— Чудесно, великолепно, — улыбнулся Хоторн. Теперь его плавучесть полностью восстановилась. — Я надеялся, что ты именно так и поступишь, но совсем забыл, что у дяди нет телефона.

— Что я еще могу сделать для тебя, дорогой? Я была не слишком любезна с тобой, Тай, но скажу честно, я тоже очень скучала без тебя.

— Я только что выписался из номера в гостинице по соседству, — неуверенно произнес Тайрел, — но думаю, что снова смогу получить его.

— Так и сделай. Как называется эта гостиница?

— Ну, ее трудно вообще-то назвать гостиницей, несмотря на то, что называется она «Пламенеющий».

— Иди туда, дорогой, а я приду минут через десять-пятнадцать. Передай портье, что ждешь меня, чтобы я знала номер комнаты.

— А почему?

— Я хочу сделать тебе... нам подарок. У нас с тобой сегодня торжество.

Они стояли обнявшись в тесной гостиничной комнатке, Доминик дрожала в объятиях Хоторна. Ее подарок оказался тремя бутылками шампанского в ведерке со льдом, их доставил в номер портье, получивший за это очень приличные чаевые.

— В конце концов, это ведь просто легкое вино, — сказал Тайрел, подходя к подносу, стоящему на бюро, и открывая первую бутылку. — Ты знаешь, что через четыре дня после твоего исчезновения я бросил пить и с тех пор не взял в рот ни капли виски? Но за те четыре дня я выпил весь запас спиртного на острове, пропустив при этом два рейса.

— Но это значит, что мое исчезновение принесло хоть какую-то пользу. Виски было просто поддержкой для тебя, а не потребностью. — Доминик села рядом с маленьким круглым столиком у окна, с ее места открывался вид на гавань.

— Поверь мне, я уже совсем не тот. — Хоторн поставил на столик стаканы, бутылку и уселся в кресло напротив Доминик. — Впрочем, это довольно банальная фраза. Ну вот, все перед тобой.

— Перед нами, дорогой. — Они выпили, и Хоторн снова наполнил стаканы.

— Значит, у тебя был рейс сюда? — спросила Доминик.

— Нет. — Тайрел быстро соображал, гладя в окно. — Я обследую остров по заданию флоридского гостиничного синдиката, они считают, что скоро сюда придет игорный бизнес, и решили воспользоваться моей помощью. Сейчас это происходит повсеместно на всех островах, и денежные воротилы заинтересованы в этом.

— Да, я что-то слышала. Это довольно печально.

— Очень печально, но, вероятно, неизбежно. Для казино потребуется обслуга... Слушай, мне надоело говорить об этих островах, я хочу говорить о нас.

— А о чем здесь говорить, Тай? Твоя жизнь здесь, моя в Европе, или в Африке, или в лагерях беженцев в воюющих странах, где люди особенно нуждаются в нашей помощи. Налей мне еще, я возбуждаюсь от вина и от тебя.

— А как же ты? Когда ты будешь жить для себя? — спросил Хоторн, наполняя стаканы.

— Это будет довольно скоро, дорогой. В один прекрасный день я вернусь и, если тебя к этому временя никто не опутает, сяду на ступеньки твоей конторы и скажу: «Привет, коммандер. Бери меня или выбрось акулам».

— И как скоро это произойдет?

— Скоро, потому что силы у меня уже на исходе... Но не будем говорить о будущем, Тай, нам надо поговорить о настоящем.

— О чем?

— Я разговаривала по телефону с мужем. Вечером мне придется вылететь в Париж, у него дела с княжеской семьей в Монако, и он хочет, чтобы я сопровождала его.

— Сегодня вечером?

— Я не могу отказать ему, Тай, муж так много делает для меня. Он отправил за мной на Мартинику самолет, утром я буду в Париже, соберу вещи, сделаю кое-какие покупки, а позже, днем, встречусь с ним в Ницце.

— Ты снова исчезнешь, — сказал Хоторн. Он давно не пил шампанского, и у него внезапно слегка начал заплетаться язык. — Ты не вернешься!

— Ты ужасно ошибаешься, дорогой... любовь моя. М вернусь через две или три недели, поверь мне. А теперь хоть эти несколько часов будь со мной, люби меня. Доминик поднялась с кресла, сняла белый пиджак и начала расстегивать блузку. Тайрел тоже поднялся и начал раздеваться, наполнив при этом стаканы. — Ради Бога, люби меня! — воскликнула Доминик, увлекая его к кровати.

Дымок от их сигарет тянулся к потолку сквозь лучи послеполуденного солнца. Их тела устали, от ненасытной любви и шампанского все мысли улетучились из головы Хоторна.

— Тебе хорошо со мной? — прошептала Доминик, склоняясь над его обнаженным телом и касаясь полной грудью его лица.

— Если и существует рай, то я не желаю знать его, — ответил Тайрел, улыбаясь.

— Фу, как мрачно, лучше налей нам еще.

— Это последняя бутылка, леди, мы с тобой напьемся.

— Меня это не волнует, это наш последний час... пока я снова же увижу тебя. — Доминик потянулась через кровать и разлила по стаканам остатки шампанского. — Держи, дорогой, — сказала она, поднося стакан к губам Тайрела и прижимаясь грудью к его щеке. — Я должна запомнить каждую секунду, проведенную с тобой.

— У тебя такой вид, как будто ты удаляешься...

— Я понимаю, комман... О, прости, я забыла, что ты не любишь это звание.

— Я рассказывал тебе об Амстердаме, — с трудом произнес Хоторн, язык у него явно заплетался. — Я ненавижу это звание... Да я никак пьян, не помню, когда... когда я был так пьян...

— Сейчас совеем другое дело, дорогой. У нас ведь торжество, разве не так?

— Да... да, конечно.

— Я опять хочу тебя, любовь моя.

— Что?.. — Голова Тайрела откинулась, он вырубился. Хоторн долго не пил, и такая доза алкоголя была чрезмерной для него.

Доминик тихонько встала с кровати, подошла к креслу у окна, где были разбросаны ее вещи, и быстро оделась.

Внезапно она заметила на полу хлопчатобумажную куртку Хоторна. Это была обычная форменная куртка, какие носили на островах, легкая, с четырьмя накладными карманами. В условиях жаркого тропического солнца такие куртки надевали прямо на голое тело. Но внимание Доминик привлекла совсем не куртка, а слегка выглядывавший из кармана сложенный конверт, окаймленный синей и красной полосами. Такие конверты обычно использовались для правительственной почты или в частных клубах для придания им официальности. Она опустилась на колени, достала конверт и вытащила из него короткую записку, написанную от руки. Подойдя к окну, она внимательно прочитала записку.

"Объект. Женщина в зрелом возрасте, путешествует с молодым человеком, примерно в два раза моложе ее.

Детали. Описания неполные, но это может быть Бажарат и ее молодой спутник, которых обнаружили в Марселе. Имена пассажиров катера, прибывшего на Сен-Мартен: фрау Марлен Рихтер и ее внук Ганс Бауэр. В деле Бажарат не отмечено, что раньше она пользовалась немецкими именами, а также отсутствуют сведения о ее знании немецкого. Однако вполне возможно, что она владеет немецким языком.

Связь. Инспектор Лоренс Мейджор, начальник службы безопасности СенБартельми.

Дополнительные факторы для подозрений. Отказ назвать свое имя по требованию.

Способ задержания. Подойти к объекту сзади, держа оружие наготове. Выкрикнуть: «Бажарат» и быть готовым открыть огонь".

Прищуренно глядя в окно на послеполуденное солнце, Доминик сунула записку обратно в конверт, вернулась к куртке и положила конверт в карман. Выпрямившись, она внимательно посмотрела на обнаженную фигуру, лежащую на кровати. Ее замечательный любовник обманул ее. Капитан Тайрел Хоторн, владелец компании «Олимпик чартерз», Виргинские острова, США, снова превратился в коммандера Хоторна, офицера военноморской разведки, завербованного для охоты за террористкой из долины Бекаа, чей путь был прослежен от Марселя до островов Карибского моря. Подходя к столу и забирая свою сумочку, Доминик подумала: какая трагическая ирония скрыта во всем этом. Она включила радио, стоящее на столике, на полную громкость, комнату заполнили звуки гремящей музыки. Хоторн даже не пошевелился.

Это так ужасно и вместе с тем так необходимо... Как больно было ей признавать это, а отрицать еще больнее. Она все время убеждала себя, что убивает ради жизни, а сейчас представила себе, что ее покойный муж, поддерживавший ее во всех делах, отпускает ее, чтобы посмотреть, обретет ли она счастье, прекратив борьбу с этим предательским и лживым миром. Все тогда было бы просто. Но нет! Она любила этого обнаженного мужчину, лежащего на кровати, любила его ум, его тело, даже его страдания, которые понимала. Но она жила в реальном, а не вымышленном мире.