Глава 10

Когда я просыпаюсь, вокруг все еще царит темнота. Повернув голову, я смотрю на пустое пространство рядом с собой. Вспомнив, как Ребелу не понравилось мое замечание, которое, как мне тогда казалось, было совсем безобидным, я решаю отправиться на его поиски, оставив тепло постели. Если Ребел не идет ко мне, тогда я пойду к нему.

Войдя в гостиную, я слышу тихую музыку, которая играет фоном. Оглядевшись в комнате, я не сразу замечаю Ребела. Он откинулся в кресле, темная макушка едва виднеется за спинкой кресла из коричневой кожи. В одной руке он лениво удерживает стакан, в котором остается лишь полпорции виски. Я понимаю, что он спит и видит плохой сон, так как на фоне музыки звучат его тихие стоны.

Я приближаюсь к нему, и нос тут же улавливает горьковатый запах алкоголя и одеколона, именно с таким запахом он у меня ассоциируется. Я подхожу совсем близко, ступая босыми ногами по твердому деревянному полу, туфли я сбросила уже давно. И сейчас радуюсь этому факту, потому что, когда при близком взгляде обнаруживаю, что именно происходит за спинкой кресла, едва не падаю на пол.

Ужас пронизывает каждую клеточку моего тела, когда я смотрю, как рыжая копна волос движется между его раздвинутых бедер. Я точно узнаю этот оттенок, сразу же вспоминая ее лицо и имя. Я подумала, что Ребел топит свои печали в выпивке, когда на самом деле ему отсасывает эта шлюха.

Он мне солгал. Я прямо спросила Ребела, был ли у него кто-либо еще, но он все отрицал. Мне словно влепили пощечину, разбив сердце на кусочки. Как он мог так со мной поступить? Как он мог позвать сюда женщину и сотворить… нечто подобное, пока я спала в его кровати?

Мною не просто пренебрегли. Не просто унизили. Это было за гранью наихудшего сценария. Не желая их прерывать, не намереваясь оставаться там и наблюдать за происходящим, я медленно отступаю назад. Отойдя на безопасное расстояние, я разворачиваюсь и бегу обратно в комнату Ребела.

Но я не успеваю.

Когда я прохожу мимо комнаты Рансома, дверь неожиданно открывается, и он встает у меня на пути, перекрывая дорогу к спасению. Удивившись при виде меня, он начинает извиняться, но одного взгляда на мое лицо достаточно, чтобы все понять. Его выражение лица сразу же становится жестким.

— Что он сделал на этот раз?

— Он… он привел ее сюда. — Мой голос дрожит, и я понимаю, что вот-вот расплачусь. Но я не могу позволить себе такую роскошь. Не здесь, не в их присутствии. Я не позволю своим эмоциям взять надо мной верх. Ни за что.

Набрав полные легкие воздуха, я закрываю глаза и заставляю себя выдохнуть. В моей жизни нет места слабости. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Придя в себя, я открываю глаза и вижу, что Рансом смотрит на меня сверху вниз.

Его гнев направлен не на меня. О, нет. Подняв взгляд поверх моей головы, он со смертельным спокойствием наблюдает за разворачивающейся за моей спиной сценой, такой взгляд я раньше встречала только у его брата. В тот момент Рансом думал явно не обо мне.

— Иди в мою комнату и закрой дверь, — говорит он с тем ужасающим спокойствием, которое не требует возражений. — Не выходи оттуда, что бы ты ни услышала.

Я боком протискиваюсь в его комнату, при этом не отводя от мужчины взгляда. Мне страшно и не очень нравится, к чему все идет. Я расстроена, обижена и зла, но не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, особенно из-за меня.

— Что ты собираешься делать?

— То, что уже давно пора было сделать.

Смысл не совсем понятен, но по выражению лица Рансома очевидно, что не стоит задавать никаких других вопросов. Я тихо закрываю дверь и отступаю назад, пока коленями не упираюсь во что-то мягкое, усаживаясь на край кровати.

Дверь кажется темным прямоугольником на фоне еще более темной, казавшейся серой стены. Абсолютную тишину нарушают лишь мое собственное сердцебиение и низкий гул голосов, доносившийся из другой комнаты.

У меня не получается расслышать конкретных слов, а также кому они принадлежат, поэтому мое воображение само заполняет детали. Возможно, они дерутся из-за меня или из-за нее, я не знаю, но судя по тому, как говорил Рансом перед уходом, это единственный разумный вариант. Но, к моему удивлению, никаких криков не последовало. И чем дольше длится молчание, тем сильнее я себя ненавижу. Я вызываю раскол между двумя братьями. Разрушаю семью. Что же я за человек, если готова рушить чужие жизни ради удовлетворения своего либидо?

В носу щиплет, а глаза наполняются слезами, но у меня получается сдержаться. Я делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание, услышав, как хлопает входная дверь. Ожидание, кажется, длится целую вечность. Я не знаю, чего можно ожидать дальше, и кто войдет в эту дверь.

Когда она наконец открывается, мне требуется время, чтобы опознать входящего. Я вздыхаю с облегчением, когда вижу, что он одет в белую футболку и боксеры.

Соскочив с кровати, я подбегаю к Рансому.

— Что случилось? Все в порядке? — В комнате настолько темно, что я не могу разглядеть выражения его глаз. — Ты ведь никого не убил, правда?

Схватив за запястья, он убирает мои руки со своей футболки, попутно отталкивая в сторону. Я разворачиваюсь и следую за ним к кровати. Присев на край, Рансом роняет голову на руки и тяжело вздыхает.

— Теперь все в порядке. Я ее вышвырнул, — Он ругается себе под нос. — Поверить не могу, что он это сделал. В твоем присутствии. — Рансом качает головой, не находя слов.

Я точно знаю, что он чувствует. Я не могу стереть образ Флоренс, стоящей там на коленях. И хотя угол обзора не позволял мне разглядеть всю картинку, мой мозг дополнил все недостающие детали.

Присев рядом с ним, я сжимаю руки вместе, зажав их между коленями.

— Что же он сказал?

— Ничего особенного, — невесело усмехается Рансом, — он был изрядно пьян. По сути, он уже спал, когда я подошел. Я попытался его разбудить, чтобы вытрясти всю дурь, но ничего не смог добиться. Он был совершенно не в себе. Я даже не уверен, что он осознавал происходящее вокруг.

— Ладно, надеюсь, он вспомнит все утром. — Ворчу я, планируя, как следует заехать ему кулаком между ног, при этом будет неплохо, если он будет осознавать причину.

— Сомневаюсь. Не думай, что я на его стороне, но, исходя из увиденного, вполне можно допустить, что все это затеяла Флоренс, воспользовавшись его состоянием.

Я ошеломлена его заявлением, но, когда сижу и думаю об этом, начинаю чувствовать себя немного лучше. Это маловероятно, но, черт возьми, такой сценарий можно хотя бы переварить, в отличие от альтернативного. Мой гнев к Ребелу ослабевает по мере того, как растет ненависть к Флоренс.

— Тем не менее, это не освобождает его от ответственности или вины, — повернувшись ко мне лицом, Рансом оценивающе смотрит на меня. — Ты в порядке?

— Ага, все хорошо. — Ответила я, отмахиваясь от него. Это ложь, но я не хочу, чтобы он считал меня хрупким созданием, которое нуждается во спасении. Я не такая. Я уже не раз доказывала самой себе, что могу пережить любые взлеты и падения жизни. Просто получается, что в последнее время я все чаще падаю.

— Правда? А я так не думаю, — наградив меня своей очаровательной улыбкой, Рансом легонько толкает меня в плечо. — Тебе не обязательно все время быть сильной, понимаешь? Это нормально, при необходимости опираться на людей.

— Что ты имеешь в виду?

— Я говорю, что у меня широкие плечи.

Несмотря на дурное настроение, я смеюсь. Но веселье быстро проходит, и я вновь погружаюсь в себя. Я обижена и не забыла, как он вел себя по отношению ко мне на этой неделе.

— Почему ты вдруг так встревожился?

— Прошу прощения? — Спрашивает Рансом, наморщив лоб.

— Ты и слова мне не сказал за всю неделю, но, когда увидел меня с Ребелом, просто сошел с ума. А теперь еще и это, — Я жестом указываю на дверь, подразумевая только произошедшую ссору. — Я не знаю, что со всем этим делать.

Рансом опускает глаза в пол, обдумывая ответ. Когда он, наконец, заговаривает, его слова звучат тихо и не отражают привычную уверенность.

— Полагаю… иногда требуется что-то радикальное, чтобы заставить тебя открыть глаза и увидеть полную картину. Я понял это, когда увидел тебя с Ребелом сегодня.

У меня застучало в висках. Такое ощущение, словно я участвую в игре по перетягиванию каната, где выступаю в качестве последнего. Протерев глаза, я пытаюсь вспомнить все события недели. Сначала Ребел ставит меня в неловкое положение перед своей семьей, а затем заявляет на меня свои права. Рансом бросает меня, потому что я не оправдываю его ожиданий. А затем увидев, как я делаю его брату минет, похоже, переживает перемену в своем сердце. Я ничего не упускаю?

— Хочешь сказать, что, увидев, как твой брат кончает мне в рот, ты осознал, как сильно меня хочешь? Это полная чушь.

Опустив голову, Рансом хихикает.

— Ага, наверное. Но, Джоз, от этого факт не становится менее правдивым, — Повернув голову, он смотрит на меня через широкое плечо, его огромные полуночные глаза, кажется, умоляют о чем-то. — Мне просто потребовалось больше времени, чтобы уложить в своей голове все, что с тобой творилось. Но я уже справился.

— Можешь называть меня сумасшедшей, но я не хочу быть с человеком, которому нужно время, чтобы принять меня. В том, чем я занимаюсь, нет ничего плохого. Я веду честную жизнь.

— Я знаю, Джоз. Я просто был сильно шокирован. Я не ожидал такого, поэтому мне понадобилось какое-то время, чтобы свыкнуться со всем этим. Но я не злюсь и не расстраиваюсь, не осуждаю тебя за такой выбор.

— Не знаю, можно ли верить твоим словам. — Бормочу я.

— Я больше не настроен сражаться, Джоз. — Произносит Рансом, его голос звучит увереннее. — Я скучал по тебе в последнее время. Для меня стало настоящим адом, видеть тебя каждый день и не иметь возможности поговорить с тобой или прикоснуться к тебе.

— Это был твой выбор. — Указываю я, моя ярость достигает пика. Я не могу солгать и сказать, что смирилась с его решением отпустить меня без объяснения причин.