Сообщение между Россией и Китаем могло осуществляться в новых условиях по воздуху и морским путем, по железным и шоссейным дорогам в Приамурье и Приморье, а также по железным и автомобильным дорогам, которые проходили через территории третьих стран — Монголии и Казахстана. Вставал вопрос о строительстве шоссе, которое соединяло бы Россию и Китай на западном участке российско-китайской границы. При планировании линий передачи электроэнергии, газопроводов и нефтепроводов также нужно было принимать во внимание различные варианты их проведения, в том числе и по территории третьих стран.

В XX в. исчезли те своеобразные колонии русских в Китае и китайцев в России, которые возникли и существовали до событий 1917 г. в нашей стране и событий 1949 г. в Китае. В то же время в конце XX в. на территории России, особенно в приграничных районах, стали возникать новые и тоже своеобразные «колонии» китайцев, часть которых оседала на нашей территории незаконно; у органов внутренних дел появились трудности при контроле за пребыванием в нашей стране граждан КНР. В этой связи возникал вопрос о восстановлении в полном объеме визового порядка пересечения границы. Время от времени появлялась необходимость регулирования пограничных инцидентов, связанных преимущественно с нелегальным пересечением границы со стороны КНР.

На протяжении всего XX в. существовал вопрос о юридической основе границы. Нужно подчеркнуть, что обе нации, руководствуясь своим жизненным инстинктом, понимали, что границу, установленную в результате подписания соответствующих договоров, необходимо хранить и оберегать. В основном это и происходило. В то же время имели место события, которые доставляли немало хлопот не только правительствам, но и нациям в целом.

Дело в том, что в нашей стране с самого начала и до самого конца XX в. всегда полагали, что под нашей границей с Китаем имеется прочная договорная основа и что не существует ни вопроса о территориях, ни вопроса о границе. Имеется линия границы, которую следует охранять, в случае необходимости корректируя ее прохождение в некоторых местах, но не изменяя ее в принципе и не ставя ее под сомнение. В целом позиция российской стороны основывалась на стремлении развивать двусторонние отношения при том основополагающем условии, что вопроса о территориях и границе между нашими странами нет и не может быть.

В то же время очевидно, что такого рода вопросы могут считаться решенными только в том случае, когда обе стороны, которых это касается, придерживаются одинаковых позиций, т. е. лишь после того, как партнеры приходят к согласию.

В Китае же существовало и продолжает существовать иное мнение. Там полагали, что договоры, которыми была определена граница между нашими странами, были несправедливыми договорами, которые были подписаны правительством Китая под давлением правительства России, причем в условиях, когда народы и той и другой страны не имели возможности выразить свое отношение к этим договорам. Исходя из этого, официальные власти Китая полагали, что в принципе договоры о границе между нашими двумя странами являются несправедливыми, а потому и существует вопрос о территориях, существует и проблема границ, и проблема территорий. При этом в Китае также полагали, что Россия является «территориальным должником» Китая; она «должна» ему не менее полутора миллионов квадратных километров земли.

Иными словами, в Китае были силы, которые хотели бы навсегда оставить Россию в положении «территориального должника» Китая. Они хотели бы оставить вопрос о юридической основе нашей границы, о договорной базе нашей границы вопросом, который оставлен в наследство историей, не решен в XX в. и подвешен, ждет своего решения в будущем.

В качестве временного решения вопроса китайская сторона соглашалась оставить в стороне вопрос о территориальных претензиях на миллионы квадратных километров, вопрос о неравноправных договорах, не отказываясь в принципе от этих своих позиций и лишь относя их решение на будущее и сосредоточиваясь пока на том, чтобы заставить нашу страну так или иначе согласиться с существованием, помимо «задолженности» в 1 500 000 кв. км, еще и «нового долга», «долга» XX в., который возник уже в нашем столетии, после заключения «несправедливых» договоров о границе. А именно, как утверждала китайская сторона, вследствие действий властей нашего государства, в то время СССР, мы «вгрызлись» в китайскую территорию и «отгрызли» 40 тыс. кв. км китайских земель. В том числе 28 тыс. кв. км в районе Памира. На этом основании китайская сторона соглашалась рассмотреть линию всей границы между нашими странами, попутно решая вопрос о «малом территориальном долге», т. е. о возвращении Китаю территории размером в 40 тыс. кв. км.

Кроме того, китайская сторона приписывала нам еще ряд «долгов». Это вопрос о самостоятельности и независимости Монголии, о существовании суверенного монгольского государства — Монгольской Республики, ибо китайская сторона продолжала считать, что только позиция СССР, нашей страны, и привела к тому, что от Китая удалось оторвать его неотъемлемую часть — Внешнюю Монголию. Далее, китайская сторона полагала, что наша страна должна вернуть Китаю, если действовать «справедливо и рационально», решая «оставшиеся от истории вопросы», Туву, которая также представляет собой неотъемлемую часть Китая, но была насильно оторвана от Китая нами. Китайская сторона также претендует на возвращение в состав Китая анклава на левом (северном) берегу Амура — это «64 маньчжурских поселения» в Приамурье. Она также была бы не прочь, ссылаясь на некоторые положения договоров о границе, вернуть себе право направлять на нашу территорию в Приморском крае в безвизовом порядке, исключительно по воле китайской стороны, китайских граждан, которые занимались бы на этой территории хозяйственной деятельностью. Наконец, китайская сторона желала, чтобы мы подтвердили имеющееся у нее, по ее утверждению, право беспрепятственного прохода в море по реке Туманной.

Говоря о территориальных притязаниях китайской стороны, необходимо также сказать, что Мао Цзэдун в свое время заявил, что и Камчатка входит в реестр тех территорий, счет по которым еще не предъявлен нашей стране. Следовательно, по «справедливости» Камчатка должна быть возвращена в состав Китая. Если продолжить его мысль с точки зрения логики, то вполне очевидно, что границы между Камчаткой и Чукоткой не существует, а потому и Чукотка должна войти в состав Китая, причем не только по азиатскую, но и по американскую сторону Берингова пролива. В состав Китая должна войти и Аляска. Тогда Китай вышел бы на американский континент и имел сухопутную границу с Канадой. Американцам пришлось бы вернуть Китаю Аляску…

Попутно можно вспомнить, что в КНР при Мао Цзэдуне утверждали, что экономическое процветание Калифорнии основано на костях китайцев, которые построили там железную дорогу. Китайцы также проявили интерес к исследованиям, авторы которых пытались доказать, что древний язык американских индейцев очень схож по словарному составу с китайским, что американские индейцы и китайцы — это люди одной расы. Значит, возникает вопрос о территориях американских индейцев…

С точки зрения теории исторических претензий и территориальной задолженности Мао Цзэдун и его последователи претендуют не только на часть территории России, но и на часть территории Америки. Но еще важнее отметить, что в Китае, особенно при Мао Цзэдуне, были сделаны шаги, которые, с теоретической точки зрения, стали основанием для допустимости мыслей о войне против нашей страны для восстановления справедливости и возвращения территорий. А затем в 1969 г. и была начата «малая пограничная война» в этих целях, как первый шаг на этом пути.

Мы вспоминаем об этом потому, что во времена Мао Цзэдуна был вымышлен тезис об угрозе со стороны нашей страны Китаю.

В то же время реальную войну на границе начал Мао Цзэдун. На вооружении китайской дипломатии и до сих пор остался тезис о том, что надо заставить нашу страну разоружаться, особенно и в первую очередь в районах, которые прилегают к нашей границе с Китаем. Россия должна, таким образом, доказывать, что она не угрожает Китаю и делает конкретные шаги в области сокращения своих вооружений и вооруженных сил.