Но в то время старая Миссия Азуза все больше и больше впадала в рабство. Собрания проходили по предписанному порядку. Дух пытался действовать через некоторых бедных необразованных мексиканцев, которые были спасены и крещены в Духе, но лидер намеренно отказывался позволить им свидетельствовать, безжалостно сокрушая их. Это было подобно убийству Духа Божьего. Только Бог знает, что это значило для тех бедных мексиканцев. Лично для меня было бы лучше умереть, чем принять на себя такой дух диктаторства. Каждое собрание теперь было расписано от начала до конца. Неизбежно должна была последовать катастрофа; и она последовала.

Тут я начал чувствовать, что Господь призывает меня пересечь земной шар в миссионерском путешествии для Него. Это должно было быть сделано по вере, и я не имел в поле зрения ни цента. Фактически, я уже годами чувствовал призыв предпринять это путешествие; и теперь время настало. С естественной точки зрения, попытка предпринять нечто подобное выглядела, как безумие; и я именно в то время проходил через наиболее суровое испытание, как физически, так и финансово. Однако, убеждение превратилось в уверенность. Через некоторое время, когда казалось почти невозможным добыть даже десятицентовик, Господь открыл для меня путь, чтобы начать. Я верю, что Бог позволил мне быть испытанным таким образом для того, чтобы подготовить меня к этому путешествию. Это выглядело почти как настоящий голод, прежде чем путь, наконец, был открыт.

Я покинул дом 17 марта 1910 года, и верой пересек весь земной шар, посетив Европу и наиболее важные миссионерские поля. Я провел шесть восхитительных недель в Палестине, возвращаясь домой через Египет, Индию, Цейлон, Китай и Японию, и затем пересек Тихий Океан через Гонолулу. Я отсутствовал одиннадцать месяцев и одну неделю. Моя семья вполне уповала на Бога и имела намного лучшее обеспечение, чем когда-либо, когда я был вместе с ней. Я вернулся примерно с одним долларом в моем кармане. Моя жена имела пятьдесят долларов в банке. «Верен Призывающий вас, Который и сотворит сие» (1 Фессалоникийцам 5:24).

Всего лишь примерно за неделю до моего возвращения домой, собрания в старой Миссии Азуза начал проводить брат Дирхам. Он был послан Господом из Чикаго. Миссия Верхней Комнаты отказалась его слушать, поэтому он пришел на Азуза Стрит. Брат Сеймур отсутствовал, находясь в путешествии на восток. Когда брат Дирхам начал проводить собрания, святые снова начали стекаться на это старое место и снова наполнили его возвышенной Божьей хвалой. Это было то, о чем Господь заверил троих из нас во время молитвы больше года назад. Бог снова собрал в Лос-Анджелес, очевидно, для этого, многих из старых тружеников Миссии Азуза из многих частей света. Многими это было названо вторым излиянием «позднего дождя» (Иакова 5:7). В воскресенье это место было наполнено, и пятьсот человек толпились возле здания. Люди не оставляли свои места в перерывах между служениями, опасаясь потерять их.

Вместе с этим, фундамент выпал из-под Миссии Верхней Комнаты за одну ночь. Ее лидер злоупотреблял своими привилегиями, а также — святыми. Он также оставил Бога и в других вопросах. Господь помилует любого человека или миссию, если есть покаяние. Мы не можем постоянно злоупотреблять нашими привилегиями, уничтожать Божьих пророков, и, в конце концов, «удрать» с этим. Падение Миссии Верхней Комнаты было великим. Ее лидер одно время был много используем Богом; но Бог имел наготове другое место, другого человека и другое послание. Он никогда не покидает Свое истинное стадо. «Облако» шло, и святые шли вместе с ним (см. Исход 13:21–22).

Огонь начал сходить на Азуза, как и в начале. Я посещал эти собрания с великими интересом и радостью. Господь также обильно благословил меня в Миссии на Восьмой и Мэйпл, которая по-прежнему действовала, не смотря на выдающиеся собрания на Азуза.

Затем, 2 мая, я пошел на Азуза Стрит, и обнаружил, что, ко всеобщему удивлению, все двери были закрыты на цепь и висячий замок. Брат Сеймур поспешил вернуться с востока и, вместе со своими доверенными лицами, решил закрыть брата Дирхама снаружи. Но они также закрыли снаружи Бога, и святых — вне этой старой колыбели силы.

Через несколько дней брат Дирхам арендовал большое здание на углу Седьмой и Лос-Анджелес Стрит. С тысячу человек посещали эти собрания по воскресеньям, и почти четыреста — по будничным вечерам. Там остановилось «облако», и Божья слава наполнила место. Господь был с братом Дирхамом, действуя в великой силе — ибо Бог особо ставит Свою печать на «настоящей истине» (2 Петра 1:12), которая нуждается в утверждении. Он проповедовал Евангелие спасения по вере, и был могущественно используем, чтобы заново провести демаркационную линию между спасением по делам и по вере, между законом и благодатью. Тогда это уже стало очень необходимым; и, определенно, такие откровение и реформация необходимы в сегодняшних церквях, находящихся в почти столь же плачевном состоянии, как и во дни Лютера.

«Научитесь от меня, — сказал Лютер — насколько трудная вещь — отбросить усилия, которые подкрепляются примером всего мира, и которые, через долгую привычку, превратились в нашу вторую природу».

«Люди были поражены, что они раньше не признавали те истины, которые были столь очевидными в устах Лютера» — сказал историк Д’Абинье. И так же произошло с вестью Дирхама. Но она также встретила великое сопротивление. Некоторые извращали это послание (как они это делают с любой вестью, посланной Богом), дойдя до крайности и провозглашая, что поскольку дело искупления было полностью совершено на кресте, то оно, конечно же, совершилось также и в нас в тот момент, когда мы уверовали. Это было большое заблуждение, и оно заметно повредило как этой вести, так и всему движению.

Люди всегда прибавляют к вести, которую дал Бог. Это — главный метод сатаны, чтобы дискредитировать и разрушить ее. Как Лютеру, так и Уэсли приходилось сражаться с одинаковыми трудностями. И так же было с каждым, Богом данным, пробуждением. Люди — это творения крайностей. Послание больше страдает от его друзей, чем от его врагов. «Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах» (2 Коринфянам 4:7). Истина всегда может быть извращена. Некоторые даже зашли столь далеко, что опровергали сам принцип святости, претенциозно оправдывая себя проповедью Дирхама. То ли они ее не так поняли, то ли они, на что больше похоже, схватились за предоставившуюся возможность оспаривать тот принцип, которому их сердца отказывались подчиниться.

Мы провели изумительный год в Лос-Анджелесе в 1911-ом. Битва, очевидно, велась между делами и верой, между законом и благодатью. К нам вернулось многое из стародавней силы и славы дней Миссии Азуза. Я имел большую свободу и радость в миссии брата Дирхама, особенно в начале. Бог заранее подготовил меня к этой вести. Я был полностью приведен к концу само-зависимости. Дела для меня не имели больше никакого места для заслуги любой фазы спасения. «Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела» (Ефесянам 2:10). Мы снова были призваны к смирению, чтобы сила Божья могла почивать на нас.

Я был настолько решителен, чтобы не дать никаких шансов на выживание для «эго» в моей жизни, что сжег не менее чем пятьсот личных писем, которые получил в ранние дни Миссии Азуза от ведущих проповедников и учителей со всего мира, с озабоченностью расспрашивавших о пробуждении, бывшем тогда среди нас. Некоторые из этих интересующихся занимали высокие официальные положения. Они читали мои сообщения о пробуждении в различных газетах. Я опасался, что эти письма однажды могли бы оказаться для меня искушением вообразить, что я был более-менее значительной личностью, поскольку многие высказывали заинтересованность в моих молитвах. Я почти желал временами, чтобы те письма были мною сохранены, поскольку сегодня они бы представляли большой интерес, как исторические свидетельства широкого распространения влияния этого пробуждения. Несомненно, Господь мог сохранить меня смиренным и без этой жертвы; но тогда я решил не оставлять никаких шансов.