– Прости, – виновато улыбнувшись, переспросила Николь. – Что ты сказал?

– Только то, что было бы лучше, если бы ты наконец села в машину, – назидательно пробасил Мартин, – а не стояла бы в мечтаниях.

– Я совсем не мечтала! – раздраженно огрызнулась она, садясь в машину, и с такой силой захлопнула дверцу, что Мартин моргнул от неожиданности.

– Тебе видней, но мне показалось, ты замечталась, – упрямо повторил он. – Интересно о чем, о каком-нибудь мужчине?

– Вас не касается, мистер Спенсер! – отрезала Николь и, чтобы прервать разговор, наклонилась и принялась пристегивать ремень.

– Ты не права, – не унимался он. Чувствовалось, что ему доставляет удовольствие подтрунивать над ней. – Хотя, сдается, натолкнувшись на такое бесчувственное, каменное сердце, вряд ли кому-то удалось оставить в нем свой след. Скорее всего, узнав тебя поближе, у бедняг возникало единственное желание – поскорее унести ноги и спасти свою шкуру. Интересно, много ли после меня попалось несчастных глупцов на твою удочку? Сколько еще ты сделала зарубок на своем ремне? Сколько…

– … Разбитых, кровоточащих сердец осталось на моем пути? – с сарказмом продолжила Николь, чтобы прекратить это бессмысленное пикирование.

Дэвид тоже упрекал ее в черствости, говорил что-то подобное о разбитых сердцах. Но Дэвид тут ни при чем—здесь все намного сложнее. Главное – не поддаваться на провокации Мартина. В прошлом году она уже получила от него хороший урок, и на сей раз необходимо быть начеку. Глупо дважды наступать на одни и те же грабли.

Да разве такое забывается? Обида, терзавшая ее целый год, вспыхнула в ней с новой силой. И кто дал ему право так разговаривать?! Что в том предосудительного, если она уехала, не попрощавшись? Быть может, в нем просто взыграло больное самолюбие? Ну конечно, как же, ведь в его понимании не он, а она бросила его!

– Поверь, у меня действительно были веские причины так поспешно уехать. – Николь сделала попытку объясниться.

Сначала ей показалось, что в шуме двигателя он просто не расслышал или не хочет ворошить прошлое, но, как только они тронулись с места, Мартин обернулся к ней с язвительной усмешкой на губах:

– Ну, разумеется, – наигранно соглашаясь, протянул он вкрадчивым, слащавым голосом. Однако от нее не укрылось, как у него от злости на скулах заходили желваки. – Но, знаешь, мне это уже неинтересно.

Ну, это уже было слишком! Почему он снова и снова пытается обидеть, уколоть ее?! Сколько же можно?! Она решила не сдаваться.

– Просто возникли проблемы кое с кем… – на одном дыхании выпалила она.

– Я так и предполагал, – оборвал ее Мартин, бросив на нее ледяной взгляд. – Что ж, и на том спасибо. Ты была верна мне целых… сколько? Неделю? Ха, семь дней! Не удивительно, что тебе захотелось чего-то новенького.

– Ты не понял… – возмутилась Николь, все еще не веря, что Мартин считает себя оскорбленным, брошенным влюбленным. Но он словно не слышал ее.

– Простое романтическое приключение на водах.

Эти горькие слова оказались последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Она взорвалась, не в силах больше сдерживаться.

– Да, семи дней было более чем достаточно!

Глаза Мартина угрожающе сузились, в них появилось что-то дьявольское. Это еще больше раззадорило ее. Ей захотелось наговорить ему гадостей… еще и еще… и как можно сильней досадить.

– Мне просто стало скучно, понимаешь, все надоело!

– Скучно?!

На какой-то момент в ней настолько взыграла ярость, что она сама испугалась. Откинувшись на спинку сиденья, она тайком покосилась на собеседника. Он сидел бледный как полотно, с силой сжимая руль. «Да, – удовлетворенно подумала Николь, – пусть теперь он на себе прочувствует, каково ей было тогда». Однако, к ее огорчению, очень скоро к нему вернулось прежнее самообладание.

Мартин проскрипел зубами и тяжело вздохнул.

– Значит, надоело, – ровным тоном повторил он, и от его металлического голоса ее пробрала дрожь.

Николь пришла в отчаяние, оттого что погорячилась и наговорила лишнего. Боже, какая идиотка! Что я натворила! Ведь это неправда. Какая там скука, наоборот, на меня тогда свалилось такое счастье, которое и сравнить-то ни с чем нельзя. Господи, неужели я никогда не поумнею?! Сколько раз предупреждала меня Мэг. «Когда твои эмоции выходят из берегов, ты забываешь обо всем и сгоряча болтаешь сущую ерунду, – как-то сказала она после очередной ссоры. – Следи за собой, иначе тебе не миновать беды».

И вот сейчас так и получилось, досадовала она, запрокинув голову и судорожно придумывая, как бы исправить ситуацию.

– А потом еще тот телефонный звонок…

Наверняка он слышал об этом. Очень вероятно, что Анна, консьержка, принявшая сообщение, разболтала, хотя и дала слово Мэг молчать. Значит, нет никакой гарантии, что тайна не стала предметом обсуждения.

– Дэвид… – выдавила Николь.

– Ах, Дэвид! – воскликнул Мартин". – Так вот кто нарушил покой Вашего Величества! Скажи, Николь, ты ради него бросила меня?

Она уже открыла рот, чтобы возразить, но тут же передумала и кивнула в знак согласия. У нее и в мыслях не было бросать Мартина, но для них обоих было бы лучше, если бы он сейчас действительно думал так, и тогда ей удастся избежать дальнейших объяснений с этим бездушным эгоистом, который, скорее всего, вряд ли когда-либо испытывал нечто похожее на любовь. А потом, если Мартин поверит, что она легкомысленная девица, как бабочка летающая с цветка на цветок, он никогда больше не захочет иметь с ней дело, а это единственное, что может спасти ее в данный момент.

– Гм, он позвал, и ты побежала.

«Как у него язык поворачивается говорить такие гадости, – в отчаянии подумала Николь, чувствуя, как тошнота подступает к горлу. – Высокомерный, самовлюбленный осел! Он не может простить ей, что оказался в положении брошенного». У нее появилось жгучее желание ударить его… И уж, разумеется, не пускаться больше ни в какие объяснения. Ведь на самом-то деле все было не так: позвонил ее отец и сообщил страшную новость – с Дэвидом произошел несчастный случай, после чего она в один миг собрала вещи и первым же рейсом вылетела домой.

– Вы все еще вместе?

– Н-нет, – призналась она, не посмев солгать.

Мартин, психанув, резко нажал на газ. Машина взревела.

– Ага, значит, он тебе тоже надоел? И сколько же вы были вместе? Неделю? Больше? Как быстро ты расплевалась с ним?

Казалось, словно кто-то воткнул нож ей да спину и повернул его, разбередив старую, еще не зажившую рану. Стоило огромного труда подавить душившие ее слезы. Теперь ее уже меньше всего волновало его мнение о ней, и даже то, что до него наверняка дошла весть о трагедии, случившейся с Дэвидом. Всеразрушающее, яростное желание нанести ему ответный такой же болезненный удар и заставить тоже страдать овладело ею.

– Должна признаться, моей выдержки хватило только на сорок восемь часов. – Она с ненавистью и торжеством посмотрела на Мартина. – И знаете, мистер Любитель Курортных Романов, скажу вам, ночь, проведенная с Дэвидом, затмила все время, потраченное на вас.

Наконец-то! Николь возликовала. Мартин, грязно выругавшись, с остервенением нажал на акселератор. Машина взвилась и понеслась с такой скоростью, что у нее от страха перехватило дыхание.