Подняв маленькую бутылочку, Рене с сомнением посмотрела на нее.

— Как это работает?

— Ты никогда раньше не мыла волосы?

Она пожала плечами.

— Если мы слишком пачкались, а шланг не работал, нас просто брили

Низкий шум, похожий на рычание и что-то еще, вырвался из его горла.

— Мы не будем стричь тебе волосы. Отдай это мне.

Он взял бутылку и обхватил Рене за плечи — ох, кожу закололо — и повернул, поставив спиной к себе. Мгновение спустя она почувствовала пальцы на своих волосах, разделяющие пряди, массирующие голову. Она поднялась на цыпочки, и удовлетворенно мурлыкнула.

— Вот так хорошо, — сказал он глухим голосом.

Виктор толкнул ее под брызги, и белая пена попала ей в глаза.

Рене завизжала.

— Ой, оно щиплет! Ой! Ой! Я ослепла! — Вот тебе и доверие!

— Не будь таким ребенком. Это всего лишь шампунь. Закрой глаза и умой лицо. Все прекратится через минуту.

— Но мои глаза горят! — простонала она, жмурясь от неприятного ощущения.

Послышался шорох, и Виктор оказался позади нее в душе. Она слепо повернулась, ища спасения — и наткнулась пальцами на обнаженную кожу. Это мгновенно успокоило ее.

— Дай мне секунду, сейчас смою. — Он наклонил ее голову под воду, пальцы пробрались в ее волосы. — Тут еще немного пены. Держи глаза закрытыми.

Вода текла по ее лицу. Боль в глазах утихла. Рене позволила себе расслабиться и вдруг осознала свое положение.

И она не знала, как это описать.

Обнаженная, она прижималась к Виктору. Между ног все горело, по телу распространялся жар, вершинки сосков прижались к его груди. Его стержень, зажатый между их телами, раздулся и казался горячим.

Его руки спустились с ее головы, скользнули по спине, вниз, до талии. Секунда — и Виктор обнял ее, и жар внутри стал сильнее.

Рене откинула голову назад и открыла глаза. Ее губы приоткрылись, когда она поймала взгляд Виктора. Мрачный и напряженный, его откровенный взгляд пожирал ее. Не давал двинуться с места.

Он наклонился к ней, и она затаила дыхание, ожидая поцелуя. Желая этого.

— По-моему, ты чистая, — сказал он тихим голосом.

Выйдя из ванны, Виктор схватил полотенце с крючка на стене и обмотал его вокруг себя, скрыв нижнюю часть тела.

Ошеломленная, смущенная и жаждущая чего-то, что она не могла определить, Проект — «нет, теперь я Рене» — онемело выключила краны и взяла полотенце, которое он оставил для нее. Он исчез, пока она обматывала им свое тело.

Что случилось? Или больше похоже на «чего не случилось»?

Он почти поцеловал ее. Она чувствовала это даже несмотря на отсутствие опыта. Почему он остановился?

Твердость его плоти говорила больше, чем слова — она нравилась ему, определенно. Но он все равно ушел. И, черт возьми, Рене должна была выяснить, почему. Ей нужно было понять, что она чувствует. И почему.

Это нормально, что она снова хочет к нему прикоснуться? Что хочет, чтобы он был рядом с ней, кожа к коже? Хочет, чтобы его губы коснулись ее?

У Рене было так много вопросов. Так много новых ощущений и чувств. Жизнь в клетке не готовила ее к кому-то вроде Виктора, человека, который разбудил ее чувства.

Если бы только она могла кого-то спросить. С кем-то поговорить. Но кто будет отвечать на ее вопросы? Кто даст ответы?

Если кто и может, то только один хладнокровный крокодил.

И Рене направилась вслед за Виктором.