Это, похоже, ее удивило.

— Вы учились в Бостонском университете?

Я смущенно пожал плечами:

— Даже окончил его. Что, я мало похож на человека с выс­шим образованием?

— Знаете, мне это и в голову не пришло. Я видела только, как вы мастерски угоняете машины, — улыбнулась Элли.

— Агент Шертлеф, я только сказал, что никого не убивал. И вовсе не говорил,что я святой!

Элли Шертлеф расхохоталась.

— Хотите, я опять вас удивлю? Я даже проработал пару лет учителем. В школе для сложных подростков, здесь, в Стафтоне. У меня неплохо получалось. Дети мне доверяли.

— И что же потом? — спросила Элли и отложила блокнот.

— Меня беспокоила судьба одной из учениц. Она связа­лась с дурной компанией. Но умна была чертовски. Училась прекрасно. Я очень хотел, чтобы она выбралась из этого бо­лота.

— А дальше что? — Элли подалась вперед.

— Может, я ее напугал. Не знаю. Она меня обвинила в том, что за хорошие оценки я требовал от нее благосклонности.

— Господи… — пробормотала Элли.

— Это все было чистой выдумкой. Устроили разбирательст­во. Такие вещи даром не проходят. Мне дали шанс остаться — на административной работе. Я предпочел уволиться. Меня многие предавали. Знаете, что самое интересное?

Элли покачала головой.

— Через месяц после моего ухода девочка раскаялась. Мне прислали из школы письмо с извинениями. Но я не мог заста­вить себя вернуться.

— Грустная история, — сказала Элли.

— Знаете, агент Шертлеф, кто всегда в меня верил? Мой кузен Микки. И Бобби. А еще — Барни и Ди. Они понима­ли, как много для меня значит быть учителем. Я бы с радос­тью отдал свою жизнь — если бы это могло их вернуть. Да и вообще, — улыбнулся я, — думаете, если бы у меня было картин на шестьдесят миллионов, я бы сидел в этом убогом мотеле?

Элли тоже улыбнулась:

— А вдруг вы умнее, чем кажетесь на первый взгляд?

И тут по телевизору начались новости. Сообщили о сегод­няшнем похищении. Ну вот, опять начинается! Показали мою фотографию, назвали имя.

— Нед, — сказала Элли, заметив, что я запаниковал, — вы должны пойти в полицию. Иначе это дело не распутать.

— У меня на этот счет другое мнение. — Я взял пистолет и схватил Элли за руку. — Все, нам пора!

Я закинул свои скудные пожитки в мини-фургон. От него уже пора избавляться. Я сел в машину, и мы поехали.

— Если вы хотите, чтобы я помогла вам, Нед, — сказала Эл­ли, — вы должны сдаться.

— Боюсь, сдаваться поздно, — сказал я. Я присматривал ме­сто, где бы ее высадить. 

Наконец попалось тихое местечко неподалеку от 138-й авто­страды — около рынка подержанных автомобилей. Я остано­вил машину, распахнул дверцу со стороны Элли.

— Они тебя найдут… — сказала она. — Сегодня же. Или за­втра. Ты рискуешь жизнью.

— Элли, все, что я тебе рассказал, правда. — Я посмотрел ей в глаза. — Я ничего этого не делал. И не делал того, о чем ты, быть может, еще услышишь. Ну все, вылезай.

Я привязался к Элли Шертлеф. Я знал, что она искренне хо­чет мне помочь. Наверное, это мой последний шанс.

— Как я и обещал, даже одежда не помялась, — усмехнулся я.

Элли с тоской взглянула на меня и вышла из машины.

— Ответь только на один вопрос, — попросил я.

— Ну, спрашивай.

— Почему у тебя не было пистолета на лодыжке?

— Служащие нашего отдела дополнительного оружия не но­сят, — сказала она.

— А что у тебя за отдел?

— Мы занимаемся кражами произведений искусства.

Я удивленно заморгал:

— Я собирался доверить свою жизнь агенту ФБР, а она, ока­зывается, занимается кражами произведений искусства. Нед, ну почему у тебя все вечно шиворот-навыворот?

— У тебя еще есть эта возможность, — грустно сказала Элли.

— Прощай, Элли Шертлеф, — сказал я. — Ты смелая де­вушка. Ты правда не боялась, что я начну стрелять?

— Ты даже не снял пистолет с предохранителя, — усмехну­лась она. 

Джордж, я уверена, что он этого не совершал! — сказала в трубку Элли. — Во всяком случае, никого не убивал.

Ее только что допросила кризисная группа Бостонского от­деления ФБР. Она честно рассказала обо всем. Пока по теле­визору не показали его фотографию, она надеялась, что ей удастся уговорить его сдаться.

А теперь из комнаты совещаний Бостонского отделения она докладывала ситуацию своему начальству во Флориде.

— Помните, полицейские рассказали, что в нескольких до­мах сработала сигнализация? Это его рук дело.

— Похоже, вы отлично поладили, — заметил Моретти.

— Что вы хотите этим сказать? — возмутилась Элли. — Я ведь упоминала про то, что у него был пистолет.

— Упоминали. И что, за все это время ни разу не представи­лось возможности его разоружить?

— Была надежда, что удастся уговорить его сдаться добро­вольно. Он не похож на убийцу.

— Вы уж извините, — фыркнул Моретти, — но позвольте в этом усомниться.

— На каком основании?

— Да на том, что мы показали его фотографию в «Бразиль­ском дворе». Элли, его видели с Тесс Маколифф. Он с ней обе­дал. В тот самый день, когда ее убили.

Это была самая долгая и самая тоскливая ночь в моей жизни. Я был в бегах уже третьи сутки. Я не знал, кому довериться, кроме Дейва, но его мне впутывать не хотелось. Все осталь­ные, к кому бы я мог обратиться, были мертвы.

Я избавился от мини-фургона и провел ночь в кинотеатре в Кеймбридже, где в компании студентов-фанатов посмотрел не­сколько раз кряду «Властелина колец».

Часов в восемь утра я взял такси и поехал в Уотертаун. На сиденье рядом с таксистом лежала утренняя «Глоуб». «Мест­ный житель взял в заложники агента ФБР!» Я забился в угол и надвинул бейсболку на глаза.

Уотертаун — пригород Бостона, здесь живут армяне. Выйдя из такси, я прошел пару кварталов и оказался около белого вик­торианского дома. Над входом висела вывеска: «Ремонт часов. Скупка и продажа ювелирных изделий». Деревянная стрелка указывала на второй этаж. Я поднялся по лестнице и открыл дверь, над которой тут же звякнул колокольчик.

За прилавком сидел грузный старик с копной седых волос. При виде меня старик заулыбался.

— Знаешь, Недди, ты здорово рискуешь, явившись сюда вот так, запросто. Как дела?

Я повесил на дверь табличку «Закрыто».

— Мне надо с тобой поговорить, дядя Джордж.

Джордж Арутюнян вовсе не был мне дядей, но я знал его с рождения. Он был ближайшим другом моего отца, его деловым партнером. Его опорой и поддержкой. Когда отец сидел в тюрь­ме, деньги маме давал дядя Джордж. Он каким-то образом уму­дрился ни разу не попасться в лапы закона. И у меня было сильное подозрение, что именно он и есть доктор Гаше.

— Прими мои поздравления, Недди, — сказал дядя Джордж. — Я всегда думал, что ты станешь известным хокке­истом, но ты, оказывается, выбрал игры посерьезнее.

— Дядя Джордж, мне надо найти Фрэнка.

— Сынок, по-моему, сейчас для этого не самое подходящее время. Хочешь совет? Тебе нужен адвокат. Я могу устроить.

— Дядя Джордж, вы же знаете, что я не виноват.

— Я-то знаю, — сказал Джордж и швырнул на прилавок ут­реннюю газету, — но тебе придется попотеть, чтобы доказать это остальным. Думаешь, в этом был замешан твой отец? Ты давно его не видел. Фрэнк так болен, что уже ни на что не спо­собен. Кашляет и все время жалуется.

— Ему нужна пересадка почки?

— Ему много чего нужно, мой мальчик. Думаешь, твой отец способен предать сына своего брата и других ребятишек? Ты к нему слишком предвзято относишься.

— Вы не хуже меня знаете, что Микки без Фрэнка и шагу бы не ступил, — возразил я. — Не буду утверждать, что он кого-то убил, но он знает, кто все это подстроил. Он что-то знает, и мне тоже нужно это знать.

— Полагаешь, твой отец отличит Джексона Поллока от маз­ни ученика художественного училища?