- Вы её обследовали?

- Да. Чарли Андерсон пригласил меня заглянуть в тюрьму и поболтать с ней - не формально, а просто так, чтобы у меня сложилось определенное впечатление.

- И что у вас сложилось?

- Довольно многое. Видите ли, мистер Эддиман, грамотному психологу вовсе ни к чему прибегать к тестам и прочим выкрутасам, чтобы понять, с кем он имеет дело. Возможно, сейчас я скажу вам кое-что лишнее, но тогда мне показалось, что Чарли Андерсон был бы рад, узнав, что она сумасшедшая.

- И?

- Вот к этому я и клоню, мистер Эддиман. Она находится в куда более здравом уме, чем мы с вами. Это необычайно привлекательная и умная женщина. У неё потрясающее самообладание.

- Но она хоть отличает добро от зла? - не выдержал я. - Может быть, она на этом чокнулась?

- Нет, - вздохнул доктор Хаймен. - Да и потом, кто знает, где проходит грань между добром и злом? Разве мы с вами это знаем? Любому разумному человеку ясно, что вешать женщин - зло. И что из этого? В нашем штате это зло узаконено. В том самом штате, заметьте, который треть своих доходов извлекает из игорного бизнеса и проституции - другого признанного зла. Так что все это - разговоры, мистер Эддиман. Или басни, вроде голливудских сказок.

- Но ведь она хладнокровно убила человека!

- Ipso facto* - все убийцы сумасшедшие. Возможно. А как насчет всего человечества?

* В силу самого факта (лат.).

- Это софистика. Я говорю о конкретной ситуации, когда речь идет о жизни человека. Я её адвокат. Я хочу спасти ей жизнь - и не только потому, что считаю такое наказание незаслуженным, но и по той причине, что она слишком необыкновенная женщина и нельзя, чтобы она погибла.

- Я бы хотел вам помочь. Но как?

- Вы видели её анкету?

- Полицейскую?

- Да.

- Видел...

- Социальное происхождение, учебу в школе, первые приводы...

- Порой поражаешься, как меняются с возрастом люди, мистер Эддиман. Это все, что я могу вам сказать. Но она - поразительная женщина.

- Вы же сами этому не верите, доктор!

- А чему же мне тогда верить, мистер Эддиман? - спросил доктор Хаймен, посматривая на часы. - У вас есть другое разумное объяснение?

- Вчера я беседовал с врачом из чикагской больницы. Он сказал мне, что год назад Хелен Пиласки в бессознательном состоянии подобрали на улице. Третья стадия сифилиса - терминальная. Ее положили в больницу и она погрузилась в кому.

- Весьма необычный случай - в столь молодом возрасте. Кома, говорите? А что её вызвало? Вы уверены, что все это обстояло именно так?

- Я ни в чем не уверен, потому что в тот же день она вышла из комы, оделась и сбежала из больницы.

- Да бросьте, мистер Эддиман, - поморщился доктор Хаймен и встал, давая понять, что интервью окончено. - Из комы никто просто так не выходит. Кто-то вас разыграл. Я вам ничем помочь не могу. А ваша клиентка находится в полном здравии.

* * *

Смуглый и уверенный Джо Апполони был весьма ярким свидетелем. В Сан-Вердо вес у него был большой. Некоторые из присяжных знали, кто он такой, а когда Джо заявил, что является одним из управляющих "Пустынного рая", в глазах присяжных зажглось нескрываемое любопытство. Даже Оскар Сандлер, который знал, что Джо дружен с Чарли Андерсоном, отнесся к нему с подчеркнутым уважением.

- В каких отношениях вы состояли с мисс Пиласки? - спросил я.

- Мы дружили - насколько могут быть дружны мужчина и женщина в подобного рода заведениях. Я ею восхищался. И уважал.

- Она ведь работала на вас, верно?

- Да, работала, но это второстепенно. Прежде всего я видел в ней друга - точнее, я мечтал бы быть её другом. Состоять в дружбе с такой женщиной великий почет.

- Какую должность она у вас занимала?

- Она была зазывалой в моем казино.

- Мы находимся в Сан-Вердо, мистер Апполони, поэтому объяснения здесь не требуются, и все же, для протокола - кто такой зазывала?

- Термин это непростой. В мошеннической игре зазывала тоже мошенник. В Сан-Вердо же, где играют по честному, зазывала - такой же участник игры, как и крупье. Зазывала также помогает создавать игрокам хорошее настроение. Если зазывала - женщина, то она может улыбаться клиенту, заказывать бесплатную выпивку или даже одергивать не в меру зарвавшихся игроков. Когда зазывала не справляется со своими обязанности, атмосфера в казино довольно тяжелая и напряженная. С хорошим же зазывалой даже проигрывать приятно.

- Мисс Пиласки справлялась со своими обязанностями?

- У нас никогда не было зазывалы лучше. Она предвидела неприятности. Мы просто на неё молились.

- Вы часто общались с ней?

- При каждом удобном случае.

- Вас к ней тянуло?

- Очень.

- Почему?

Сандлер выскочил с протестом. Он не понимал, какое отношение имеет этот вопрос к смерти судьи Ноутона.

Судья Харрингтон отверг его возражение и призвал Сандлера к терпению.

- Раз уж я терплю, молодой человек, то вы тем более должны быть выдержанны. Ваш вопрос связан с гибелью судьи Ноутона, мистер Эддиман?

- Да, ваша честь. - И я снова обратился к Джо. - Почему вас к ней тянуло, мистер Апполони?

- Потому что мне никогда прежде не доводилось общаться с таким необыкновенным человеком. Все, что она говорила, было для меня каким-то новым. Рядом с ней я просто рос и ума набирался.

- Что её больше всего интересовало?

- Люди - почему они так устроены. Что толкает их на те или иные поступки. Словом, многое. Меня, например, это никогда не интересовало - я принимал людей и их поступки просто как должное. А вот она во всем сомневалась.

- И все-таки - что занимало её больше всего?

- Пожалуй, философия. Проблема добра и зла. Мораль и совесть. Но судить людей она не пыталась. Она просто пыталась понять.

- Давайте на время отойдем от этой темы, мистер Апполони. Скажите, вы были знакомы с судьей Александром Ноутоном?

- Да, я его знал.

- Хорошо знали?

- Да. Он посещал мое казино. Пару раз участвовал в моих сделках. Мы были знакомы лет шестнадцать-семнадцать.

- Вы были на "ты"?

- Да. Во всяком случае, я звал его Алекс, а он меня - Джо.

- Проявлял ли он интерес к мисс Пиласки, когда приходил в ваше казино?

- Да, он был профессиональным бля... ходоком. И проявлял интерес ко всем, кто носил юбку.

В зале послышались смешки. Сандлер запротестовал, но судья усадил его на место.

- И все-таки, проявлял ли он интерес к мисс Пиласки?

- О, да. Он с неё глаз не сводил.

- И в конце концов вы их познакомили - судью Ноутона и мисс Пиласки?

- Да.

- Почему? У вас была причина?

- Она меня попросила.

- А почему? Вы это знаете?

- Да. Мы беседовали с ней о мужчинах, об их страстях и привычках, любви и ненависти. По мнению Хелен, мужчины - иррациональны и нелогичны. Так она сама выразилась. Еще она настаивала, что никто не поступает дурно специально, из злого умысла. Иными словами, она не верила в преднамеренное зло. В противном случае, говорила она, по земле расхаживали бы не люди, а чудовища. Мы поспорили, и она потребовала, чтобы я показал ей хоть одного безнадежно испорченного и гнусного мужчину. Я сказал, что в наибольшей степени этому определению подходит судья Александр Ноутон...

Сандлер взорвался. В зале тоже поднялась фантасмагория. Судья Харрингтон, отчаянно барабаня молотком, призвал всех к порядку, угрожая очистить зал от публики. Джо Апполони стоял как ни в чем не бывало, улыбаясь уголками рта. Даже Хелен улыбнулась. Милли Джефферс метнула на меня счастливый взгляд.

- Это замечательно, но только - законно ли?

- Нет, - вздохнул я.

- Прошу защитника и обвинителя подойти ко мне, - воззвал судья.

В зале воцарилась тишина. Мы с Сандлером приблизились к судье Харрингтону.

- Грязная выходка, Эддиман, - прошипел судья. - Я же сказал - нечего чернить его. Я не позволю вам продолжать в том же духе.