Со злостью отшвырнув ногой пару бриджей, вывалившихся из рундука, девушка приблизилась к иллюминатору. За ним гудела беспросветная тьма. Меридит решительным жестом сорвала с шеи материнский медальон и сунула последнюю оставшуюся у нее ценную вещь в карман. Она не дрогнет, если придется расстаться с медальоном, но чтобы он был сорван грязной рукой какого-нибудь подвыпившего американца?!

Погруженная в тягостные раздумья, Меридит даже не заметила, как тихо повернулся в замке ключ, и, лишь когда хлопнула дверь, в ужасе прижала к груди задрожавшие руки.

– Святый Боже, что это вы тут делаете!? – Джайред в изумлении смотрел на разбросанные повсюду бумаги и принадлежности своего туалета.

Меридит молчала, лишь ее подбородок поднимался все выше и выше, словно она не хотела даже видеть хозяина этого помещения.

Голос капитана, казалось, гремел на все судно:

– Отвечайте на вопрос, мисс! Чем вы тут занимались?

– А разве непонятно? Я обыскивала вашу каюту.

– И какого же дьявола вы хотели здесь обнаружить? Никаких государственных секретов у меня нет!

– Это я уже поняла. – Меридит продолжала стоять не двигаясь, хотя зеленый взгляд Джайреда, казалось, прожигал ее насквозь.

– Если вы все свои шпионские дела ведете таким образом, то вряд ли добились в этой области больших успехов.

– Я искала оружие.

И в одно и то же мгновение глаза капитана и его жертвы обратились к старинному мечу.

– Я полагал, что пистолет все-таки больше в вашем стиле, чем этот раритет.

– У меня нет никакого стиля, когда речь идет об оружии.

– В таком случае, прошу прощения за ошибку! – Джайред низко поклонился, не сводя при этом с девушки насмешливых блестящих глаз. – Ну а теперь могу я все-таки просить вас, чтобы вы привели здесь все в порядок? – голос капитана был нежным, как шелк и твердым, как остро отточенная сталь.

Меридит прикусила губу. Ощущение собственного бессилия, столь часто овладевавшее ею в последний год, снова навалилось на душу. Как бы хотелось ей откинуть сейчас волосы с порозовевшего лица и кинуть в наглые глаза этого выскочки-американца все, что она о нем думает, все свое презрение и ненависть! Однако она лишь молча опустила голову.

Собирая раскиданные по полу рубашки, Меридит вдруг явственно ощутила исходящий от них легкий запах мускуса – так пахли его волосы там, на краю скалы… С негодованием бросила она всю кипу в прожорливую пасть рундука. Наблюдавший эту немую сцену Блэкстоун едва мог удержаться от смеха; заложница напомнила ему младшую сестру Бетси, существо упрямое и непредсказуемое, но чрезвычайно милое. Впрочем, как только Меридит заговорила, сходство исчезло, и Джайред еще острее почувствовал, что перед ним враг и борьба с ним будет не на жизнь, а на смерть.

– Я требую, чтобы вы сообщили мне, куда меня везут! И зачем?

Джайред с любопытством оглядел эту упрямую девицу в облике ангела – или, точнее сказать, падшего ангела, – которая, казалось, и не собиралась убирать его каюту.

– Зачем – вы, вероятно, понимаете и сами.

– Я понимаю только одно: никакой требуемой вами информации у меня нет.

– Ваш отец сам заявил мне об этом совершенно недвусмысленно. – На бронзовом лице Блэкстоуна появилось выражение скуки.

– И потому вы убили его? Убили, потому что сочли меня более сговорчивой?

– Ну, если я так и думал, то совершил величайшую глупость. Ваш папаша, по крайней мере, был предателем за деньги, а не по…

– Это ложь!

– По убеждению, как вы. Во всяком случае, назовите хотя бы свою цену.

– Я не могу оценивать то, чем не владею. – Меридит и сама не понимала, зачем тратит время на эти бессмысленные разговоры, ведь его усмешка ясно говорит о неверии и презрении. Меридит хотела только одного: доказать, что отец никогда не был и не мог быть предателем. Не мог.

Да, он привел свои финансовые дела в полное запустение, да, он не умел отказываться от выпивки и азартных игр, но он всегда был законопослушным англичанином. Всегда!

– Хватит! Мне надоели эти игры. – Железная ладонь капитана сжала тонкие запястья, и горячее дыхание обожгло побледневшие щеки. Ничего хорошего Меридит ждать не приходилось. – Если вы намерены потребовать большего количества денег во Франции, то советую вам прежде хорошенько подумать.

– Так вы везете меня во Францию!? – Девушка с трудом сумела скрыть охватившую ее панику.

– Во Франции я немедленно сообщу, что плату свою вы уже получили. А теперь – имя!

– Я не брала никаких денег и в последний раз говорю вам, что не знаю никакого имени!

– Я высадился на берег с большой суммой денег для вашего отца, и, когда я вошел в библиотеку, они все еще лежали в моем жилетном кармане.

– Вы хотите сказать, что шли убивать его с полными карманами денег? Ах вы, подлец! – И маленький кулачок Меридит уже готов был обрушиться на широкую грудь капитана, но окончательно взбешенный Джайред не дал ей этого сделать и до боли прижал ее к себе так, что она не могла и шелохнуться. Ей оставалось только смотреть, как в зеленых глазах американца пылают ярость и гнев.

– Я – не – убивал – вашего – отца!

И снова жаркий соблазн поверить этим словам охватил Меридит, несмотря на то, что они были чистейшей ложью. Ложью было все: и басни о предательстве отца, и сказки о принесенном золоте… К тому же ведь был и суд, суд, признавший Джайреда Блэкстоуна виновным в убийстве…

– И все-таки давайте попытаемся покончить с этой навязшей в зубах темой. Скажите мне попросту все, что вы знаете, и я отпущу вас. Я даже с удобствами высажу вас на берег по эту сторону пролива!

Меридит подняла глаза. О, с каким бы удовольствием она рассказать ему все, если бы знала! Но она не знала ничего, а он молча смотрел на нее с высоты своего роста. Черные с отливом волосы его падали на плечи, глаза сверкали каким-то звериным блеском, а все лицо дышало такой дикостью, что Меридит вдруг легко поверила его недавним словам о том, что в его жилах течет буйная неукротимая кровь разбойников и флибустьеров. Девушка тихо прикрыла глаза: она ничего не знает и поэтому не скажет.

Дьявольщина!

Проклятая девка явно боится, даже видно, как трясется ее полная нижняя губка, боится и все-таки молчит! Джайред еще раз чертыхнулся, с неприятным удивлением почувствовав, что гнев его постепенно уходит, заменяясь желанием. Этого еще не хватало! Он никогда не собирался видеть в ней женщину, ведь она враг. Предатель. Шпион. Но запах, исходивший от ее волос, кружил ему голову, прикосновение роскошной груди волновало тело… Губы Джайреда приоткрылись, дыхание участилось, и он мог поклясться, что девушка сейчас испытывает то же самое, Тогда, на скале, он искренне пытался сопротивляться этому обольщению, но сейчас ему даже не хотелось бороться – разве война и любовь не есть одно!? Он медленно начал клониться к ее губам.

Меридит с распахнутыми в ужасе глазами смотрела на приближающуюся к ней чернокудрую голову. Она боялась этого выражения на смуглом лице с того мгновения, когда увидела его там, над обрывом. Она не хотела повторения того чувственного поцелуя. Она… Но его мускулистое тело все сильнее прижималось к ней, и дьявольский огонь все ярче разгорался в зеленых глазах.

– Вы не посмеете, – прошептала она в смятении, уже видя по его лицу, что посмеет. Посмеет дерзнуть и на большее. – Пустите меня.

– Нет.

– Я не хочу, чтобы вы…

– Вы уже столько налгали, что я вам не верю.

– Я не лгу, я… – Но договорить Меридит уже не удалось, ибо ее губы оказались в плену его горячих твердых и голодных губ. Девушка попыталась отвернуть лицо, вырвать руки, но пламя, сжирающее его, волей-неволей передалось и ей. В отчаянии Меридит поняла, что уже не в силах сопротивляться, что губы, как цветок, раскрываются навстречу поцелую…

Почувствовав это, Джайред застонал, и язык его погрузился еще глубже. В голове у девушки помутилось, она задрожала, словно ее ударило током, и безвольно обвисла на руках у Блэкстоуна.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: