Джайред вернулся в каюту.

– Но если я выпускаю вас наверх, то должен получить ваше честное слово. Вы должны пообещать мне, что не причините ни команде, ни судну никаких неприятностей. Никому.

– И вы поверите моему слову?!

– Увы! В настоящее время у меня нет выбора. Мои люди страдают, а дел на судне полно.

На лице капитана ясно читалось беспокойство за своих людей.

– Я даю вам слово. Но только на эту ночь.

Блэкстоун на мгновение задумался, затем коротко кивнул и, взяв ее за руку, повел в наспех сооруженный лазарет.

Чем ближе подходили они к нему и чем отчетливей становились душераздирающие крики раненых, тем заметней таяла решительность Меридит. Уж лучше бы она просидела ночь взаперти и в темноте, тем более, что утро все равно несло с собой освобождение. В конце концов, она ничем не обязана ни капитану, ни команде.

Не успела она связно оформить для себя эту мысль, как почувствовала, что капитан мягко сжимает ее руку – в знак ободрения и молчаливой поддержки. Девушка в ответ тихо пошевелила пальцами в знак полного согласия. Оба на секунду замерли на пороге лазарета. Меридит затаила дыхание, ожидая, что вот сейчас он что-нибудь скажет, как-нибудь подбодрит ее, но Джайред лишь мрачно и пристально впился глазами в ее испуганное лицо, резко повернулся и вышел, оставив девушку с доктором и ранеными.

Лазарет был каютой без окон, освещаемой лишь множеством свечей. В середине доски, уложенные на несколько бочонков, составляли нечто вроде помоста, за которым работал хирург, а раненые – кто сидя, кто лежа – теснились вокруг.

Меридит со страхом поглядела на хирурга, огромного человека с полуседыми волосами, который как раз затягивал на искалеченной руке раненого жгут. Из-под грязной рубахи виднелся лишь кровавый обрубок с обломком кости. Меридит почувствовала, что колени ее подгибаются, а желудок от тошнотворного запаха крови и камфары начинает судорожно сжиматься. Должно быть, она что-то произнесла, потому что врач на мгновение оторвался от раненого и бросил ей сквозь сжатые зубы:

– Не надо просто стоять и смотреть, как смерть собирает свою жатву, детка, лучше заняться делом. Подай-ка мне вон ту бутыль. – Кивком головы он указал на медицинский саквояж, и Меридит с поспешностью бросилась к нему. Достав бутылку, она аккуратно передала ее хирургу, стараясь все-таки не смотреть на распростертое на столе тело.

– Ну а теперь дай-ка мне хлебнуть! – Меридит осторожно поднесла горлышко к докторским губам. Тот отхлебнул всего глоток и, устало махнув рукой в сторону раненых, сказал:

– Им это нужно больше, чем мне.

Меридит обошла раненых, предлагая сделать из бутыли несколько глотков. Затем хирург попросил ее подержать матроса, у которого он вытаскивал из ноги огромные острые щепки.

Сколько времени прошло за этими хлопотами, девушка не заметила. Когда она улучила свободную минутку и попыталась выпрямить спину, это удалось ей с трудом – мышцы болели нещадно.

– Отдохните-ка, – ласково предложил ей доктор, которого, как она уже выяснила, звали Абнер Поше. Она поняла, что вся работа судового хирурга зиждется на ловких искусных руках, крепком желудке да известном знании основ фармацевтики. В более спокойные времена он служит на «Каролине» плотником.

– Но вы тоже работаете значительно дольше меня, – возразила Меридит, едва не падающая от усталости и мечтающая лишь об одном: добраться до капитанской каюты и зарыться гудящей головой в подушку.

– Увы! – Абнер кое-как вытер руки об окровавленный передник, прикрывавший его панталоны, и с наслаждением отхлебнул рома. – Я здоровый мужик, а вы всего-навсего хрупкая девчушка.

Меридит улыбнулась. Абнер каждый раз называл ее так, когда поручал что-нибудь, по его мнению, совсем непосильное. Вот и сейчас – она только что опустила на помост плечи моряка, у которого была сломана нога. Доктор просил держать его как можно крепче, пока он ставил ему шину.

– Впрочем, у меня есть идея и получше, – хитро улыбнулся он, и черные глаза его вспыхнули. – Почему бы нам не отдохнуть вместе?

– А вы полагаете, что это возможно? – Меридит быстро окинула глазами всю эту стонущую, окровавленную массу людей. – Не умрет ли кто-нибудь из них, пока мы отдыхаем?

– Возможно… В таком случае, за работу! Но, кажется, к нам кто-то идет.

Девушка повернулась к двери и увидела Тима, несущего поднос и кувшин. Рванувшись к нему, Меридит выхватила кувшин из его рук, ибо мальчик совсем уже падал от усталости.

– Это вам немного свежей воды, – пробормотал он. – И овсянка. Правда, холодная. Кэптен сказал, чтобы ни одного огня на судне не было, пока не заделана пробоина и не перевязаны раненые.

– Но с ранеными нам не управиться и до утра! – удивилась Меридит, будучи совершенно уверенной, что наутро на борт взойдут англичане и все будет кончено.

– Фью! – насмешливо свистнул мальчик, а веселый доктор смешно округлил свои черные совиные глаза. – Да она совсем не знает нашего кэптена!

– Конечно, я совсем его не знаю… и слава Богу, но я решительно не понимаю, о чем вы говорите. Насколько мне известно, корабль тонет и не в состоянии плыть дальше. Всем ясно, что единственный выход в такой ситуации – сдаться в плен. – Меридит прикрыла глаза. Да, именно ради этого она работала сейчас, не разгибая спины, твердо веря, что утром она будет свободна и английское судно немедля доставит ее к родному берегу.

Теперь же слова Тима и Абнера заметно поколебали ее уверенность в этом.

– Отчего вы смеетесь? Разве сдаться в плен – это смешно?

Мальчик быстро посмотрел на доктора, тот нерешительно пожал плечами, словно предоставляя мальчику выкручиваться самому.

– Кэптен уже залатал пробоину. Почти. Сам вязал парусину!

– Хорошо. Судно не тонет, но двигаться-то оно все равно не может!

– Да мы уже вовсю идем! – победно воскликнул мальчик. – Вот потеха-то будет, когда эти придурки очнутся на рассвете и увидят, что нас и след простыл! Наверное подумают, что мы проскочили у них под самым носом!

– Я… Я не понимаю… – Меридит вдруг стало безумно жарко.

– Мы ушли на руках!

– На руках?!

– Ну, на веслах! Кэптен приказал обмотать все уключины парусиной и грести очень тихо, и вот вся команда, будто привидения какие-нибудь… – Тим захлебывался от восторга и гордости за своего капитана; ничуть не меньше радовал его и обман ненавистных англичан. А Меридит… Меридит опустила голову. Ей стало почти дурно. Значит, они уже не попадут в плен к англичанам и она еще неизвестно сколько времени останется заложницей ужасного капитана Блэкстоуна. Алые круги поплыли у нее перед глазами, и она невольно оглянулась, чтобы присесть. Двое собеседников тут же бросились ей на помощь.

– Боже ты мой, да ей совсем дурно!

– Вот, ваша милость, сюда, сюда садитесь!

– Может, лучше прилечь?

– Нет-нет, не надо, – Меридит с трудом подняла, протестуя, руку, но голова ее продолжала все ниже клониться к коленям.

– Что здесь происходит? – Джайред вошел именно в тот момент, когда Тим и Абнер стояли на коленях перед девушкой.

– Ее милости стало плохо, – не поворачивая головы, объяснил Тим.

– Да неужели? Неужели эта работа – помощь раненым, совсем ее доконала?

– Ничего, со мной уже все в порядке. – Меридит приподняла затуманенную голову, которую доктор Абнер своей широкой уверенной ладонью осторожно прислонил к стене.

– Отнюдь не в порядке, кэптен. Но это не ее вина. Она и так слишком много делала. Для такой… девчушки!

– Но я же сказала, что все уже прошло.

Девушка попыталась встать, но, к счастью, была остановлена в этом порыве Тимом. Не хватало еще, чтобы этот заносчивый капитан посчитал ее за какую-то нюню, которая падает в обморок при виде крови. Это придало Меридит силы, и она, шатаясь, сделала три неверных шага по направлению к проклятому капитану. Внезапно свет в ее глазах померк.

– Какого черта… – И Блэкстоун едва успел подхватить падающую женщину.

Первое, что увидела Меридит, когда к ней вернулось сознание, была мощная обнаженная спина капитана, склонившегося над одним из своих рундуков и переодевающего свежую рубашку. Некоторое время девушка, моргая, рассматривала открывшуюся ее взору картину и пыталась вспомнить, что же произошло. Почему она лежит на койке капитана Блэкстоуна и смотрит, как он переодевается?