Внезапно энергоструктура пациента самопроизвольно возбудилась, сработали неизвестные фээсбэшнику структуры защиты и он получил ощутимый силовой удар. От него по телу майора пробежала волна дрожи, руки и ноги конвульсивно дёрнулись и он вывалился в состояние обычного восприятия.

Открыв глаза, Сергей Владимирович увидел склонившегося над собой Дарофеева.

- Что-то случилось? - участливо спросил Пономарь. - Вы... Ты так дёрнулся... Может, я смогу чем-то помочь?..

- Увы, нет. - Через силу улыбнулся Изотов. Во всём своём теле он всё ещё ощущал неприятное покалывание.

- А что случилось?

- Видишь ли... Я нарвался на твою автоматическую защиту.

- Но ты же меня лечил...

- Вот именно. Она, очевидно, устроена у тебя так, что не допускает никаких энергетических вмешательств в твой мозг. Поэтому... Я не могу восстановить тебе память... Даже если бы умел это делать...

- Так ты ещё и не умеешь... - язвительно отозвался Пономарь.

Готовый разразиться скандал прервал звонок в дверь.

- А вот и мой сюрприз, - облегчённо выпалил Сергей Владимирович и понёсся открывать. Через несколько минут он появился вместе с гостем.

Игорь Сергеевич внимательно посмотрел на вошедшего. Мужчина, лет тридцати пяти, высокий, с мощными накачанными плечами. В его внешности Дарофееву почудилось нечто неуловимо знакомое.

- Привет, Игорь! - радостно сказал незнакомец и пошёл к Дарофееву, раскинув руки для объятий. Хлопая экс-целителя по спине, мужчина продолжал:

- Где ж, ты, пропадал, бродяга?!

- А вы кто? - осторожно спросил Пономарь.

Изотов не предупредил Константина о том, что его брат потерял память, понадеявшись на то, что встреча столь близких родственников может послужить толчком для её восстановления. Но расчёт не оправдался.

Игорь Сергеевич не узнал собственного брата и в сцене, которая последовала после его вопроса, Сергей Владимирович имел весьма бледный вид. После того, как страсти немного улеглись, Дарофеев-младший принял к сведению амнезию Пономаря, но, как и фээсбэшник, не мог смириться со столь колоссальной потерей.

Слушая своеобразный доклад Изотова о недавних событиях, Дарофеев-старший ощущал себя лишним. Он не понимал большинства слов, которыми оперировал майор, но суть схватить ему удалось. И в этой сути не было ничего утешающего. Игорь Сергеевич словно стал другой личностью. Личностью, которая словно проснулась после сеанса сценического гипноза. И теперь друзья рассказывают ему, как он, повинуясь чужим приказам, подносил к губам пустую руку, якобы держащую стакан с водкой, делал глотательные движения и на глазах пьянел от воздуха.

Под конец, Пономарь устал от постоянных, хотя и косвенных, напоминаний о своей неполноценности. Он резко встал:

- Я пойду спать, - сообщил Дарофеев Косте и Сергею Владимировичу, несмотря на то, что шел всего третий час дня. Чувствуя на себе озадаченные взгляды, Игорь Сергеевич вышел из комнаты и, пройдя в спальню, как был, в костюме, повалился на кровать.

Его охватило чувство жалости к самому себе. Чувство собственной никчёмности, и всё из-за какой-то дурацкой памяти, которую, по чьей-то чужой злобной воле, у него отняли наркотики. Но, как только он осознал свою жалость, как только это понятие появилось в его голове, само это чувство непостижимым образом пропало.

Через несколько минут, на мокрой от слез подушке, но уже с сухими глазами, Пономарь спал.

А во сне, он был то великим экстрасенсом, побеждающим неизлечимые болезни, то счастливым сыном, братом, отцом и супругом, то воспитателем гениального, в своих парапсихологических талантах, мальчика.

Глава 6.

- Ну, и чего теперь делать? - после долгого молчания спросил Константин. Он стоял у окна, спиной к Изотову, и наблюдал за тем, как во дворе какой-то мальчишка уже раз десятый забирается на снежную горку и скатывается с неё.

- Что делать - и так понятно, - ответил Сергей Владимирович, - память восстанавливать.

Майор вздохнул и одновременно пожал плечами, забыв, что Дарофеев младший не увидит этого жеста:

- Вопрос в том, как...

- А вот это - тебе виднее, - парировал спецназовец. - Теперь ты у нас единственный спец в биоэнергетике.

- Ну, положим, не единственный... Есть и Витя.

- Да... Витя... - Константин Сергеевич обернулся к фээсбэшнику. - А где он, кстати?

- Не знаю, - честно ответил Изотов. - Я думал...

- Я тоже не знаю, - сказал младший Дарофеев, - а ведь он с Игорем практически не расставался. Но ведь ты его отыщешь?

- Отыщу, - кивнул Сергей Владимирович. - Но не нравится мне всё это... Кстати, ты слышал, опять законников убирать начали...

Спецназовец отрицательно покачал головой.

- Совсем, как в прошлом году... - задумчиво проговорил Изотов.

- А, может, это как раз наш Витя куролесит? - предположил Константин и фээсбэшник услышал в его голосе плохо скрываемое злорадство.

Дарофеев-младший с самого начала не одобрял патронаж, который его брат взял над хумским самородком. Спецназовец хорошо помнил как в прошлом году Витя, бывший тогда Главным Управляющим Людьми, заставил его, Константина, заявиться к Игорю Сергеевичу с намерением убить последнего. И лишь своевременное снятие ГУЛовской программы предотвратило древнейшее преступление.

С тех пор Константин Сергеевич не мог этого простить Вите Матюшину. Ему не верилось, что Пономарю удастся перевоспитать ГУЛа, внушить тому должное уважение к личности человека, и заставить понять, что любую жизнь нельзя прерывать ради какой-то прихоти.

И то, что Дарофеев-старший так просто простил хумчанина и взял его под своё крыло, было для Константина непостижимо. Он, конечно, во всём доверял брату, но с каждым годом поступки Игоря становились для младшего Дарофеева всё более и более странными.

- Да, - твёрдо проговорил Сергей Владимирович, - насколько мне известно, почерк почти тот же.... Но этого просто не может быть! Ведь Игорь...

- Ошибся... - голос младшего Дарофеева был тих, но в нём сквозила такая уверенность, что Изотов невольно замолчал.

- Представь, этот Витя просто не может жить, чтобы кого-нибудь не замочить. У него потребность такая. Он занимался этим всю сознательную жизнь...