— Боже мой, — почти простонал Паркер, — что за кошмар! Какое невероятное стечение обстоятельств!

— Нет! Категорически нет! — запротестовал Алекс. — Ведь в ту минуту, когда убийца начал искать письма, он должен был увидеть этот кинжал, а увидев, — должен был его забрать, иначе он был бы полным идиотом!

Это была всего лишь примитивная логика поступков. Ничего другого в этих обстоятельствах и не могло бы произойти.

Джо умолк, закурил новую сигарету и продолжал:

— Оставался мотив убийства. Сэр Томас имел куда более серьезные причины навсегда избавиться от Винси, чем его супруга. Во-первых, он знал его слишком хорошо, чтобы не сомневаться в том, что рано или поздно Винси проболтается и Анна Додд узнает, что она не дочь сэра Томаса. Для него это было самым страшным. Он действительно любил ее, воспитывал, и вот теперь, когда стоял на пороге смерти, должен был уйти с осознанием того, что его могила будет для Анны могилой отца. Кроме того, пресса вываляла бы в грязи двух его любимых людей: жену и дочь, не говоря уже о том, что Анна лишилась бы огромного состояния, благодаря которому ему легче было бы расстаться с этим миром, зная, что его ребенок, а вместе с ним и Анджела Додд, не просто будут обеспечены до конца жизни, но смогут жить в полном достатке. Ну и, в конце концов, он просто ненавидел своего бывшего друга Винси, и тут трудно иметь к нему претензии. Впрочем он, в сущности, почти ничем не рисковал. Он должен был вскоре умереть и знал об этом. Рак — неумолимый убийца, и болезнь уже заканчивала свою работу в его организме. Сэр Томас рассудил, что лучше будет уйти из этого мира, прихватив с собой самого подлого и скверного человека, который встретился в его жизни. Учитывая тот факт, что убийство косвенным образом приносило столько счастья его близким и предохраняло их от стольких несчастий, мотив его действий был для него очень силен. Но может ли серьезный ученый-археолог по первому своему желанию превратиться в посыльного из цветочного магазина? На этот вопрос ответил нам сам сэр Томас, когда рассказывал, что он и Винси были звездами школьного драматического кружка. У него был большой актерский талант, который, однако, не получил возможности проявиться, поскольку отец сэра Томаса принял другое решение. Но талант не исчезает. Впрочем, почти немая роль разносчика цветов в сущности требовала лишь соответствующего костюма: небогатой одежды и характерной фуражки с какой-нибудь кокардой. Никто не обращает на это внимания. Разносчик цветов, несущий большую корзину роз, остается всего лишь разносчиком. Скорее посмотрят на розы, чем на него. Впрочем, судя по величине этой корзины, сэр Томас мог даже ловко прятать за ней лицо, разговаривая с дежурным портье и с Винси. Но вряд ли это было нужно — бывшие друзья не виделись двадцать лет. Вот это и был убийца «Б». Когда выяснилось, что Винси не убил ни убийца «А» и никто другой из работников театра — остался только один — убийца «Б». А им мог быть лишь сэр Томас, потому что: 1) только он один мог заменить кинжалы; 2) он был заинтересован в том, чтобы опередить жену. Он ведь, конечно, думал, что все откроется уже в антракте, Винси не выйдет на сцену и жена еще в зрительном зале узнает обо всем и ей не придется нести Винси эти драгоценности, передача которых лишь еще больше ставила их обоих и Анну в зависимость от шантажиста; 3) у него не было алиби. Или точнее, у него было алиби, которое его обвиняло, потому что здравый смысл подсказывал ему не ехать к врачу на собственной машине, а заказать такси, чтобы в случае возможной потери сознания не находиться за рулем. Но именно затем ему нужна была своя машина, чтобы потом никто не смог дать показания, что привез его в окрестности театра «Чембер»; 4) у него был мотив для убийства, более сильный, чем у кого-либо другого; 5) он знал, что обречен; 6) поведение его жены указывало на то, что она знает, кто убил Винси. Она хотела взять вину на себя. Позже ее удивил кинжал в ящике комода; 7) Ну и, наконец, сэр Томас остался один. Все остальные были исключены.

Алекс загадочно улыбнулся.

— Хотя, если подумать, преступление мог совершить и кто-то совершенно неизвестный нам. Это было бы удивительное стечение обстоятельств, много фактов осталось бы без ответа. Но кто знает, кто знает… — Алекс продолжал улыбаться.

Паркер вскочил с места.

— Но я же знаю, что ты позвонил ему и сказал, что полиция уже близко. И поэтому он отравился! А может, ты еще посоветовал ему оставить записку, в которой он пишет, что убивает себя, потому что боится боли и страданий, которые ждут его в последней стадии болезни? Я даже убежден, что ты это сделал!

— Если бы я позвонил ему. — тихо сказал Алекс, — то несомненно посоветовал бы что-то в этом роде. Таким образом, дело об убийстве Стивена Винси никогда не будет раскрыто, потому что ты никогда и никак не докажешь виновность умершего. Анна Додд получит свои миллионы и своего мужа. Анджела Додд не будет предметом сплетен и пересудов всего лондонского общества, а душа сэра Томаса Додда встретится на том свете с душой Стивена Винси, и пусть они там спорят, кто из них больший грешник. Но это уже дела, которые не касаются ни полицейских, ни авторов криминальных романов.

— Ага! — щелкнул пальцами Паркер. — Значит, ты все же позвонил!

— Я этого не сказал. И никогда не скажу. Ничего подобного ты от меня не услышишь. — Алекс зевнул. — Ну что, нам, пожалуй, пора. «… и после ночи той кровавой рассвета блеск падет на землю.» — как сказал поэт. Я жутко устал. Надеюсь, ты отвезешь меня домой?

— Конечно, я отвезу тебя, Джо. Но что я буду делать с этим расследованием?

— Подумаем об этом завтра, а точнее, уже сегодня. Давай встретимся в четыре в кафе «Дафренс». Выпьем по чашечке кофе и попробуем придумать что-нибудь очень убедительное, что удовлетворило бы твоих шефов, прессу и семью убитого. Ах, да! У Винси ведь нет семьи. Ни сына, ни даже дочери. Никто о нем, бедняге, даже не вспомнит. Умоляю, Бен, пошли уже, а то я сейчас стоя усну!

И по-прежнему держа в руке красную розу, Джо Алекс вышел из гримерной Винси, а Паркер волей-неволей вслед за ним.

Пятнадцать минут спустя Алекс звонил в дверь своей квартиры. Он некоторое время ждал, потом услышал тихие шаги босых женских ног.

— Кто там?

— Джо Алекс.

Заспанная Каролина впустила его в темную прихожую. Алекс зажег свет и поцеловал ее в нос.

— Эта роза мне? — спросила она, протирая глаза.

— Да, конечно.

— Где ты купил ее в такую рань? Ты удивительный, Джо!

— О, — сказал Джо. — Эту розу купил один покойник для другого покойника, и таким образом, она осталась одна на всем белом свете, а я большой друг сирот, Каролина. Я огромный друг сирот. как оказывается.

Он протянул ей розу, а Каролина улыбнулась и вплела ее в распущенные волосы.

Перевод с польского Роберта СВЯТОПОЛК-МИРСКОГО при участии Владимира КУКУНИ по эксклюзивному праву, предоставленному автором.