Разговор пошел об археологии, и Алекс с удовольствием и даже с определенной гордостью слушал Каролину, которая из просто красивой, но не очень яркой, как личность, девушки, внезапно преобразилась в серьезного человека, уверенно говорящего об очень сложных проблемах, легко и непринужденно оперирующего огромным количеством фактов и дат, касающихся времен и эпох, о которых сам он имел весьма смутное представление в рамках полузабытых школьных знаний и нескольких, прочитанных в юности, научно-популярных историко-географических брошюр. Каролина-ученый, Каролина-исследователь — это был кто-то совсем другой, сильно отличающийся от Каролины в вечернем платье с глубоким вырезом и длинным хвостом волос. Казалось, что одна из них должна быть умной, некрасивой, в очках с проволочной оправой, а другая обаятельно болтать о современном модном искусстве, великолепно танцевать и служить необязательной утехой тяжело работающему мужчине. До сих пор Джо видел в Каролине эту, вторую, а сейчас вдруг понял, что она, говоря по правде, куда более образованна, чем он сам. Он не прервал ее ни единым словом. Лишь слушал, как она рассказывала Паркеру о древней истории стран Ближнего Востока так доступно и языком столь ясным и простым, что в этом разговоре ученого с дилетантом ярко проявился и ее педагогический талант. При этом она вся зажигалась, хвост волос мелькал туда-сюда, когда она поворачивала тонкую гибкую шею, а голубые глаза становились то туманно-задумчивыми, то лучисто-сверкающими. Паркер тоже слушал ее с восторгом. Каролина вдруг прервала свой рассказ и рассмеялась.

— Налей мне чего-нибудь, Джо! — сказала она. — Чувствую, меня понесло. Археология — это не только моя профессия, это моя единственная большая любовь. Рассказами о ней я могу нагнать скуку на любого, кто только мне это позволит.

И Джо вдруг осознал, что она еще никогда не разговаривала с ним об этом… «Должно быть, я ей этого не позволял…» — подумал он с изумлением и сказал:

— Каролина, ты самая большая неожиданность этого вечера!

Но он ошибался, потому что как раз в этот момент над их столиком склонился официант и тихо сказал:

— Мистера Паркера просят к телефону.

— Прошу прощения, — Паркер встал и удалился.

— Каролина, — продолжал Джо, — о, моя прекрасная Каролина!

— Правда? Я, действительно, не уродина. А ты меня хоть немножко любишь?

— Больше жизни, — серьезно ответил Алекс.

Она рассмеялась.

— Нет. Не бойся. Я не поймаю тебя на слове и не выскочу за тебя замуж. И так будет лучше всего. Мы принадлежим друг другу ровно настолько, насколько хотим. И никто нас ни к чему не обязывает. Если бы я вышла за тебя, мне пришлось бы постоянно вытирать пыль и мыть окна. Когда я делаю это сейчас, то проявляю всего лишь капельку женского обаяния, прекрасно зная, что, закончив работу, в конце концов вернусь в свою собственную квартиру, а ты останешься один и можешь делать все, что тебе захочется. Но мне с тобой хорошо…

— И мне с тобой, — сказал Алекс. — Я бы уже не прочь вернуться домой. Ты бы заварила чай, и мы послушали бы негромкую музыку по радио… Такой, знаешь, тихий джаз…

— О, это великолепно! Потом мы уснем, а радио будет играть до самого утра… А когда мы проснемся, оно будет нам тихонько рассказывать о выращивании сахарной свеклы и о конгрессе работников почтового ведомства. Ладно, Джо, заканчивай есть — сейчас поедем…

Но и она ошибалась. Бен Паркер подошел к столику и, не присаживаясь, сказал:

— Вы меня простите, но я должен идти.

— Как это? Неужели твоя работа не может оставить тебя в покое даже на час? Что-нибудь случилось?

— Да, — сказал Паркер, присел и, склонившись к ним, сообщил вполголоса: — Стивен Винси, исполнитель роли Старика в сегодняшнем спектакле «Стулья», только что найден в своей гримерной с кинжалом в сердце.

Каролина застыла неподвижно с бокалом вина, поднесенным к губам, затем медленно поставила его на стол, но не произнесла ни слова.

— То есть как!? — Джо вскочил с места, но тут же сел снова. — Когда это случилось? Да ведь… — Он умолк. — Уже известно, кто его убил?

— Пока еще ничего не известно. Сейчас за мной сюда приедет наша машина. Сержант Джонс уже на месте. Ночной портье обнаружил труп и сразу же позвонил директору театра мистеру Дэвидсону, а тот знает меня лично, и немедленно набрал мой номер в Ярде. Там как раз дежурил сержант Джонс. Я велел ему сначала немедленно отправиться на место преступления, потому что от Ярда до театра несколько шагов, а потом уже послать за мной машину. Она, наверно, уже здесь… — Он взглянул на часы, потом на Алекса. — Ты не хотел бы со мной поехать, Джо? — спросил он вдруг без всяких предисловий.

— Я? Да, конечно, если ты полагаешь, что…

— Твое знакомство с этой средой может оказаться очень полезным. Ты знаешь о театре гораздо больше меня. Кроме того, мы вместе были сегодня на этом спектакле. — Он обратился к Каролине: — Простите мисс Бикон, это, наверно, очень невежливо с моей стороны… Мы пришли сюда вместе, а теперь вдруг оба покидаем вас… Но… — он выразительно развел руками.

— Да, да, конечно… — Каролина встала. — Пойдемте. Дай мне только ключи от твоей машины, Джо. Я вернусь на ней домой, а утром ее тебе пригоню… — И когда Паркер отправился в гардероб, добавила вполголоса: — Дай мне быстро ключи от твоей квартиры, потому что ключи от моей у тебя в чемодане.

— Подожди меня… — Джо легонько прикоснулся к ее плечу. — Я не могу отказать Паркеру, а кроме того… Через какой-то час я наверняка буду уже дома…

— Нет. Не будешь, но это ничего. У мужчин свои увлечения, так же как и у женщин. Я буду спать как убитая, когда ты вернешься. Разбуди меня, ладно? Я заварю чай, и мы послушаем джаз, как ты хотел. Это наверняка тебе понадобится, потому что уже через несколько минут ты будешь смотреть на покойника. Человек никогда не может безнаказанно смотреть на мертвых. Это всегда напоминает нам о самом главном… Господи, я, наверно, здорово устала… Это так ужасно… Убит человек, которого мы два часа назад видели, которому аплодировали… А я думаю о том, как бы поскорее лечь и уснуть… По-видимому, я действительно совсем обессилела после сегодняшней поездки… Давай ключ! — быстро добавила она, увидев Паркера, идущего из гардероба.

Джо незаметно передал ей ключ.

— Ну, пока, Каролина, — улыбнулся он ей ласковее, чем хотел. Открытая сердечность лежала где-то вне границ их взаимоотношений. Они всегда относились друг к другу как коллеги, иногда как друзья, но никогда как возлюбленные.

Они сошли вниз вместе. Девушка села в автомобиль Алекса и включила двигатель. Она помахала мужчинам рукой, и машина рванулась с места как стрела. На углу улицы она чуть было не столкнулась с большим черным лимузином, который, взвизгнув покрышками по асфальту, резко затормозил и остановился перед Паркером и Алексом.

— Садись! — пригласил Паркер.

Обратный путь занял гораздо меньше времени. Полицейский лимузин мчался так, будто ехал не через центр большого города, а по пустынной загородной автостраде. Дважды, перед большими перекрестками, водитель включал сирену с маяком и с воем проносился мимо поспешно тормозящих автомобилей.

— Прекрасная девушка! — неожиданно сказал инспектор.

— Что? — очнулся Алекс от размышлений. — Кто?

— Мисс Каролина Бикон. Я еще никогда не встречал женщины, которая, услышав такую новость, не задала бы сотни неуместных вопросов. А она без единого слова села в машину и исчезла. Сокровище!

— Неужели ты действительно сейчас думаешь об этом? — с удивлением спросил Алекс.

— Нет. Но я не хочу думать об убийстве до тех пор, пока не узнаю больше. Ничто так не мешает следствию, как подозрение или предубеждение, возникшее изначально. Тогда невольно начинаешь подтягивать факты под свою версию, что может иметь фатальные последствия, потому что тогда ты теряешь остроту взгляда и можешь не заметить истины, которая обычно выглядит совсем не так, как мы ее себе представляем вначале. Поэтому я пока стараюсь отвлечь свое внимание от этого убийства. Будет множество шума в прессе… Снова множество шума… Независимо от того, легко это будет или трудно, я хотел бы иметь убийцу под замком в течение ближайших двадцати четырех часов…