- Котлета по-киевски, бифштекс, палтус? Палтус надо будет немного подождать...
- Все равно! Бифштекс. Света, ты же знаешь мою маму...
Король кивает и растворяется.
- Я чуть не расхохоталась, - признается Светлана. - Он смешной такой. Шея тонюсенькая. Тоньше, чем у Дмитрия Викторовича. У Бурилова... И бабочка еще! Вы видели?
- Почти нет. Я на пепельницу смотрел. Тяжело смотрел... Как вам, кстати, Бурилов?
- А вы ему не скажете?
- Ни в коем случае!
- У меня был один такой... знакомый. Выходит на улицу и закуривает большую сигару. Какую-то очень редкую. Когда приближается особа с красивыми ногами, он сигару красивым жестом отбрасывает. Если особа мимо проходит, то он возвращается, подбирает сигару и дальше... до следующей... с красивыми ногами. Вот и Дмитрий Викторович тоже... Житья мне твоя мама все равно не даст... - Молодец, среагировала.
Официант поставил на стол бифштекс, графинчик водки и от щедрот бутылку "Полюстрово", минералки. Снова растворился.
- И он безобидный, - невозмутимо продолжает Светлана. - А вот Дробышев...
- Что - Дробышев?
- Ничего. Только... Вот он сейчас и. о. Когда старый редактор еще работал, газета интересней была. И фельетонов не боялись, и оценок своих. Лицо было. И редактор - он ведь фронтовик, военным корреспондентом был. Так он не оглядывался - как бы чего не... А теперь, когда Дробышев...
- Света, - воспитываю, - вы юны и категоричны. Откуда вам знать. Вы ведь на практике день? Второй?
- Это же редакция! В первый день узнаешь, что сто лет назад было! Ну, не сто, но... Наш "старик" в секретариате полосы макетирует и бурчит, и бурчит...
М-мда. Я в первый день пребывания в редакции не узнал, что было сто лет назад. С другой стороны, я же не на практику пришел и глазами луп-луп не умею...
- Официант - он что? - возвращает меня в ресторан Светлана.
- Поглядим...
- Вдруг он не "купится"?
Сам знаю, сам опасаюсь... Гатаев, который уже был здесь, вероятно, "расколол" Короля. Король, который был, вероятно, в ту ночь у Гатаева... Мог из предосторожности "завязать". Хотя жадность - губительный порок. И неделя целая почти прошла. И все тихо...
- Сейчас водку будем хлестать, как газировку, - говорю Светлане, разливаю "Полюстрово" по фужерам, оставляю стопочки нетронутыми и аккуратно переправляю всю водку в опустевшую бутылку. Хвала минералке "Полюстрово"! Пузырьков почти никаких, и те исчезают в момент. Кого-то это может и не устраивать, но не меня в данной ситуации.
"Хлещем водку" молча. Детина на эстрадке по-прежнему надрывается... Артур Александрович Король меняет пепельницу.
- Еще водки, - говорю. - И сигарет.
Он застывает взглядом на нетронутых бифштексах и снова растворяется. Приносит второй графинчик. Снова растворяется. Снова меняю "Полюстрово" на водку. Снова сидим, скорбим над несчастной любовью. Светлана говорит, что сигаретой надо затягиваться, а не просто дымить. Чего не умею, того не умею...
Ансамблик возится с аппаратурой. Что-то выключают, дергают шнуры, фонарики гасят...
Снова появляется Король. И!.. Появляется третий графинчик! Пустой!
- Два бифштекса, "Полюстрово", пачка "Опала", три по двести... журчит Король.
Отсчитываю ему.
- Спасибо... - Вежливо счет вручает, паразит!
А теперь... Очень трудно его напугать. Внезапность разве что?.. Громко говорю:
- Контрольная закупка!
И дама, которая только что прикуривала сигарету с фильтра, мгновенно "трезвеет". И становится образцовым клиентом-общественником. Умница Света!
Сую Королю под нос свою книжечку. Сообразит? Не сообразит? Может ведь обрадованно заключить: "Пьяный мильтон!" И вызвать постового. Уж тогда мне "на ковре" так влетит за неинформирование руководства!.. Нет. Внезапность меня оправдала. Понял Король, что далеко не пьяный ему попался "мильтон".
Он берется за мнимую минералку и наливает себе фужер - водички захотелось. Залпом - хлоп!
- Х-х-ха! Х-х-ха! - зажмурился и слепо руками завозил.
- Огурчик? - спрашивает Света и снова переходит на луп-луп.
Говорю ей, чтобы сидела на месте. Веду Короля в подсобку. Расступаются, переглядываются. Хорошо, что теперь, после фужера, Король с запашком. Надо его "трясти", пока он в прострации.
- Впервые! Так ошибиться! Впервые! - Он еще хочет отделаться.
- Впервые убили человека? - ударяю по эмоциям.
- А?!! Что?!! Я... Я не убивал!!!
- Кого?
- Фельетониста!.. - Замирает, потом сильно стукает себя по голове.
- Как интересно! Ну-ка! Успокойтесь! Воды?.. Пейте. Это вода.
Артур Александрович Король стучит зубами о край стакана, потом вынимает пачку "Шипки", затягивается. Тупо смотрит перед собой и тихо твердит: "Я не убивал, я не убивал, я не убивал..."
- В котором часу вы звонили Гатаеву?
- А? Что?.. Кому?.. А-а-а... Около двенадцати.
- А второй раз?
- Я звонил только один раз.
Снова здорово! Хорошо! Предположим, Бурилов ошибся. Раза три - это не три раза.
- О чем поговорили?
- Он готовил фельетон. Я ему предложил... некоторую сумму.
- Сколько?
- Пятьсот.
- И что?
- Он меня отправил... ну, послал...
- Понятно. Зачем же вы все-таки пришли к нему?
- Я взял с собой тысячу. Тысячу рублей. Хотел договориться на месте.
- Не получилось?
- Как же могло получиться, если...
- И вы его убили. Да, да. Не стройте глазки. Неоказание помощи больному - тоже преступление.
- Он был мертв! - громко шепчет Король. - Он был совсем холодный, когда я пришел! Честное слово! Вы не верите! Я пришел, дверь у него открытая, он сидит лицом в машинку. Я думал - он заснул. Я подождал. Даже закурил.
- Сколько выкурили?
- Не помню... Две. "Шипку"... Понимаете, неудобно будить человека...
- Чтобы предложить ему взятку. Понимаю.
- Я потом тронул его руку, а она холодная. И глаза открыты. И... и...
- И вы сбежали? - Очень мне не хотелось верить Артуру Королю.
- Да...
- И было это...
- В три. Три утра.
- Почему выбрали такое время? Разве нельзя было утром?
- Он... он же меня... то есть, я ошибся со счетом... А он сказал: читайте газеты... Ну и... В общем, я испугался, что не успею...
- Почему нельзя было пораньше?