Интервью Евгения Горного с Баяном Ширяновым

"Нужно идти навстречу своим страхам..."

Автор антинаркотического романа

выступает за легализацию наркотиков

...роман посвящен варке винта (эфедринового производного) и его внутривенному употреблению с последующим впадением употребителей в полное убожество, ничтожество, нирвану, эйфорию, амнезию, фригидность, приапизм и деменцию. Роман физиологичен до рвоты, изобилует ненормативной лексикой, рецептами изготовления и употребления веществ, сценами половой близости и бессмысленной жестокости (в том числе и садопедофилического толка) -- короче, всеми теми сюжетами, за которые в наш просвещенный век книга может заработать высокий титул запрещенной литературы (Антон Носик. "Листовой Интернет", вып. 16).

Никаких хохмочек! Никаких выебонов! Правда. Голая блядь правда! Сам видел! И поэтому право имею ее резать! (Первая фраза "Низшего пилотажа".)

Роман "Низший пилотаж" Баяна Ширянова -- без сомнения, самое известное произведение из всех, которые когда-либо были опубликованы в русской Сети. Слава его скандальна: сервер, на котором он впервые появился, был закрыт распоряжением начальства; когда один из номинаторов конкурса онлайновой литературы "Арт-Тенлта" потребовал исключить роман из конкурса из-за его (романа) крайней непристойности, разгорелись такие страсти, что конкурс едва не рухнул. Под давлением общественности роман вернулся в конкурс и даже прошел во второй тур (тем не менее с сервера "Тенёт" роман удален, видимо, навсегда -- вместо него там красуется 46-я статья федерального закона "О наркотических средствах и психотропных веществах").

"Низший пилотаж" возмущает и шокирует -- как своим содержанием, так и языком. Кажется, нет такого табу, которого не нарушил бы автор, укрывшийся за говорящим псевдонимом "Баян Ширянов". Наибольшие споры, впрочем, вызвала позиция автора: показывая чудовищный быт наркоманов, он нигде явно не выказывает своего отношения к материалу.

В нашей беседе с Баяном Ширяновым мы постарались прояснить этот и другие вопросы, касающиеся "Низшего пилотажа".

-- Расскажи немного о себе.

-- Начнем с того, что мне 27 лет. Всегда.

-- Хм... Кстати, типичный интернетовский возраст. А твой наркоманский стаж?

-- С наркотиками я познакомился в 15 лет. Активную наркоманскую жизнь вел лет десять.

-- Как родилась идея написать роман о наркоманах?

-- Попал в московскую наркоманскую среду и увидел, что в этой среде есть совершенно специфическая культура. Она меня заинтересовала, я стал ее изучать, собирать материалы, записывать, что слышал и видел. Потом прочитал "Голый завтрак" Берроуза в русском переводе и подумал: почему бы и мне не попробовать написать что-то подобное? Я ведь знаю материал лучше и подробнее.

-- Насколько Берроуз на тебя повлиял?

-- Он показал мне, что о накроманах можно писать. Это было главное. Но у него все-таки дело происходит в Америке, а у меня -- здесь.

-- Как долго писался "Низший пилотаж"?

-- По главе в день. Независимо от объема и того, что именно там описывается. В романе, если не ошибаюсь, 37 глав. Столько дней он и писался.

-- Откуда взялось название?

-- Прежде чем начать писать, я набросал планчик-конспектик, в котором было около сотни позиций, то есть глав. Терпения у меня хватило ровно на 10 листов, все остальное я просто писать не стал. Так вот в том ненаписанном есть глава, которая так и называлась.

-- А что именно не вошло?

-- Ну, например, история, как двое торчков, не в силах поделить последний квадрат (он же куб -- т.е. кубический сантиметр раствора. -- Прим. ред.), пытаются доказать друг другу, насколько этот последний квадрат им нужен, и симулируют самоубийство. Или другая история, как парень мочит вокруг всех подряд, чтобы до этого последнего квадрата добраться.

-- В смысле убивает?

-- Да. Ну понимаешь, я решил, что это уж слишком, что это противоречит моему авторскому замыслу, потому выбросил. Написал я все это, перетасовал главы в случайном порядке -- получился роман.

-- Насколько роман является описанием реальных событий и насколько это вымысел, какова здесь пропорция?

-- Девять к одному. Девять реального, а один -- это мои домыслы. Но опять-таки домыслы, основанные на каких-то реалиях или рассказах.

-- Кто был прототипами твоих персонажей?

-- Я взял соборный портрет наркомана, разделил его на несколько кусочков, перетасовал -- получились вот эти вот личности. Вне зависимости от того, как зовут героя в какой-то главе, в следующей он может выступать под совершенно другим именем. С женщинами иначе. Большинство из них существуют в реальности, то есть связь с прототипами здесь более жесткая. Что касается хронологии, то первыми появились Роза Чумовоззз и Зоя Майонеззз.

-- А это одно и то же лицо?

-- Нет. Это две разные. Все женщины имеют реальный прототип. За исключением разве что Вампирши (глава "Воры прихода"). История о Вампирше была придумана, но, с другой стороны, такие телеги о воровстве прихода -- они очень распространены. Я просто довел этот сюжет до логического конца.

-- У твоих героев такие странные имена -- Навотно Стоечко, Чевеид Снатайко, Ира Недоеббб... Откуда они взялись?

-- Это глюкие слова. Понимаешь? Навотно Стоечко, например, -- "на вот настоечку". Клочкед, от лица которого ведется повествование, взялся очень просто. Когда я однажды выписывал терку, рецепил салюцио...

Терка -- это не просто рецептурный бланк, на котором написано Sol. Solutani, терка -- это произведение искусства. Над их вырисовыванием трудятся великие анонимные мастера. Они годами шлифуют свое редчайшее искусство, кладя на его алтарь в форме шприца свою никому не нужную молодость (НП).

...Хотел я написать фамилию Клочко. Вот. Но ручка у меня сорвалась, и получилось вместо Клочко Клочкед. Что самое интересное, терку отоварили. После этого меня какое-то время звали Клочкедом. Это даже впоследствии усугубилось, ибо один деятель тоже рецепил салюцио, то же самое, но на другом бланке, и написал Клочкедер.

Еще примеры глюких фраз. У меня телевизор очень долго нагревается -- сначала появляется звук, а где-то через полминуты изображение. И вот представь, включаю я его как-то и слышу: "Советские войска идут по вене". Я чуть не упал! Оказалось, это рассказывали про оккупацию города Вены. Эффект был очень сильный. Или так -- лозунг на демонстрации: "По инициативе работников Красного Сормова фенамин исключен из госреестра фармокопеи СССР". Это тоже глюкая фраза.