Когда расстояние между судами сократилось до двухсот пятидесяти метров, Искандер начал стрельбу с каждым промахом корректируя прицел — экономить боеприпасы смысла не было, в трюме лежало еще пятьсот дротиков закупленных для продажи. В отличие от баллист противника которые метали тяжелые камни навесом, стреломет юноши бил по более простой настильной траектории, а учитывая резкую качку делать поправку с учетом предыдущего промаха баллисте не имело смысла. Так что получалось парень бил прицельно а византийцы наудачу, которая пока им не улыбалась. Очередной выстрел ушел в молоко так как «Амира» сильно дернулась зацепив килем дно, минута и снова чувствительное касание, затем налетевшая волна проносит судно еще на метров сорок вперед и почти ласково сажает на мель. На галере резко начинают табанить (тормозить) веслами и убирать паруса, — оказаться частично на мели во время такого волнения на длинном и тяжелом дормоне — смерти подобно. Неподвижная шебека становится хорошей мишенью, но зато и прицел Искандера с неподвижной палубы не в пример точнее. Выбрав безопасное от посадки на мель место, галера продолжила обстрел находясь примерно в ста пятидесяти метрах от сидящей на мели «Амиры». Искандер между тем посылал стрелу за стрелой в цель. Сократившееся расстояние увеличило убойность и число точных попаданий, а постоянно меняющиеся матросы лихорадочно вращающие ворот стреломета обеспечивали ему хорошую скорострельность. Тяжелые дротики в хлам разбили защиту от стрел выставленную перед баллистами и заставили замолчать сначала одну а потом и вторую. После чего парень перенес прицел на галерею, насквозь пробивая выставленные щиты, калеча и убивая стоящих за ними лучников. Сильный боковой ветер сносил в сторону их легкие стрелы, делая залпы малоэффективными, а для надежно закрытого сверху и с боков щитами Искандера и вовсе безопасными. Но как известно капля камень точит, и время от времени раздающиеся вскрики говорили о том что очередная стрела нашла свою жертву. Ситуация кардинально изменилась когда подошла вторая галера. Видимо капитаны решили что ценность груза купца не стоит тех потерь которые они уже понесли и понесут еще, но и оставлять безнаказанным такое возмутительное поведение тоже никак нельзя. Первый дормон развернулся к шебеке кормой, где у него остались целыми баллисты, а второй стал к первому лагом (бортом к борту) и обстрел возобновился с удвоенной силой. Только на этот раз баллисты метали не камни, а сосуды наполненные «греческим огнем». Пятый или шестой выстрел озарил яркой вспышкой палубу «Амиры» в районе правого борта, ближе к носу судна. К четвертому попаданию экипаж прекратил свои безуспешные попытки тушения судна и поспешил к заранее спущенной на воду шлюпке. Охваченная пламенем «Амира» была обречена.

Искандер вел стрельбу до последнего. В живых из расчета кроме него оставалось двое — раненый в ногу матрос, с которым они крутили ворот стреломета и Касим прикрывающий их большим щитом. Сам Касим тоже был ранен — стрела на излете оставила неглубокую борозду на лбу парня. Рана была неопасна, но сильно кровила. Все его лицо было покрыто кровью, а белозубый оскал и горящие боевым азартом глаза делали его похожим на обезумевшего демона. Очередной зажигательный снаряд разбился о планшир кормы окатив ее огненным веером. Касим успел переместить щит прикрывая друга от огненных струй, но сам оказался объят пламенем. Щелчок тетивы — дротик отправлен в путь, даже не глянув ему в след, Искандер хватает катающегося по горящей палубе друга и вместе с ним прыгает за борт. Там, вдоволь нахлебавшись холодной соленой водой но не выпустив потерявшего сознание друга, вскоре и был подобран моряками со шлюпки. Почти все моряки ранены или обожжены, а их общее количество составляло едва треть от первоначального состава. Когда шлюпка преодолела полосу прибоя и коснулась берега, юноша обернулся проститься взглядом со своей «Амирой». Каково же было его удивление когда он увидел два пылающих факела. Последний его дротик вдребезги разбил готовый к пуску и уже подожженный снаряд. Обожженной огнем обслуге было не до тушения, а из-за дыма и паники никто не заметил что часть горящей жидкости просочилась сквозь настил площадки и охватила пламенем заправленный но не закрытый сифон и стоящий в амфорах запас горючего рядом с ним. Когда через минуту столб огня поднялся выше мачт, желающих тушить корабль уже не нашлось — все ринулись за борт.

Самым тяжелым из раненых оказался его друг Касим. «Греческий огонь» нанес жестокие ожоги его голове рукам и груди. Искандер на своих руках донес друга до ближайшей деревни где и разместился на постой экипаж погибшего судна. В течение месяца залечивались раны моряков, а сам Искандер получивший лишь царапины от щепы выбитой из борта попаданием камня, стал кем-то вроде старосты и лекаря. Денег припасенных на портовые и непредвиденные первичные расходы, с избытком хватало на кров и хорошее питание для погорельцев. Простенькие обезболивающие и противовоспалительные средства (на что расщедрилась местная флора) приготовленные юношей, а главное покой — способствовали скорейшему выздоровлению.

Свободное время парень использовал для обдумывания плана мести византийцем. Ведь получалось что благодаря им он лишился «Амиры» и виллы под которую был получен кредит на приобретение товаров для продажи на Кипре. А еще смерть его верных людей и как минимум тяжелое уродство друга. Самая удачная мысль на взгляд Искандера — на все деньги его несметных индийских сокровищ построить и оснастить боевой флот с которым присоединится к критской пиратской вольнице и вместе с ней топить флотилии византийцев и захватывать их города. Дальнейшие воспоминания Искандера повергли Краснова в шок и поломали все самые незыблемые его шаблоны — оказывается в это время на Крите была такая пиратская вольница, что Гаити и Ямайка отдыхают в сторонке а Дрейк и Морган выглядели просто мелкими карманниками. В 904 г. пираты Льва Триполитанского на двух сотнях галер (а это под тысячу клинков каждая) захватили и разорили Фессалоники (Салоники)!!! Второй по значению город в Византии! Одних только захваченных граждан проданных в рабство было более ДВАДЦАТИ ТЫСЯЧ человек. А морская баталия с привлечением двух-трех десятков кораблей с каждой стороны, была обычным делом в то время.

Три месяца отсутствия Александрию ничуть не изменили и она с полным равнодушием приняла своих блудных граждан. Перезаложив виллу под более щадящий кредит используя на это активы верфи и кое-как устроив судьбу товарищей, Искандер отправился в Багдад. Касим уверенно шел на поправку но был еще, слишком слаб чтобы сопровождать друга в походе, чем был чрезвычайно опечален. Расставаясь, купец подбодрил парня.

— Не отчаивайся Касим, я скоро вернусь и мы вместе так жестоко отомстим византийцам, что нашими именами они будут пугать своих детей. А денег станет столько, что любой выбранный тобой тесть будет называть тебя красавчик.

Искандер как в воду глядел — пройдет немного времени и византийские купцы будут вздрагивать, услышав имя бесшабашного пирата — Касим по прозвищу Фантомас.

В Багдаде юноша первым делом встретился с дядей. Гуфар уже знал какая беда приключилась с «Амирой», уточнил — правда ли то что удалось сжечь боевую галеру — подивился услышанному рассказу. Пытаясь приободрить племянника, напомнил, что его отец начал торговую карьеру в двадцать пять лет, а ему нет и девятнадцати и у него есть дядя, который всегда поможет деньгами и поддержит. Хотел еще что-то сказать, но подняв на парня взгляд сразу забыл — что. Вместо ожидаемо угрюмого выражения лица на лице племянника сверкала озорная улыбка.

— Мальчик мой, Искандер! Ты здоров? Чему ты улыбаешься?

— Я просто радуюсь что у меня такой замечательный дядя. — От этих слов сразу разгладились морщинки на лице старика и он польщено улыбнулся. — А еще хочу тебе сказать — деньги мне не нужны, я сам сказочно богат. Ты ведь помнишь какие я самоцветы привез из Индии….