— Как же мне может не понравиться истина и справедливость? — Ее мордашка излучала торжество. — И я сама смогу увидеть свое истинное лицо?

— Ты увидишь свое лицо, но помни — это твое решение. А сейчас я взову к справедливости — и если она тебе не понравится, вернуть все назад будет очень трудно, а может и невозможно.

Перекатывая в ладони несколько золотых что остались от покупок Марго, я затянул мантру. У рыжей оказался сильный «психологический сторож» — но не прошло и двух минут, как ее глаза остекленели. Не теряя времени, я зажег масляную лампу и подставив под огонек дно кубка, стал следить как оно покрывается сажей. Когда ее набралось достаточно, я как опытный визажист перенес получившийся грим на лицо зарвавшейся девице. То что получилось, даже вывело Деда из апатии — подобравшись поближе, он стал внимательно наблюдать за представлением. Напустив на себя усталый вид, я щелкнул пальцами, «оживляя» принцессу.

— Ну что, долго еще? — Все так же улыбаясь, спросила она.

Ни слова не говоря, протягиваю ей зеркальце, прихваченное мной в термы для контроля за работой брадобрея. Видимо торжество во взгляде я скрыть не смог, потому что улыбка пропала с ее лица, а зеркало она почти выхватила. Через мгновение раздался дикий визг, зеркало полетело в сторону, сзади кто-то вскрикнул, что-то грохнулось об пол и хлопнула входная дверь. Это испугался шайтана, в которого превратилась госпожа, вошедший парнишка разносчик — выронил блюдо с фруктами и дал деру. Визг у госпожи иссяк и перешел в подвывание, прерываемое упреками в мой адрес.

— Что ты наделал! У-уу, ты видел, что ты наделал? Как я в таком виде вернусь домой?! У-уу…

— Так ты же сама попросила, а я тебя отговаривал.

— У-уу…

— Скажи еще спасибо что вовремя остановился, а то бы была вся черная как уголек, беззубая и седая.

— У-УУ!

— Все, кончай лить слезы. И не вздумай трогать лицо, а то еще хуже будет!

— У-уу…

— Сейчас попробую сделать все как было, но не знаю как получится. Главное запомни слово «СТОП». - его я произнес на русском. — И когда бы я тебе его не сказал, ты должна резко остановиться. Ты бежишь — я говорю «стоп» — ты замираешь; ты говоришь — я произношу «стоп» — ты умолкаешь. Иначе все будет напрасно.

Операция по смыванию сажи с личика Марго сопровождалась пояснением сути происходящего Деду, на что он посетовав на мою жестокость, все же согласился с необходимостью предпринятых мер. Придирчиво осмотрев себя в зеркало рыжая испустила победный клич, но тут же скромно потупилась и заверила меня, что деньги за одежду и все остальное и даже больше она мне обязательно вернет. Пока отдавали должное роскошному столу, я поинтересовался, каким образом она собирается возвращать долг? Если она думает просить милостыню у ворот моей виллы в Александрии, то этот процесс может затянуться не на одно десятилетие.

Рыжая рассказала, что запросто может участвовать в гладиаторских поединках, про которые слышала находясь в рабском загоне — только за выступления платят уже хорошие деньги, а есть еще и тотализатор. Самая большая выплата за бой — это состязание гладиатора против разъяренного льва. Ей, которая дважды выходила победительницей против львов — под страховкой своей наставницы конечно — это «раз плюнуть». Надо только подобрать копье и щит по руке. Честно сказать, я от такого заявления подвис — биться с царем зверей, способным сломать десяток человеческих костей одним ударом лапы, было бы страшно даже с мощным огнестрелом — а тут с копьем и «раз плюнуть». Но тут же вспомнил, что Арнав — наставник Искандера — вышел победителем из показательного поединка с тигром, а затем подробно рассказал о его повадках при нападении на людей — какие хитрости нужно использовать и куда надо бить. И поразмыслив, решил — если бы ему пришлось схватился со зверем, то он наверняка бы тоже не сплоховал и что рыжая наверняка обучена спецприемам для подобного поединка, но идею отклонил. Сказал, что придется Марго отрабатывать истраченные денежки стиркой, уборкой, готовкой еды, ну и разными там работами по саду — грядки вскопать или еще чего. Марго выразилась в том ключе, что не царское это дело и ничего из этого она не умеет, и притом….

— Стоп! — Волшебное слово подействовало как надо, заставив замолчать рыжую на полуслове. — Не умеешь — научим, не хочешь — заставим. С этого момента ты будешь называться — салага. Я говорю — ты слушаешь, я приказываю — ты делаешь.

Алые губки Марго надулись, потом нижняя немного выпятилась, на ресницах заблестела влага. Да она же совсем ребенок.

— Но если завтра ты сможешь из трех учебных поединков хоть один раз уронить меня — неважно как, то тебе будет присвоено звание «карась». — Я решил подсластить пилюлю. — Это конечно не адмирал, но тоже неплохо.

— Как же — опять сделаешь что-то такое, я даже сдвинутся с места не смогу. — Фразу она произнесла в минорных тонах, но лучик надежды заиграл в ее глазах.

— Ну нет, все будет по справедливости — никаких умений кроме доступных любому человеку: сила, ловкость, скорость — всё чем ты владеешь.

Марго преобразилась на глазах — возможность расписать лицо своего господина «под гжель» (роспись на фарфоре в синих тонах) вернуло рыжей отличное расположение духа и пропавший было завидный аппетит. После позднего завтрака наша троица вернулась на «Сафанну». Марго переоделась в один из двух мужских комплектов одежды, приобретенных ей в дорогу. По ее словам такой наряд самое обычное явление для ее народа. Учитывая то, что кроме мужской одежды, темно-синий ихрам завернутый привычным движением скрыл к тому же ее волосы и нижнюю часть лица, то визуально сопровождал меня высокий, худощавый юноша с попугаем на плече. То, что я сплавил пернатого Марго, возражений ни у кого не вызвало. Наше возвращение осталось практически незамеченным. Грузчики выгружали товар и лениво переругиваясь с артелью плотников которые демонтировали остатки грота — якобы те путались у них под ногами. Плотники посылали представителей неквалифицированного труда куда подальше, дядя и принимающая сторона сверяли свои записи. У дверей моей каюты изнывая от жары и безделья, нес вахту андоррец и еще один охранник из приведенных Гуфаром. Пацаны оставили баул со шмотками Марго у дверей и получив пару медяков, повеселевшими покинули борт. Фарах сделал вид что не узнал Марго в мужском наряде, и с серьезным лицом заявил.

— Это ты правильно сделал, капитан, что избавился от той рыжей ведьмы — от нее все равно никакого проку, а парень хоть ночные горшки выносить будет — все польза.

И тут же хрюкнул, получив от Марго тычок в живот, прокашлялся и заржал. В каюте было тесновато — причиной тому семь сундуков с сокровищами, расставленных на палубе — видимо дядя вчера постарался. Рыжая сразу заинтересовалась их содержимым, а еще тем, где она будет спать.

— Много будешь знать — скоро состаришься. — Ответил я на первый вопрос. — А спать будешь здесь. — Показал я на свою кровать. — А я сверху. Можешь успокоиться — я имел в виду второй ярус, который сейчас закажу плотникам.

— А почему не я сверху? — Отмерев, спросила принцеска.

— Если тебя не тошнит от качки, и по ночам не делаешь пи-пи в кроватку, то можешь ты.

На что рыжая только высокомерно фыркнула.

Плотники заявили, что смогут заняться этим только завтра с утра — заодно и топчан принесут, и необходимые материалы. Ладно, день можно и подождать, а сейчас я решил переговорить с Зафаром по поводу экспедиции в Китай за порохом. Сам Зафар в Китае не был, но восточное побережье Индии, Цейлон и Индонезию знал неплохо, а также знал порты, где дожидались найма опытные кормчие ханьцы. Я вкратце рассказал ему суть экспедиции, затем обговорили с ним размер оплаты труда и премиальные за доставку пороха, он согласился. Следующим на очереди был Дядя. Гуфар про порох не слышал, но сказал что знает старейшину ханьских купцов в Райсуте. Среди сокровищ дяде попадался перстень с зеленым камнем в виде головы дракона — здесь эти камни не ценятся, но ханьцы его считают императорским камнем. Если старейшине подарить этот перстень и если райская птица не ошиблась и этот порох существует, то он о нем узнает. Гуфару не на кого было переложить свою работу и поэтому он предложил отложить визит, но тут же заметил, что их с ханьцем познакомил Али — отец Искандера — к которому тот относился с заметным уважением, и если мне не терпится, то я сам смогу побеседовать со старейшиной, а имя моего отца откроет мне двери его дома. Мне не терпелось, поэтому я сразу же приступил к поиску перстня, на который у меня ушло не менее получаса из-за одной рыжей особы, которая совала свой любопытный нос в каждый сундук, постоянно мешалась и заслоняла мне свет. Деда с собой брать не стал, — приличные купцы как базарные скоморохи в гости не ходят. С подарком — судя как округлились и загорелись глаза флегматичного до этого момента худосочного старца — я не прогадал. Он что-то долго лопотал по своему обращаясь ко мне — потом видимо осознав свою оплошность, заговорил на арабском. Обращение состояло из одних вопросов — откуда это, знаю ли я что это, что я хочу за это? На что я ответил что «это» из старинного индийского клада, что «это» — я не знаю, но Гуфар сказал что «это» вам понравится, а хочу я за это информацию — и начал объяснять, какого плана мне нужна информация. Когда я закончил, в глазах китайца застыла досада — было видно, что о порохе он ничего не знает. После недолгой паузы он предложил прерваться на угощения которые сейчас принесут, а тем временем посыльные пригласят всех знающих людей из его общины и достойного переводчика. Угощение состояло из сладостей, разнокалиберных печенюшек, и ЧАЯ! Довольно быстро начали прибывать «знающие люди» — тяжелое дыхание и красные лица говорили о том что добирались сюда они как минимум быстрым шагом, и что власть и авторитет у старейшины отнюдь не формальные. Я снова повторил все что я знаю о порохе, а переводчик, уточняя каждое значение непонятного слова, переводил. После непродолжительной паузы один из знатоков почти прокричал — Хаяо! — и некоторые его коллеги повторили это слово и закивали головами. Переводчик перевел прозвучавшее слово как «огненное лекарство» или «огненное зелье». Точно! Ведь Дед же говорил, что на Руси порох называли огненное зелье! Со старейшиной договорились что завтра на «Сафанну» доставят рекомендательные письма и полное описание на арабском, где будет укзано кому и где их передать. А еще я стал владельцем брикета чая размером с кирпич, который ханец наотрез отказался продавать, а просто подарил.