Опять, как будто подслушав его мысли, Спец произнёс:

— И тебе нужно будет об этом думать, если будешь «гарнизон» увеличивать. А увеличивать придётся — это данность, сам об этом ведь сейчас говорил. Это пока у тебя всё «на родстве и на дружбе» — придут новые люди, с ними надо будет работать… строить отношения. Подчинять. Либо как у меня — «вождизм», либо как у черноквадратников — у них, я знаю, пошёл уклон в сектанство. Они своему чурке поклоняются, такое говорят, гуру своему. Тоже хороший подход, чтоб в узде толпу держать, да. Думаю, много сект сейчас расплодится — церковь-то повыкосило, как и всех, кто «работал с массами». А людям надо во что-то верить — в любую херню, извини за выражение. Лишь бы она всё объясняла. «За грехи» или «злые козни» — не важно. Вот и тебе придётся строить свой подход…

— Да… Не люблю только я этого — «работать с коллективом»! — заметил, вздохнув, Олег, — Потому и в бизнесе далеко не пошёл.

— А придётся. Куда ты денешься.

— Да… видимо придётся… Но пока что нам надо самые насущные вопросы решить. Белка — это сейчас главное…

Шли с Джоном по выметенной, лишь чуть припорошенной дорожке. Морозно, — но не так чтобы холодно; градусов пять минуса — самое то. Под ногами прятно так поскрипывал снежок.

Жексон по дороге жаловался:

— Я хотел позывной «Викинг» — а они то вот «Жексон», то «Джон», то «Бабах». Я им говорю — Викинг я, Викинг!.. А Спец только скалится: — «Крутой позывной ещё заслужить надо!»

— Да пофиг! — успокоил я его, — Я вот для всех «Крыс» — и чо?

— Дааа, Крыс — это круто… Тебя после того махача уважают, ты чо. Кто в курсе, конечно. И твой позывной.

— Вот — я и говорю. Хоть «Хомячком» назовись; хоть «Котёнком» — главное, что за погоняловом стоит…

— Деловой!.. Я вот всё же викингов уважаю. От них Русь пошла, и вообще.

— Да! — вспомнил я, — А ты татуху давно набивал? Видно, что качественно.

— Нет, здесь уже. У нас специалист один есть, работал в этом раньше — у него все инструменты и всё такое…

Помолчал, добавил:

— Ты бы его видел!... не, лучше не видеть — а то на ночь вспомнишь — потом ночью орать в кашмарах будешь! Весь исколот, весь!

— Прям весь?

— Точно тебе говорю… У него и раньше-то, «до-всего-этого», чистыми были только лицо и кисти рук, а теперь так вообще… Лицо себе зататуировал — типа череп — жуть! Череп с проломом. Сам набивал, сам себе — перед зеркалом. Руки — тоже…

— Нафига?

— Увлечение такое.

— Это понятно — но как люди-то?

— А он говорит — хули, щас время такое. Раньше, грит, был социум, были социумные условности — что прилично, что неприлично. А сейчас… сегодня ты живой, а завтра — брык, и сковырнулся от бациллы какой. Или от занозы. Или… А «социум» сейчас понятливый стал — смотрит не на лицо, а есть ли у тебя ствол и как с ним обращаешься… А у него Хеклер-Кох Марк 23, я уж не знаю где надыбал… Это круто, круче чем «до-того-как» был костюм от какого-нибудь Кардена. Сразу уважением проникаются. Видят, что серьёзный человек. Знаешь, кстати, про градацию «по пистолетам»?

— Чо такое?

— Ну, по крутости. Автомат — сейчас довольно-таки… у многих. Автомат — это нормально. Один на семью, на дом хотя б — многие имеют. Или что-нибудь нарезное-самозарядное. А пистолет — статус! Пистолет достать много труднее.

— Угу, батя такое тоже говорил.

— У кого ПээМ — круто! — Он хлопнул себя по кабуре на поясе; потом скользнул взглядом по моей кабуре с ТТ, — ТТ-шник тоже примерно по тому уровню…

— Гонишь! — не согласился я, — ТТ покруче ПээМа будет!

Жексон не стал спорить:

— Стечкин — вообще крутизна! Наган — для любителей ретро и гламура, хы. Это из отечественного. Ну и кто «из сильно деловых» — те с импортными ходят. Приезжала тут как-то делегация — видел я. Все с Глоками да с Вальтерами разных видов…

— У бати — Люгер! — гордо сообщил я, — А у Толяна, — видел его? — у него вообще и Стечкин с глушаком и Кольт сорок пятый — «на выход» — мы подарили! ПМ у него — так, «для быта»… А Белке мы на Новый Год шведский пестик подарили. В индивидуальном исполнении — прикинь! Гравировки там разные, щёчки из ореха!.. А ТТ-шников у меня целых два!

— Хули, крутые — кто ж спорит!.. — уважительно покивал Жексон, — А с обрезами сейчас только лохи ходят. Сейчас, кстати, все эти самоделки из водопроводных труб, однозарядные поджиги, самопалы и прочее барахло, даже и гладкоствольное охотничье — только у совсем уж нищих. Или в деревнях. В коммунах — которые не передохли от вируса. Сейчас со стволами получшело…

— Да уж.

— Точно тебе говорю. Я знаю, что с города всякие отморозки, типа «сталкеры», ходят теперь в эти «зоны», где поумирали все — там оружия дофига осталось. На охране. Тащат с трупаков.

Меня аж передёрнуло:

— Заразиться же можно!

— Так-то да, но походу — не. Вроде как. Вообще эта эпидемуха странная была — от человека к человеку вроде как и не передавалась. У нас несколько человек слегло — Спец велел следить, даже что-то вроде экспериментов проводить — не, не заразная. А как, почему — хэ зэ. Может и заразная — но у многих иммунитет. Но в лагерях за колючкой, говорят — повально, всех…

— Вот. А ты говоришь — иммунитет…

— Па-ап! Ну что — договорился со Спецом? Всё как хотел? — Сергей вертелся на холодном сиденье джипа.

Опять подвывал мотор, опять уютно гудела печка, нагнетая в выстуженный салон приятное тепло.

— Дааа… В общем да. Обсказал я ему свою идею — он поддержал.

— Я всё удивляюсь — как он так: слепой, в каляске — а всем рулит! — Сергей был настроен делиться впечатлениями.

— Что удивительного. Он — мозг, а мозгу ножки необязательно, можно и коляску…

— Хы, «ножек». А «глазиков»??..

— Да, глазиков… — Олег коротко рассказал сыну про тренировку Спеца в стрельбе «на слух», и закончил так:

— Для «главного», для «вождя» главное мозги и воля. И организаторские способности — всё остальное вторично. Вот, знаешь… как раз накануне я специально нашёл то место у себя в компе — была такая знаменитая битва англичан с французами, называлась «Битва при Гастингсе», кажется, ещё в рыцарские времена. Так вот. Там за французов «участвовал» тогдашний король Чехии — он слепой был… Так вот. Он не только руководил своими бойцами, но и сам, лично участвовал в сече: его сподвижники направляли, и он лично вслепую рубился с врагами. Вот такие были времена, Серый. Вот сейчас они, видать, возвращаются.

— Ништя-я-як… Вслепую рубился?

— Да. Здесь свои — там чужие; всё, что на чужой стороне шевелится — руби на слух! Такие дела. А Спец, видишь, «на слух» стрелять тренируется. И довольно точно, кстати!

— Круто-о-ой! Пап — Спец крутой?

— Спрашиваешь!

— Мы всё равно круче! Чо, обуем этих, с Пагаром которые??! Тогда вааще круто будет! А чем он поможет? — людей своих даст? Засаду сделаем??

— Засаду… Мы же не знаем ещё, где передача будет — как подготовишься? Где засаду ставить?

— Если на том месте, у моста…

— Ну, ты же знаешь, как выбирают — Пагар же говорил… Штук пять мест — и вытягивают… Они ведь тоже могут подляну сделать, не только мы. Они страхуются, мы страхуемся…

— Ну, с теми, с крестьянами-то… Когда Кольку, да и Иванова…

— Ну, не сравнивай пожалуйста — то крестьяне, а то серьёзные, видать, люди. Опять же время прошло — процедура устоялась…

— Па-ап. А зачем рации ты Бабаху отдал?

— Он сделает отвод на детонатор. Будет у нас радиовзрыватель с дальностью… мы с тобой мерили — на сколько они берут? Километра на два в городе? На открытом пространстве ещё подальше будет…

— Взрывать будем??

— Там посмотрим… идея ещё не устоялась, она в стадии… Давай-ка за обстановкой следи. И не тычь автоматом в меня — вести мешаешь. Вон, между коленями зажми и сиди — что ты ёрзаешь, как чесоточный?

— Ой, «в стадии…» Не хочешь говорить — так и скажи! — Сергей хотел было обидиться, но потом сообразил, что это будет уж очень по-детски, и раздумал. Зато вспомнил про презент от Жексона.