Никита не зря добивался выдачи Ригой заложников. Без них его бы повесили, четвертовали и сожгли на костре. Ужасные, унизительные, разорительные, небывалые условия сдачи города Мышкину вызвали ярость и негодование среди немцев. Все знали, что через несколько дней силы русских удвоятся, и тогда, возможно, Ригу захватят и разграбят. Но условия Мышкина были невыносимы. Никто не верил, что русские ограничатся громадными контрибуциями, а не разграбят Ригу полностью.

– У вас два дня. Найдите разумные гарантии своей безопасности. Оцените, сколько эти гарантии стоят. Добавьте эту сумму к размеру контрибуции. Я всегда пойду вам навстречу, – доброта Никиты не знала границ. Он уже создал панику в городе, отпустив из плена десяток немцев, по уши закачав их нужной информацией. Теперь ему нужна было паника в рядах руководства города. Ему надо было превратить этих людей в толпу. А затем уже манипулировать ею.

– Я готов беседовать с каждым. Мои люди дадут любые пояснения. И предоставят вам любые сведения, – нагло врал Никита.

– Что вы подразумеваете под стоимостью гарантий? – начал тупить пожилой священник.

– Поясню на примере. Вы попросите освободить сотню рыцарей из плена. Стоимость такой гарантии состоит из выкупа за рыцарей, за их доспехи, и наших затрат, при возможном неповиновении рыцарей. Из нашего опыта, потери на взятие одного рыцаря в плен составляют пять дружинников. По сорок серебряных гривен за дружинника – двести гривен. Согласны?

– Пять дружинников против моего рыцаря? Он десяток ваших «кавалеристов» положит, и не почешется! – возмутился двухметровый громила со шрамом.

– Спасибо за поправку, четыреста гривен, – улыбнулся Никита.

– За вашего дружинника больше десяти гривен выкупа не получишь, – мягко возразил толстяк с тяжелой, золотой цепью на шее.

– Опустились до ста гривен, – констатировал Никита, – но я уверен, мы найдем разумную оценку.

– Предложение по рыцарям интересное. Многие хотели бы их поскорее увидеть в Риге. Хотя я думал, исходя из размеров контрибуции, что вы вернете все захваченное бесплатно, – наконец, высказался глава совета. Небрежно. Холодно. Незаинтересованно.

– Мы всегда выполняем договор буква в букву. И только. Но. У ворот Риги сейчас стоит сотня камнеметов. За час один камнемет может делать тысячу выстрелов. Сто тысяч горшков смолы. Ужасное зрелище. Крепость забита беженцами. Спрятаться невозможно. Вот и второй пример стоимости гарантий: вы можете купить уничтожение этих камнеметов, это одна цена, или приобрести их в собственность, но чуть дороже, – в той же манере ответил ему Никита. «Надеюсь, мой переводчик найдет адекватные слова», – подумал он.

– Мы хотели бы получить цены на все ваши предложения по гарантиям, – заявил толстяк с массивной золотой цепью.

– Всё с точностью наоборот. Мы согласны выполнить любые ваши требования. За определенную плату. Но, на мой взгляд, слово Мышкина дороже любых гарантий, – обнадежил толстяка Никита.

– Необходимо сменить название документа. Вместо капитуляции, просто договор, – проснулся пожилой священник.

– Это можно сделать, – несколько замешкался Никита.

– Но будет стоить двадцать мешков золота, – проявил осведомленность толстяк. И потрогал свою золотую цепь.

– Если кто-то готов платить за громкие слова звонкую монету, пусть платит. И горе ему, нарушившему договор! – выделил последние слова Никита.

– Даже так? – удивился толстяк.

– Именно так! – подтвердил Никита.

– О чем идет речь? Я не понимаю! – с обидой запротестовал великан со шрамом.

– Можно пару слов без протокола? – обратился к Никите толстяк. И дождавшись согласия, продолжил, обращаясь к военному, – до сих пор речь шла о том, что Мышкин выставит новгородских и псковских разбойников домой. Потом выяснилось, что он готов восстановить рыцарский отряд. А сейчас мы обсуждаем, войну против датчан.

– Ты опять смеешься надо мной толстяк. Это тебе даром не пройдет! – взревел человек со шрамом.

– Уважаемый посол, дальнейшее обсуждение ваших предложений мы проведем самостоятельно, – грубо выставил Никиту за дверь глава совета. Никита ушел недовольный. Он не выполнил и десятую часть задуманного.

– Мышкин угрожает сжечь Ригу до прихода пополнения. Это ставит перед нами два вопроса. Почему Мышкин не хочет делить Ригу с пополнением? И, «зачем убивать курицу, несущую золотые яйца»? – спросил главу совета «пожилой священник», епископ Риги Альберт.

– Что-нибудь новенькое по Мышкину появилось? – обратился к толстяку глава совета.

– Нет. Только подтверждение уже известного. На этой войне он обучает молодняк. Все, как в прошлом году.

– Таким образом, Ваше преосвященство, ответ на второй вопрос очевиден. С первым вопросом сложнее. Думаю, что Мышкину нужны союзники. Он готовится к большой войне. Новгородское отрепье ему не подходит. Мышкину нужны наши рыцари. Или как военный отряд, или как учителя для подготовки своих рыцарей.

– Войну он планирует не скоро. Не раньше чем через пару лет. Мелкие стычки с удельными князьями в счет не идут.

– В последней «стычке» он разгромил восемь тысяч человек. Сам имел всего восемьсот, – с подобострастием поправил епископа толстяк.

– Что новгородское отрепье, что рыльское. Им только рабов у нас воровать, да ополченцев гонять. Это так? – посмотрел на великана со шрамом епископ. Тот, как каменный истукан, замотал головой в знак согласия.

– Не может быть так, что Мышкин знает о скором прибытии к нам пополнения из ордена меченосцев? Тогда вся спешка объясняется этим, – жестко спросил толстяка епископ Альберт.

– Он не готовится блокировать высадку десанта. Ничего подобного они не обсуждали.

– Тогда поиграем немного со штабс-капитаном. Это звание, должность, или титул? Молчим? Плохо работаете. Итак, мы принципиально соглашаемся на их условия, но тянем время на незначимых статьях договора. До прибытия рыцарей. И если пятьсот рыцарей не смогут разогнать карачевский и новгородский сброд, то кое-кто лишится своей работы.

Епископ Риги Альберт вышел из помещения. Остальные сидели, как пришибленные.

– … и головы, – закончил глава совета фразу. И поправил воротник.

– Знать бы заранее о пивной вечеринке в предместье, можно было бы их всех отравить, – размечтался толстяк.

– Пивовар пожертвовал честью своих дочерей, ради блага ордена, но где бы он взял яд? – вздохнул глава совета, – на вторую ночь никого не оставили. Всех отослали в Полоцк. Осторожные, дьяволы.

– Это нам нужно быть осторожными. Луна на исходе. Ночи очень темные. Волками их прозвали еще потому, что темными ночами они забираются в крепость, и вырезают всех. Они могут видеть в темноте!

– Брехня, – заявил великан со шрамом.

Не сказавший ни слова, ведущий записи, член совета собрал бумаги. Заседание закончилось.

Никита рассказал друзьям о неудачных переговорах в Риге.

– Странно. Не похоже на немцев, – подвел он итог.

– Я напрягу свои источники, и усилю засылку осведомителей и дезинформаторов, – взял себе на заметку Олег, – Петрович, прибавь бардака в патрулировании дорог в Ригу.

– Сделаю. Олег, посмотри какие ночи хорошие, темные. Можешь захватить башню? Любую, на твой выбор. Переговоры пойдут легче.

– Дай мне три дня. Нужно всё разведать. Спланировать. Когда буду готов, сообщу.

– Никита, сколько у тебя смолы? Сколько пращеметов?

– Смолы десяток бочек будет. Дам задание, из окрестностей выгребем все запасы. Плотников на уши поставлю, через три дня пращеметов будет сотня.

– Олег, по девчонкам, дочерям пивовара, картина прояснилась? – поднял неприятную тему Мышкин.

– Там сразу было всё ясно. Любовь к фатерланд, сдобренная девичьей глупостью. Визит к пивовару гостей из Риги был ожидаем. Ничего интересного. Дилетанты, – небрежно проговорил Олег.