3 июня 1123 года.

Надежда на нормальный ночлег растаяла, как дым. И хотя тысячу человек не вмещал ни один из встреченных поселков, все находили себе теплое местечко.

Дружинники высовывались из-за частокола без особой опаски, еще не приученные прятаться от винтовки. Дружина, как показалось Скворцову, была чересчур велика. Ольга говорила, что в Новгороде осталось около трехсот человек. Не могли новгородцы послать сюда большой отряд.

Один из купцов предложил себя на роль парламентера, по причине знакомства с главой поселка.

– Должники у него там, боится деньги потерять, – объяснила готовность купца на риск Ольга. «Возможно. Или этот купец подрабатывает шпионажем», – подумал Василий.

– Поручи своим людям, пусть повнимательней присмотрятся к купцу, – попросил Скворцов командира разведки.

Купец вернулся с невзрачным толстяком, одетым в дорогую, скорее даже слишком дорогую одежду.

– Почему дружинники никого не прислали? – удивился Скворцов.

– Они показывают, что не воюют с нами , – пояснила Ольга, – они не стреляли, это мы убили пятерых, и многих ранили.

– А в засаде они не нас поджидали? – усмехнулся Василий.

Толстяк оказался сборщиком налогов. Удивился недоразумению. Выразил свое расположение. И долго-долго нанизывал пустые словеса. Соревноваться с ним в этом не мог даже бывший журналист. Собственно Василий мог, но не хотел. Бойцы устали, хотели спать, а тут место занято. Скворцов решил ограничиться демонстрацией. Он снял со своей головы шлем и повесил на срубленное дерево. Затем пригласил толстяка отойти с ним на сто метров, и выстрелил из винтовки. Сквозное отверстие в шлеме произвело впечатление на сборщика налогов.

– Я предлагаю вам три варианта. Первый, вы уходите сегодня вечером, свободные, в доспехах, но без оружия. Второй, вы уходите завтра, свободные, без доспехов, без оружия, без денег. Третий, послезавтра или плен, или смерть. Возмущенный и оскорбленный сборщик налогов вернулся в поселок.

– Ты его ужасно оскорбил, они будут биться, до смерти, – обрадовалась Ольга.

– Это сборщик налогов. Его невозможно оскорбить. Он заставит дружинников принять первый вариант, – засмеялся Скворцов, – Через час ты выберешь себе лучший кинжал из трофеев.

Скворцов ошибся. Через час толстяк явился обратно и заявил, что холодное оружие дружинники отдать не могут, это позор. Они могут оставить только луки и стрелы.

– Значит тебе, мытарь, придется выкупить у меня их холодное оружие, – предложил Василий.

Скворцов недолго посмеивался над попытками толстяка сбить цену выкупа, и, почти не торгуясь, согласился.

– Мой дядя убил бы толстяка за предложение сдаться, – возмутилась поведением дружинников Ольга.

Когда новгородцы покидали поселок, Ольга кричала им какие-то оскорбления. Надеялась спровоцировать конфликт. Пожилой дружинник попросил Василия угомонить скандинавку. Скворцов сделал это без особого желанья.

3 июня 1123 года.

Два десятка новгородцев сунулись, было, к своему маленькому ушкую, но начальник разведки пояснил им, что это трофей. В договоре не упомянут, возврату не подлежит.

Толстяк мытарь потрусил к Скворцову. Василий заставил его ждать. Недолго, минут пятнадцать. И повторил позицию своего подчиненного.

– У нас половина людей раненые, – попробовал бить на жалость мытарь, – пешком они не смогут дойти.

– Утром мы трогаемся дальше. Вы можете плыть с нами, на НАШЕМ ушкуе. Цену я назначу небольшую, – предложил Скворцов.

– А если раненые дружинники поживут в поселке. Остальные смогут даже пешком добраться до Ладожского озера, – предложил свой вариант мытарь.

– Даже слишком быстро добраться, – как бы про себя произнес Василий. Но ему показалось, что мытарь понял его без перевода Ольги.

– Я не могу оставлять в тылу вооруженных людей. В этом случае им придется сдать оружие, а с вами пойдет взвод разведки. Я не люблю неожиданностей, – уточнил Скворцов.

– Это противоречит нашему договору, – растерянно запротестовал мытарь.

– Договор я выполняю слово в слово, – возразил Скворцов.

Ольга что-то добавила от себя. Толстяк сник, как будто сдулся. В сумраке лицо его казалось серым, или на самом деле потемнело от бессильной ярости.

«Приобрел сильного врага», – подумал Василий.

– Ольга, еще раз добавишь лишнее слово, буду звать толмачом кормщика Карпа. А ты будешь кашу варить, – нашел виновного Скворцов.

Ольга насупилась и пошла варить кашу. Минут через пять до Василия донесся Ольгин голос. Та напевала веселую песню, на непонятном ему языке.

«Слова, вроде как, знакомые. Но, когда поет, совсем ничего не понятно. У толстяка наоборот, смысл понятен до Ольгиного перевода. И он, похоже, понимает, о чем я говорю.»

6 июня 1123 года.

Тяжелый шестидневный поход успешно закончился, три первых маленьких ушкуя вышли к Ладожскому озеру. Кормщик Карп говорил, что быстрее десяти дней он никогда не проходил этот участок пути. Люди сильно устали. «Отдохнут. Пока договоримся с поставкой зерна, пока привезут. Пройдет неделя», – подумал большой оптимист Скворцов.

Скворцов обосновался в поселке Свирица надолго.

Через неделю удалось отправить обратно только одно груженое судно. Цены на зерно взлетели до небес. Еще через неделю Скворцов отправил второе судно с зерном. На этом поставки закончились. Зерна не было совсем.

Подтянулись все суда. Комбат прислал триста своих бойцов, и обещал через неделю еще семьсот. С Медвежьей горы прибыло больше тысячи человек и комбат начал частично их использовать.

Купцы уплыли в Новгород. Мытарь со своими людьми присоединился к купцам. Отношения у Скворцова с толстяком мытарем наладились. Во всяком случае, прощались они ни как враги.

Удрученный и разочарованный Скворцов допустил стратегическую ошибку, он отправился на Волхов с лучшей своей ротой. Остальной отряд разбил на две части и отправил по обеим сторонам озера менять гарнизоны в поселках. Новгородские на свои. После этого о поставках зерна можно было забыть.

В большинстве поселков новгородские гарнизоны отсутствовали, но только не на Волхове. Новая Ладога встретила Скворцова во всеоружии. В поселке была китай-стена, в гарнизоне около двухсот дружинников.

Дружинники открыто стояли на стенах. Клети трехметровой высоты, засыпанные внутри камнем, представляли собой серьезное укрепление. Штурм такой крепости обошелся бы очень дорого. Имея минимальное численное преимущество, Скворцов не мог разбить роту на три-четыре отряда, чтобы окружить крепость. Лагерь поставили со стороны озера. Путь из Новгорода, таким образом, стал перекрыт.

Обстоятельства диктовали все более неприятные решения. Постоянная угроза голода для двенадцати с лишним тысячи мужчин повисла, дамокловым мечем, над Скворцовым. Пока, летом и осенью, основной рацион составляла рыба, но закупка двух тысяч тонн зерна на зиму перевернула рынок продовольствия.