Слабо улыбнувшись, я отодвинула сахар. Было прекрасно время от времени слышать комплименты. Но немертвые вампиры не смущаются. Он был молодым, сладкоречивым, очень опытным мастером вампиров. Я наблюдала, как расширяются его ноздри, поскольку он вдыхал смешавшийся запах меня и Айви.

Вампир покачал головой очень человеческим жестом.

— Женщина желает, как никто другой, — сказал он, и я знала, что он говорит о том, как Айви побеждает свои инстинкты, чтобы не укусить меня. Это было тяжело, но мы жили вместе с этим.

— Расскажите мне об этом, — произнесла я, весь страх от сидения на кухне вместе с Ринном Кормелем ушел в порыве борьбы за свою жизнь. — Я думаю, что она использует меня для того, чтобы проверять себя.

Взгляд Ринна Кормеля вернулся от Мистера Рыбы.

— Это так?

Вопросительная интонация в его голосе заставила меня занервничать. Я наблюдала, как он раскладывает по полочкам хитросплетения наших жизней. Встав прямо, я жестикулировала кофейной кружкой.

— Что я могу для вас сделать, мистер Кормель?

— Ринн, пожалуйста, — сказал он, ослепляя меня одной из своих знаменитых улыбок, которые помогли ему спасти свободный мир. — Я думаю, что мы могли бы звать друг друга по именам.

— Ринн, — произнесла я, думая, что это действительно странно. Я сделала глоток кофе и посмотрела на него поверх чашки. Если бы я не знала, что он мертв, я бы никогда не предположила, что он может быть неживым. — Не подумайте, что что-то не так, но почему вас заботит, в порядке я, или нет?

Его улыбка стала шире.

— Вы часть моей камарильи, а я серьезно отношусь к своим обязанностям.

Я внезапно пожалела, что рядом нет Дженкса. Острый страх пронзил меня, и я задумалась, где мой пейнтбольный пистолет. Ринн не был живым, но усыпляющие чары могли уложить его так же быстро, как и любого другого.

— Я не позволю вам меня укусить, — сказала я, угроза в моем голосе была ясной, в то время как, я заставила себя сделать еще один глоток кофе. Горький аромат, кажется, помог.

Кроме расширившихся зрачков, он ничем не показал свою реакцию на мой страх. Я была впечатлена.

— Я здесь не для того, чтобы кусать вас, — сказал он, отодвигая свой стул от меня на дюйм или около того. — Я здесь, чтобы не дать кому-нибудь еще это сделать.

Я с подозрением посмотрела на него и выпрямила скрещенные лодыжки, готовая вскочить, если придется. Он сказал Алу, что я ему принадлежу. Пытался спасти меня от Ала из-за этого.

— Но вы считаете меня частью вашей камарильи, — проговорила я, не настолько глупая, чтобы сказать ему, что я не хотела его помощи только что. — Разве вы не кусаете каждого в ней?

На этом он расслабился, наклонился вперед, чтобы убрать с дороги клавиатуру Айви и поставил локти на стол. Нетерпеливый свет наполнил его, и я поразилась тому, насколько живым и взбудораженным он казался.

— Я не знаю. У меня никогда не было своей камарильи, — проговорил он, его темные глаза убедительно смотрели на меня. — Но мне объяснили — чтобы добиться успеха, мне нужно срочно ее создать. Стоящий политик не может не сделать этого, и это определенно не ради честной гонки.

Пожав плечами, он откинулся назад, выглядя очень привлекательным, уверенным и молодым.

— И когда у меня появился шанс воспрепятствовать тому, чтобы клан Пискари оказался разделен, шанс взять его хорошо структурированную, счастливую камарилью, как свою и заявить права на вас и Айви, — он заколебался, его внимание скользило по разрушенной кухне. — Это сделало мое решение уйти в отставку очень легким.

У меня во рту пересохло. Он ушел в отставку для того, чтобы стать ближе ко мне и Айви?

Пристальный взгляд Ринна Кормеля вернулся ко мне.

— Я пришел сюда, чтобы убедиться, что вы невредимы, какой я вас здесь и увидел. Айви сказала, что вы вполне способны себя защитить, но я предположил, что ее заверения были просто одним из способов помешать мне вас встретить.

Я посмотрела на пустой холл, все встало на свои места.

— Ее побег этой ночью был фальшивкой, не так ли, — я спросила, но вопросом это не было.

Вампир улыбнулся, уютно положив ногу на ногу. Сидя здесь на кухне, он действительно казался хорошим парнем.

— Я рад, что Айви сказала мне правду. Я действительно потрясен. Вас кусали гораздо больше раз, чем видно по вашей коже.

Я снова почувствовала себя некомфортно, но не стала прикрывать шею. Это было приглашением смотреть.

— У вас действительно очень красивая кожа, — добавил он, и я почувствовала спускающееся ощущение, быстро сопровождающееся покалывающей волной.

Черт, думала я, справляясь со своими эмоциями. Я знала, что моя кожа — менее года гладкая и скрывающая непривязанный вампирский укус — как кусок мяса, висящий перед волчьим носом. Если волк голоден, он подпрыгнет и дотянется.

— Я сожалею, — он извинился, его голос был струйкой фальшивого звука. — Я не хотел вас смущать.

Однако смутил, подумала я, но не сказала этого вслух. Я отодвинулась от стойки, ложной безопасности ради, нуждаясь в большей дистанции между нами.

— Вы уверены, что все-таки не хотите чашечку кофе? — спросила я, направляясь к кофейнику и намеренно поворачиваясь спиной к нему. Мне было страшно, но если этого не показывать, вампир отступит.

— Я нахожусь в Циннцинати из-за вас, — сказал он. — Клан Пискари должен благодарить вас за свое благосостояние. Я подумал, вам стоит это знать.

Мои губы сжались, и, обняв себя руками, я внутренне собралась и развернулась к нему. Болтовня закончилась.

— Я слышал о вас и Айви, живущих вместе в этой церкви, и о том, чего она от вас хочет, — сказал он, и мое лицо запылало.

— Если вы сможете спасти ее душу после первой смерти, — продолжил он, — это было бы самым значительным достижением в истории вампиров, начиная с видеозаписи кормления.

О… это. Я заколебалась, смущенная. Это было не то, чего я ожидала.

Мастер вампиров улыбнулся.

— Отсутствие души — причина того, что многие вампиры уходят после тридцатилетней годовщины своей смерти, — пояснил он. — К тому времени люди, которые их любили и давали им кровь, либо также немертвы, либо просто мертвы. Кровь от кого-то, кто тебя не любит, — скудная пища, и без души немертвому вампиру трудно убедить кого-нибудь, что он или она их любят. Становится трудно создать эмоциональную связь, которая является настоящей и ненатянутой. — Он сдвинулся, аромат вампирских феромонов явственно достиг до меня. — Это возможно, но потребуется немалое искусство.

Так или иначе, я не думала, что перед Ринном Кормелем стоит такая проблема.

— Итак, если я смогу спасти душу Айви… — подсказала я. Мне не нравилось, к чему все шло.

— Это позволит немертвым создать связи ауры с новыми людьми, сделав их немертвое существование вечным.

Я оперлась о стойку и скрестила лодыжки. Потягивая кофе, я обдумывала это, помня, что когда Айви меня укусила, она взяла кусок моей ауры вместе с кровью. Эта теория хорошо сочеталась с моей собственной теорией о том, что немертвые вампиры нуждаются в иллюзии души, или ауре от нее, а иначе мозг поймет, что он мертв и выведет вампира на солнце, чтобы убить его. Таким образом, разум, тело и душа сохраняются в равновесии.

— Простите, — сказала я, думая, что у папы римского мог бы быть инфаркт от моих мыслей. — Это невозможно сделать. Я не знаю, как спасти душу Айви, когда она умрет. Я в самом деле не могу этого сделать.

Взгляд Кормеля бродил по разбросанным травам, хрустящим под ногами. Мне стало жарко от мысли о том, что он мог догадаться, что я экспериментировала со способами безопасного сдерживания жажды крови Айви.

— Вы нарушили баланс силы между вампирами и вервольфами, — сказал он так тихо, что я похолодела. — Вы нашли фокус, — продолжил он, и мой пульс ускорился.

— Это сделал мой бойфренд, бывший бойфренд.

— Семантика, — сказал он, махнув рукой. — Вы вынесли фокус на свет.

— И я его скрыла.

— В теле вервольфа, — воскликнул он, показывая намек на гнев.