Пару раз он наблюдал, как дикари спускали их на воду, поднимали небольшой парус, сплетенный из каких-то волокон, и лодка довольно-таки резво неслась по воде, поддерживаемая, чтобы не перевернулась, длинным шестом с привязанным к нему большим камнем. Наверняка в тихую погоду на ней можно было достичь соседнего острова, но вряд ли кому придет в голову совершить на этой утлой посудине длительное путешествие по бурным волнам.
«Да и куда плыть? — с тоской подумал варвар. — Где я? На западе от Стигии? Или в Восточном океане, а может, в море Му? Нергал один знает, да ведь не скажет, хвостатая тварь!»
За свою жизнь ему пришлось немало побродяжничать, и кое-что он видел сам, да и в разговорах с моряками и солдатами, с разбойниками и погонщиками караванов киммерийцу привелось услышать немало интересного о дальних странах, неведомых морях и обитающих там народах, но где он находился сейчас, Конан совсем не представлял.
Он попытался вспомнить, не встречались ли в рассказах бывалых людей упоминания об островах в океане, но сколько ни напрягал память, в голову ничего не приходило.
«Если я где-то в Западном океане и поплыву на восток, то попаду к черным племенам в Куш или Стигию, — размышлял варвар. — Дальше все легко, надо продвигаться на север. Ну, а если я, наоборот, в Восточном океане, и поплыву на восток, то прямиком попаду на край света, откуда рукой подать до Серых Равнин. Сделай одно неосторожное движение — и демоны тебя уже ждут. Нет… Лучше остаться здесь. Зачем самому лезть в пасть Нергалу? Время придет, найду я это ожерелье…»
Он никак не мог отделаться от навязчивой мысли о каком-то ожерелье. По несколько раз в день Конан почему-то вспоминал о нем, но никак не мог сообразить, зачем и по какому поводу.
«Хватит ломать голову! — прервал он свои размышления. — Настреляю дичи, разведу огонь, отдохну денек, сделаю хорошую дубину, а потом пойду искать Ванататру. Если покойник Нгунта сказал правду, то колдун обитает именно на этом острове».
Так киммериец и поступил. Наевшись до отвала птичьего мяса, он лежал на подстилке из мягких веток и глядел в небо, усыпанное яркими звездами. Чужое небо. Варвар никак не мог найти ни одного знакомого светила.
«За какие провинности меня забросило в этот край? — думал он, засыпая под шелест ласкового ночного ветерка. — Или наоборот, боги решили меня одарить своей милостью, поселив в такой благословенной земле?»
Конан сначала хотел пересечь остров через скалы, чтобы, спустившись на другой стороне, сразу попасть в деревню Помонтохо. Однако, посмотрев еще раз на отвесные кручи, решил не рисковать и идти берегом: кто его знает, может быть, и впрямь там обитают злые духи, да и уж слишком крутыми были склоны, так что путь мог оказаться чересчур длинным. Варвар шел по берегу, внимательно разглядывая прибрежный песок и лесные опушки, но пока следов пребывания человека не находил.
«Может быть, этот остров необитаем, а Ванататра и Помонтохо живут на каком-то другом? — спрашивал себя киммериец, когда даже на третий день путешествия местность оставалась безлюдной. — Этих дикарей один Нергал может понять…»
Однако к вечеру третьего дня он, наконец, учуял запах дыма. Конан принюхался: да, так и есть. Теперь надо действовать крайне осторожно. Варвар вернулся обратно, неширокой лощиной поднялся повыше в горы и увидел, что среди зеленого моря растительности совсем недалеко поднимаются вверх струйки дыма.
«Вот и то, что я искал…»
Варвар забрался чуть повыше, надеясь разглядеть хижины островитян, но ему помешали кроны пальм. Теперь предстояло решить, что делать.
Попросту явиться в селение? Вряд ли второй раз пройдет история с посланцем богов. К тому же Конан вспомнил, что Лусунга говорил, будто в этом племени уже есть такой человек. Разведать, что за селение, сколько там народу? Весьма опасно, но другого выхода не оставалось. Нарваться на засаду варвар не боялся, потому что островитяне не нападали внезапно, и война соседней деревне объявлялась загодя. Опасность была в другом — обнаружить себя. Если дикарей много и они пойдут по следу, рано или поздно его найдут, так что, пожалуй, даже лучше действовать открыто.
Киммериец переночевал в лесу и встал рано утром, когда еще не взошло солнце. Зная привычку дикарей поспать подольше, он обогнул долину поверху и вышел почти к самой деревне. Все было тихо, ничто не нарушало мирный сон туземцев. На обширной поляне Конан разглядел и жилище колдуна, стоявшее несколько особняком, и хижины вождей, и алтарь, почти такой же, как на том острове, откуда он сбежал.
«Явиться прямо сейчас к этому Ванататре, пока он спит, и взять за глотку — вот и все дела», — подумал варвар, но свою удачную, как ему представлялось, мысль воплотить в жизнь не успел.
Селение просыпалось. Из дальних хижин выскочила стайка молоденьких девушек и с криками и смехом побежала по тропе к морю. Следом за ними потянулись на утреннее омовение и старшие обитатели деревни. Группа юношей, загорелых и крепких, идя по лесу, развлекалась тем, что кидала камни в орехи, растущие на самой вершине пальм, взрывами хохота и одобрительными криками приветствуя каждый меткий бросок.
Конан терпеливо ждал, когда же выйдет из своей хижины колдун, тот самый Ванататра, у которого должно находиться ожерелье из зеленых камней. Он еще толком не придумал, как будет действовать, но очень хотел посмотреть на обладателя драгоценности.
То, что произошло в следующий миг, заставило киммерийца вытаращить глаза от изумления: из большой хижины, украшенной цветными лентами и перьями птиц, вышел не кто иной, как Лионель, аквилонец, с которым он не так давно соревновался в метании ножей в одной из таверн Аграпура. За ним выскочили пять молодых женщин, и все они направились к берегу моря вслед за остальными жителями деревни.
«А он как сюда попал? — только и мог спросить себя варвар, наблюдая эту идиллическую сцену. — Вот кто, значит, настоящий посланец богов! А почему не я? — Он даже слегка обиделся, тем более что аквилонца сопровождали не три, как было назначено ему, а целых пять жен. — Клянусь Кромом, все это неспроста!»
Конан стремительно поднялся на ноги и бросился сквозь кустарник и заросли тростника вокруг деревни, чтобы перехватить Лионеля по дороге к морю. Однако, продираясь сквозь стебли, киммериец несколько поостыл.
«Ну, выскочу сейчас на тропу перед ним, и что дальше? — спохватился он. — Девицы завизжат, прибегут остальные, и тогда одним богам известно, что произойдет. И почему этого истинного посланца никто не охраняет? — замедляя шаги, задумался варвар. — Нет ли здесь подвоха?»
Киммериец остановился и решил спокойно все обдумать. Может, попробовать улучить момент, когда аквилонец останется один, и разузнать у него, что происходит?
«Вот еще! — мрачно усмехнулся про себя варвар, — дождешься, пока он останется в одиночестве, как же! Сейчас ему принесут пожрать, потом он займется своими девицами, потом обед, потом сон, потом опять еда или, может быть, какое-нибудь празднество у местных дикарей. А девиц ему выделили что надо, — причмокнул он, — хотя, конечно, и мои были не хуже, но этих все же пятеро… Нужно попробовать дать знак, что я здесь. Вот удивится-то старый знакомый!»
Но как это сделать? — Конан надолго задумался, потому что задача была не из легких. — Нацарапать на чем-нибудь записку и положить в хижину, пока все купаются? — Но тут же он отбросил эту мысль. — Нет, не подойдет: читать-то он наверняка не умеет».
Конан уже не думал о том, каким образом аквилонец оказался в этих землях, а лихорадочно соображал, как бы связаться с ним. Тем временем совсем недалеко от него послышались голоса и шуршание босых ног по листве — это островитяне возвращались наверх, в деревню. Киммериец осторожно выглянул из зарослей, но стволы деревьев мешали видеть, что происходит на тропе.
Пришлось ползти, чтобы не выдать себя и подобраться поближе. Варвар спрятался за небольшим травянистым бугорком и, не шевелясь, ждал, когда покажется Лионель. Наконец он услышал женский смех и веселые крики. Киммерийцу повезло: весело щебеча, пробежали пять женщин, а за ними гордо вышагивал, размахивая набедренной повязкой, совершенно голый посланец богов.