А на другой день, 29 марта, над Москвой прозвучал еще один салют, как бы сливаясь с тем, что был отдан накануне в честь дорогого моего учителя и друга: наша столица салютовала войскам 3-го Белорусского фронта, одержавшим, как говорилось в приказе Верховного Главнокомандующего, «новую крупную победу. Они окончательно ликвидировали восточнопрусскую группировку немцев на побережье залива Фриш Гаф, перемолов в приморском «котле» полки и дивизии противника, на которые в свое время гитлеровское командование возлагало оборону северо-восточных границ Германии».

Советские войска неудержимо шли к победе, которую до последнего дня своей жизни ковал вместе с ними Борис Михайлович Шапошников.

В жизни почти каждого человека бывает событие, которое на длительное время или даже навсегда определяет основное направление его дальнейшего жизненного пути. От него, от этого события, ведется затем отсчет самого значительного этапа в жизни человека. Иногда на первый взгляд кажется, что произошло оно случайно, что судьба или, проще, обстоятельства так сложились. Но, вдумавшись, убеждаешься, что не так уж всесилен "господин случай": человек, сам порой до времени не сознавая этого, всем уже ранее им сделанным как бы исподволь подготавливается к этому событию.

У Михаила Степановича Громадина такое событие произошло 17 апреля 1935 года, когда он, начальник штаба 1-го территориального пулеметного полка, был назначен помощником начальника отдела ПВО Московского военного округа. С этого момента вся последующая жизнь Громадина была неразрывно связана с руководящей работой в войсках противовоздушной обороны страны - с их дальнейшим развитием и боевой деятельностью в годы Великой Отечественной войны.

И не случайно, совсем не случайно состоялось это назначение. Громадин принадлежал к тому поколению советских военных кадров, которые формировались вместе со становлением Вооруженных Сил Республики Советов. Начинать этим людям пришлось не с "университетов": не имевшие никакой военной, а во многих случаях и сколько-нибудь обстоятельной общеобразовательной подготовки, рабочие и крестьянские парни по зову большевиков поднялись на защиту пролетарской революции и самоотверженно бились с белогвардейцами и интервентами. В горниле гражданской войны они приобретали не только богатейший военный опыт, становясь командирами подразделений молодой Красной Армии, но и несокрушимую волю к достижению цели, замечательные деловые и моральные качества. Потом прошли они и "университеты" - военные училища и академии, где с той же страстностью, что и в боях на фронтах гражданской войны, овладевали военными знаниями, приобретали широкий общеобразовательный кругозор. Коммунистическая партия и Советское государство высоко ценили эти закаленные, проверенные в делах кадры, поручали им ответственные и трудные участки военного строительства.

Именно такой путь прошел и Михаил Степанович Громадин. Родился он 8 ноября 1899 года в селе Крайшевка ныне Базаро-Карабуакского района Саратовской области в семье крестьянина-бедняка. До 17 лет батрачил у помещика. Великая Октябрьская социалистическая революция избавила его от безысходной бедняцкой судьбы. Но революцию нужно было защищать. В сентябре 1918 года 19-летний юноша Громадин стал бойцом Красной Армии. Воевал на Южном фронте. В одном из боев был ранен. А когда вернулся из госпиталя, командир полка, убеленный сединой рабочий-большевик, сказал:

- Парень ты смекалистый, воюешь сноровисто, службу любишь. Учиться поедешь. Из тебя хороший командир может получиться.

В 1920 году Громадин окончил Саратовские курсы красных командиров и сразу же был направлен на Юго-Западный фронт помощником командира роты. Снова бои, и снова ранение, на этот раз очень тяжелое. Медики спасли жизнь молодого командира, однако настаивали на списании его из армии. Но за три года войны Громадин настолько сроднился с военной службой, ее жесткими, четкими законами и нелегким укладом, что не мыслил без нее свою дальнейшую жизнь. Он просил, убеждал, настаивал, и медики сдались - решили, что молодость преодолеет последствия тяжелого ранения.

Командиром роты Громадин участвовал в ликвидации кулацкого мятежа на Тамбовщине, а затем банд басмачей в Туркестане. В боях не щадил себя, был всегда впереди, там, где наиболее трудно. И товарищи по оружию, воины-коммунисты 1-й Туркестанской дивизии оказали Громадину высокое доверие: он был принят в ряды ленинской партии, с которой навсегда связал свою жизнь, все свои дела и побуждения.

Лишь в 1925 году обстановка на юге страны позволила Громадину сменить винтовку на учебники. Он стал курсантом Киевской объединенной пехотной школы. По окончании ее в 1927 году Громадин вновь был назначен командиром роты в 56-м стрелковом полку. Время летело быстро, еще быстрее росли люди. Обладавший богатым боевым опытом и достаточными теперь для своей должности знаниями, Громадин трудился с огоньком. Бойцы любили его за увлеченность делом, за справедливую требовательность. Ценили энергичного командира и коммунисты, избравшие Громадина членом бюро полковой партийной организации.

Однажды в начале 1930 года Громадина вызвал командир полка.

- За последнее время ты сильно вырос, - сказал он и, увидев краску смущения на лице стоящего навытяжку командира роты, тут же добавил: - Нет, нет, не в прямом смысле. Хотя эк какой вымахал. Действительно, Громадин.

Командир полка с удовлетворением осмотрел высокую, по-строевому подтянутую фигуру Громадина и, подавив добрую усмешку, продолжал:

- Из Москвы пришла разнарядка на учебу в академию. Предложено послать лучшего. Командование и парторганизация считают лучшим тебя. Так что сдавай роту - и в Москву.

В 1933 году Громадин окончил основной факультет Военной академии РККА имени М. В. Фрунзе. Послали его служить в места знакомые, в Среднюю Азию, начальником штаба Краснознаменного Туркестанского горнострелкового полка. А через год он был вызван в Москву, в штаб столичного военного округа, для получения нового назначения - начальником штаба 1-го территориального пулеметного полка. И вот теперь такой крутой поворот в военной судьбе переход в войска противовоздушной обороны.

Дело было новым, незнакомым. И не только для Громадина. Противовоздушная оборона в то время, по сути, только начинала разворачиваться в общегосударственном масштабе - шел поиск наилучших форм ее организации и путей развития. Нарастали и масштабы мероприятий партии и правительства по обеспечению надежной обороны страны от нападения с воздуха. Росло количество частей ПВО, усложнялись задачи ее специальных служб, конструкторы напряженно работали над созданием эффективных средств поражения воздушного противника.

Для быстрорастущих войск ПВО нужно было мною командных кадров. Выдвигались не только те, кто уже знал дело - их было очень мало, а главным образом те, кто мог быстро познать и развить его. Громадин проявил себя именно таким командиром, волевым, трудолюбивым, пытливым, умеющим смотреть вперед. Поэтому когда потребовалась кандидатура на должность помощника начальника отдела ПВО Московского военного округа, то выбор пал на Громадина.

На этот раз разговор в штабе округа был долгим: новые обязанности требовали от Громадина широкого кругозора в области организации противовоздушной обороны. Кое-что он, разумеется, знал. Но именно "кое-что".

Видимо, есть необходимость восстановить основное из этого разговора, чтобы представить те исходные рубежи, с которых началась руководящая работа Громадина в войсках ПВО. Количественный и качественный рост армий капиталистических стран вынуждал единственное в мире социалистическое государство всемерно повышать свою обороноспособность. При этом учитывалось возраставшее значение авиации, характер ее действий в будущей войне, опасность массированных налетов не только на группировки войск, но и на промышленные объекты, крупные политические и административные центры. Поэтому противовоздушная оборона организовывалась во всей так называемой "угрожаемой зоне", которая охватывала территорию от государственной границы на глубину досягаемости бомбардировочной авиации того времени. Вместе с тем имелось в виду, что глубина эта будет расти.