На обложке алели прорезанные лезвием до бумажной основы и раскрашенные фломастером буквы:

КОМАНДА ОЧИСТКИ.

ДНЕВНИК. ТОМ 5.

— Смотрите, — Тон открыл тетрадь, полистал её. — Вот. Читаю. Запись последняя, от 30 апреля 1973 года...

«Первое Мая на носу. Или это будет первое Первое Мая без страха в нашем городе — или... Впрочем, не стоит про это думать. Мы всё рассчитали. Почти уверены, что ворота, через которые ОНИ ползут в наш мир, найдены. Нитроглицерина нам хватит. Тряхнёт так, что ничего не останется. А после этого гори всё огнём. Сейчас мы уходим. Все вместе. Младшие тоже не захотели остаться. Ну, что ж. На случай, если у нас всё-таки не получится — прощайте, товарищи. Мы сделали всё, что могли».

Тон закрыл тетрадь.

— Вот так. Это всё.

Мы помолчали. Герр Киршхофф спросил:

— Их было много?

— Одиннадцать человек, — ответила Лидка. — У нас есть фотки.

— Мы памятник сделали, — сказал Колька и покраснел, потому что все на него посмотрели. Но продолжал: — Фотки перевели на металл и там, в одном месте, привинтили. Они же хотели всех спасти.

— У них не получилось, — Тон покачал головой. — И карта этого места, где они рассчитывали найти выход, к нам не попала. Предположительно это одно из трёх мест: взлётная полоса возле причальной мачты дирижаблей...

— Какой причальной мачты? — подал голос герр Киршхофф удивлённо. — На базе не было такой...

— Это откуда-то ещё выбросило, — пояснил Лидка.

— ...пруд N 3 и старые ангары, — невозмутимо закончил Тон. Он, кстати, тоже сидел босой, но вёл себя так, как будто делал доклад в ООН и носил безупречный костюм. — Около пруда мы нашли следы нехилого взрыва и... — он осекся.

Петька дополнил:

— Костные фрагменты, как ты говорил. Остатки одежды, ещё кое-что.

— Значит, они всё-таки взорвали нитроглицерин? — спросил я.

Тон пожал плечами:

— Взорвали, сам взорвался, на нужном месте или нет — но у них ничего не получилось. Хотя направление было правильное. Всё дело в том, чтобы закрыть выход.

— Да, — кивнул герр Киршхофф. — Доктор Хельмитц так и говорил: «Мы в любой момент можем закрыть выход».

— Вот об этом и разговор, — Лидка посмотрела на него. — Как вы думаете, он трепался... врал, или правда они могли это сделать?

— «Анэнэрбе» была очень загадочной организацией, — покачал головой немец. — Думаю, что они и правда могли. Но не успели. И это была не какая-то магия или что-то такое. Нечто чисто техническое. Но мы этого никогда не узнаем. Хотя это «нечто» скорее всего до сих пор на аэродроме.

— В том-то всё и дело, что можем узнать, — Лидка коротко усмехнулась. И в ответ на взгляды всех остальных (кажется, и свои такого не ожидали!) пояснила: — Можем. Мы с ребятами давно искали Торговца. Он может открыть дверь в любой мир.

— Чёрт побери! — дед встал, прошёлся по комнате. — Чёрт побери, так это правда — миров много?

— Бессчётное количество, — кивнула Лидка. — Но, что важнее — не только в любой мир. В любое время. Мы собирались это использовать, чтобы как-то помешать... в самый начальный момент помешать немцам. Если надо — с боем. У нас есть оружие.

— Чёрт побери! — повторил дед. А герр Киршхофф посмотрел на Лидку с уважением и сказал:

— Вы очень смелы, фроляйн. Но вы знаете, что такое — помешать спецгруппе гестапо? Это не глупые рейнджеры из глупых голливудских фильмов.

— Это уже не важно, — Лидка покачала головой. — Я только здесь подумала. Мы можем узнать, что было за средство. И использовать его уже в нашем времени, понимаете?! Найти — и использовать! В сущности, это наш единственный шанс. Я не знаю, что вы собирались делать... — она кивнула старикам, — но мы больше ни до чего не додумаемся, это совершенно ясно.

— Дело за малым, — сказал Петька. — Найти магазин. А он появляется... — и Петька издал некрасивый звук губами. Я ударил кулаком по альбому:

— Если бы я знал!!! Чёрт, чёрт, чёрт, если бы я знал!!!

— То, что он появился — обнадёживает, — вдруг сказал Тон. — Из записей ясно, что появлений бывает несколько. В разных местах, но несколько. Надо просто искать. Ни на что не отвлекаясь.

— Завтра тогда и начнём, — сказал дед решительно. А немец спохватился:

— О, а вас не хватятся дома?

Все четверо переглянулись. И Лидка сказала:

— Если и хватятся — то искать не станут. Бесполезно же.

День был преотвратный. Бессолнечный, но в то же время жаркий, душный. Походишь полчаса — и в ушах начинала мерно стучать густая кровь. Я думал, что только у меня, но, пару раз встретив остальных поисковиков, понял, что и им не лучше. Казалось, что Любичи варятся в котле, прихлопнутые сверху серой крышкой.

Мы сперва хотели искать попарно, но потом разделились поодиночке, решив, что так будет быстрее, а в случае чего и вдвоём не отобьёшься. Но никакого «случая» не наблюдалось пока.

Мне пару раз казалось, что вот-вот, вот сейчас!.. Но — как будто рыбка срывалась с крючка. Я почти физически ощущал этот момент, не успевал «подсечь». Самое главное, никто из нас не знал, какие всё-таки условия нужны для того, чтобы добраться до Торговца.

Одиночество? Особый психический настрой? Температура, влажность, давление? Лично я просто-напросто шёл, куда глаза глядят, стараясь забираться в максимально заброшенные места поближе к аэродрому.

По-моему, и остальные действовали так же. По крайней мере, за четыре часа скитаний я встречал всех их не по одному разу. Мы расходились, как будто не узнавали друг друга. Наверное, это было смешно...

К полудню я замотался до такой степени, что, увидев на лавочке у ограды очередного заброшенного дома Лидку, просто подсел к ней. Лидка ела мороженое и молча передала мне оставшуюся половину стаканчика. Сказала:

— Рискуем ничего не найти.

Конечно, мне надо было поддержать её, но я до такой степени был раздражён жарой, что почти огрызнулся:

— Да конечно не найдём, что и... — и почти подавился мороженым.

Честное слово, там только что ничего не было. Старинная арка, уводившая вглубь двора и заросшая бурьяном. И вдруг я увидел дверь, украшенную стеклянным многоцветьем витража. И вывеску над ней.

На чёрном ромбе с алым кантом алели звезда, молния и надпись:

КНИЖНЫЙ МАГАЗИН

«АНТИМИР»

Кстати: так себе ощущение. Только что ничего не было — и вдруг есть. Паршивое ощущение, честное слово; начинаешь сомневаться в собственном рассудке. Я толкнул Лидку, но она уже и сама смотрела в ту сторону. Не сговариваясь, мы вскочили и кинулись к двери...

...Колокольчики отзвонили свою несложную мелодию. Запыхаввшись, словно бежали мы не двадцать метров через улицу, а марафон, мы стояли на пороге магазина. На этот раз таинственный хозяин стоял прямо посреди комнаты. Он улыбался:

— Дважды подарков я не делаю, — сообщил он. — Хороший альбом?

— Отличный, — я сошёл по выбитым ступеням. Лидка следовала за мной. — Нам нужно попасть в лето сорок второго. В Любичи. Вы можете помочь?

Он шевельнул бровями, как при первой нашей встрече. И уже без улыбки сказал:

— Время-пространство — не трасса для игры в охоту на лис. Если вы не собираетесь делать покупки, то...

И тут я увидел в руке у Лидки пистолет. Это был маленький «вальтер» — не тот, какой обычно показывают в кино, а другой, меньше калибром и легче, их часто носили лётчики.

Герр Киршхофф говорил, что у его отца был похожий, но не «вальтер», а «маузер» — тоже небольшой, не как привычные длинноствольные... о чём я вообще?! Лицо Лидки было каменным, только в прорезях этой маски горел огонь:

— Послушайте, вы, — сказала она. — У меня погиб отец. Погибли ещё сотни людей. Если вы удобно устроились в этом логове, это не значит, что вы можете на всех плевать. Если вы не согласитесь нам помочь, я вас застрелю. Можете быть уверены, что я так сделаю.

Торговец с интересом склонил голову. И спросил — почти соболезнующее:

— И ты думаешь, девочка, что до тебя никто не пытался добиться от меня услуг таким образом? Наивно. Извиняет тебя только возраст. А говорю я с вами лишь потому, что это нелегко — найти меня второй раз, если я не звал посетителя заходить.