Борзиг. Давайте говорить конкретно: каждый уличный мальчишка, любая домашняя хозяйка понимает теперь, что наш век — век «Public relations». Это уже азбучная истина. На нас обрушивается поток информации: лозунги и рекламы. Но лозунги и рекламы, которые на первый взгляд кажутся блестящей импровизацией; короткие рекламные истории, которые как бы ненароком выходят из-под пера, — на самом деле плод тяжелого, кропотливого труда, они создаются на основе статистики, на обширном материале. Вы, милый Вильке, должны собирать для нас этот материал и его обрабатывать... Смею вас уверить, работа эта не такая уж скучная.

Зёнтген. Вот вам пример: мы начали выпускать новое лекарство, препарат, который спасает людей от дальтонизма. В современном городе на каждом шагу светофоры: зеленый свет, красный свет, желтый... Представьте, если бы дальтонизм вдруг стал массовым явлением: на красный свет водители едут, на зеленый — тормозят... катастрофа за катастрофой.

Роберт. Но я не совсем понимаю, что я могу или должен сделать для пропаганды этого препарата...

Борзиг. Ваша задача — показать людям все ужасы такой слепоты, мы... ведь знаем факты... вам надо только напрячь фантазию и расписать опасность дальтонизма так, чтобы ее почувствовал каждый. Простой перечень несчастных случаев на людей не действует, а коротенькая история с изложением известных всем обстоятельств...

Зёнтген. История, которая может произойти с любым... все ее сразу поймут. Мы знаем такой случай внезапного дальтонизма: агент какой-то фирмы попал в аварию, за одну ночь он вдруг потерял способность отличать красный цвет от зеленого... Неужели ваша фантазия молчит?.. Ведь история потрясающая!

Борзиг. Мы знаем, что он сел в машину, поехал к своим клиентам, а через час был уже мертв.

Роберт (тихо и медленно). А ваше средство в самом деле помогает против дальтонизма?

Зёнтген. Вы только что были справедливо обижены, почувствовав в моих словах недоверие... А сейчас позвольте и нам несколько... несколько удивиться. Неужели вы думаете, что мы продаем препараты, предварительно их не опробовав? Да нас, не говоря уже обо всем прочем, немедленно посадили бы на скамью подсудимых... Данные о несчастных случаях, конечно, тоже получены из официальных источников...

Роберт. Какой ужас! Подумать только: прими этот человек ваше лекарство, он жил бы до сих пор! Перед уходом он, наверно, поцеловал жену, попрощался с детьми... даже со стола еще не успели убрать... жена помогала детишкам уложить ранцы, вечером они, возможно, собирались сыграть в рич-рач или устроить домашний концерт... но вечером он уже не сможет поцеловать жену, не увидит детей, они так и не сыграют в рич-рач... Почему же он не принял ваше лекарство?

Зёнтген. Если бы он принял проколорит, вечером он смог бы поцеловать жену, обнять детей, поиграть с ними... Великолепная реклама! Она хватает за сердце, берет за живое: дети не стали бы понапрасну ждать отца...

Роберт. К сожалению, история эта слишком страшная, она не для рекламы...

Борзиг. А вы подумайте вообще о значении цвета в жизни людей, цвет женских волос... губ... зелень травы...

Роберт. Вы можете себе представить, чтобы человек вдруг увидел зеленые губы, красную лужайку?.. Фантастика! Возьмем футболиста: красные трусы вдруг показались ему зелеными, он принял чужого игрока за своего, и это произошло в решающую минуту, у самых ворот, когда он собирался забить гол...

Борзиг. Он так и не забил гол. А из-за этого те, кто поставил на команду дальтоника, потеряли сто тысяч и всю команду перевели в низший класс...

Зёнтген. Превосходно! Реклама и футбол... Превосходно! Поздравляю вас, эти первые идеи — залог нашей успешной совместной работы. Не надо ссылаться на жертву автомобильной катастрофы. Это уж слишком... делать бизнес на смерти...

Роберт. У меня другое опасение: я не совсем уверен, что дальтонизм — такая уж опасность. И сомневаюсь, стоит ли запугивать человечество, если болезнь угрожает только горстке людей. А что если мы заставим пятьдесят тысяч человек купить препарат, который по-настоящему нужен только троим из них?..

Борзиг. Но мы спасем жизнь хотя бы этим троим...

Роберт. Из-за этого, по-вашему, пятьдесят тысяч должны выбросить на ветер по две марки и десять пфеннигов?

Борзиг. Разве человеческая жизнь ценится на деньги?

Роберт. Конечно, нет, но мои сомнения...

Зёнтген (прерывает его). Я хочу предложить вам вот что: предоставьте все сомнения нам... Пусть они вас не тревожат. Мы поручаем вам написать три-четыре маленьких рассказа, в них вы объясните людям опасность дальтонизма и целебные свойства проколорита. Обычная сделка: у вас есть идеи, у вас есть фантазия, мы эти идеи покупаем. Насчет цены договоримся, мы в таких делах — не мелочны...

Борзиг. И если вы действительно спасете хоть одну человеческую жизнь, одну-единственную... если вы...

Роберт. Я... я еще ничего не решил, сначала я хочу убедиться, что дальтонизм — реальная опасность...

Борзиг. Поверьте, такая опасность существует. Зайдите ко мне, мы потолкуем, и я берусь вас в этом мгновенно убедить.

Роберт. Тогда надо подвергнуть каждого автомобилиста, а еще лучше всех взрослых вообще, специальным обследованиям. И прописать проколорит тем людям, которые больны этой болезнью или к ней предрасположены...

Зёнтген. Во-первых, это слишком долгая процедура. Сами знаете, как трудно расшевелить наши инстанции... На это нужна целая вечность... И к чему это приведет? В лучшем случае фирма продаст еще десять или двадцать тысяч коробок проколорита, а мы выпустили пятьсот тысяч и с огромным трудом продали только пятьдесят, да и то благодаря нашей хорошей репутации. Милейший Вильке, люди слишком самоуверенны... их надо попугать...

Роберт. Я ни под каким видом не приму в этом участия!.. Запугивать людей мнимой опасностью...

Борзиг. Да никто и не говорит, что вы должны сразу же дать согласие. Кроме того, у нас есть и другие планы: по-моему, очень важно показать, что за маркой промышленной фирмы скрываются живые люди. Все знают, что такое ОРАМАГ, но для большинства это нечто абстрактное, фантом, бессмысленное сочетание букв... На самом деле ОРАМАГ — это Бехер, ОРАМАГ — это Зёнтген, то есть за этими буквами стоят вполне определенные личности. Я считаю, что эта задача первостепенная. Ваша брошюра памяти Бехера уже отчасти ее выполнила. Теперь надо продолжить традицию, я бы сказал, традицию разрушения мифа, окутывающего нашу фирму.

Зёнтген. Прекрасная мысль... однако нельзя так долго вести серьезные, глубокомысленные разговоры... Вильке, вы еще так молоды, серьезность вам не к лицу. Попробуйте развеселиться! Послушайте, дорогой, а вы знаете, у скольких людей больные почки?

Роберт. Нет, не знаю.

Зёнтген. И я не знаю, но зато мне известно, что концерн ЗУНАГ продает ежемесячно тридцать тысяч коробок своего препарата от болезней почек. И все потому, что они выпустили великолепную рекламу: гигантские плакаты, где изображена больная почка... а под ней глупая, но доходчивая надпись: «Не забывай о своих почках!» (Смеется.) Ну вот, с тех пор люди не забывают о своих почках и расхватывают лекарство ЗУНАГа... Неужели, по-вашему, я должен быть совестливее, чем мои конкуренты? У меня на руках крупное предприятие, служащие, на наших заводах прекрасно поставлено социальное обеспечение... у нас даже есть дом отдыха для кормящих матерей... а на складах фирмы мертвым грузом лежат четыреста пятьдесят тысяч непроданных коробок проколорита... (Смеется.) Ваше упрямство делает вам честь, оно мне по нутру: чем вы несговорчивее, тем больше мне хочется вас заполучить. Я не люблю молодых людей, которые сразу же готовы на все. Ну а теперь к столу... Идемте, не вешайте носа!.. Я слышал, вы собираетесь жениться, это правда?