Я миролюбиво улыбнулся. Она сморщила носик, и моя улыбка мигом стёрлась.

- Вы что-то хотели?

- В общем-то, да,- я решил, что с этой фурией надо быть помягче.

- Вам мешает моя музыка? – обвинительным тоном продолжила девчонка, нагло глядя куда-то мимо меня. – Или вам мешаю ИМЕННО я?

Я уже говорил, что не знаю, как вести себя с особами подобного рода? Теперь уже я и сам поверил своим словам. Я растерянно захлопал глазами, всё моё раздражение куда-то улетучилось. Я прочистил горло.

- Эй, милая моя, я разве хоть слово сказал против того, что ты слушаешь? «Judas Priest» - хорошая группа. Более того, одна из моих самых любимых.

Она сфокусировала на мне свои глазищи. Из полупрезрительного её взгляд превратился в недоверчивый.

- Да ну... Что вы можете знать о ТАКОЙ команде?.. «Хэви метал» нынче не в моде!

- Я что, похож на модного человека? - деланно оскорбился я. Тут автобус заложил излишне резкий поворот, и я впечатался физиономией в спинку кресла. Чертыхнувшись, я поднялся и облокотился о подголовник, уставившись на собеседницу сверху вниз. Она улыбнулась самыми краешками губ, должным образом реагируя на мой казус. Пусть, я никогда не боялся смеяться над самим собой. Похоже, наш диалог начинает налаживаться.

- А ты слышала такие их композиции, как «Love bites», «Sentinel», «Hell patrol»? А? Да и сама «Ram it Dawn» вещь весьма забойная.

Девчонка просто обалдела, доложу я вам. Она откинулась на спинку кресла и широко развела по-прежнему согнутые в коленках ноги. Движение достаточно откровенное и фривольное.

- Дядя, а вы меня не клеите часом? Предупреждаю сразу - по яйцам я бью без промаха!

От подобного заявления я впал в ступор. Ну, ни хрена ж себе!

- Ты чего, офигела? Согласен, что на металлиста я не похож, но и на маньяка-насильника тоже не потяну, иначе мне дадут ровно столько, сколько тебе! И в камере у меня будет очень много по-настоящему близких и хороших друзей, которые и слыхом не слыхивали о рок-музыке.

И вот тут её наконец-то проняло. Она запрокинула лохматую головку и засмеялась. Я опять поразился. Не смотря на низкий тембр голоса, смех у неё напоминал звонкий перелив хрустальных колокольчиков. Банальщина, да, но мне больше не с чем сравнить такой смех!

- А ты нормальный чувак. Меня зовут Трейси Стюарт,- она решительно протянула мне свою ладошку для рукопожатия. – Извини, что помешала тебе. Я как-то сразу не въехала, что ты парень в доску свой. Ничего, что я на «ты»?

Впечатлённый частотой смены её настроения, я аккуратно принял девичью ладонь в свою десницу, опасливо покосившись на остроносые «казаки».

- Ну а я Алекс Болотин,- представился я, называясь именем, которое говорил всем иностранцам. – Я-то сразу понял, что ты ТА ещё язвочка....

Она опять засмеялась. Слушать её смех было сплошным удовольствием. Я поймал себя на том, что скалюсь, как дурак, во всю рожу. И тут до неё дошло. Трейси изумлённо вылупилась на меня, оборвав сыплющиеся изо рта смешинки.

- О, так ты что... Русский, что ли?!

- Он самый, - набычился я. – А ты что, выросла на предрассудках к нашему народу?

Трейси передёрнула затянутыми в кожу плечиками.

- Да нет.... Просто у меня ещё не было в друзьях никого из ваших. Теперь есть!

Улыбалась она тоже очень мило. Да и вообще, Трейси была очень симпатичной девочкой. Общее впечатление портил только несколько широковатый нос. А небольшая косинка в зелёных глазах, наоборот, только придавала ей некий шарм, что ли... Уф, куда это меня понесло? Я в ответ по-свойски подмигнул и опустился на сидение. Так, а что у нас «за бортом»?

«За бортом» погода, что называется, окончательно скурвилась. Вот так вот, да! Я давно обратил внимание, что к привычному гулу автобусного салона примешивается какой-то посторонний шум. Это был ветер. Не на шутку разгулявшийся ветер. Я расплющил нос о стекло, наблюдая за тем, как набирающие силу духи воздушной стихии начинают планомерный захват всей округи. Ветер подгонял свинцовые громады туч, гнул деревья, играючи стелил по земле отживающую своё траву и ломал редкие придорожные кустарники. Ого, прямо ураган какой-то! Неужели дождь отменяется? При таком то ветре! Наш «Неоплан» начал ощутимо содрогаться, ветер, неумолимо завывая, набрасывался на автобус, пробуя на нём всю свою мощь. Мне стало как-то не по себе, жутко, короче говоря. Только представьте: мы совсем одни на пустынном шоссе, кроме нас нет никого, темнеет очень быстро, скоро будет не видно ни зги, над нами мрачным угрюмым куполом опрокинулся серый небосвод, сверкают молнии, доносятся приглушенные громовые раскаты и дикие неукротимые завывания сумасшедшего ветра....

Та ещё обстановочка. «День независимости» какой-то! А ведь нам ещё ехать и ехать. Надежда только на то, что мы минуем этот безлюдный и захолустный участок пути как можно быстрее. Нет, не подумайте, я не то, что бы там совсем уж трус закостенелый. Но только не по себе мне стало, очень сильно не по себе. А своим чувствам я привык доверять. Я задёрнул занавеску. Но от усиливающегося за окном рёва стихии я закрыться по понятным причинам всё равно не мог. Я поёжился, хотя в салоне холодно не было. Что-то не то... Как у Бредбери. «Чую, что-то страшное грядёт». Я это ЧУВСТВОВАЛ спинным мозгом.

Я оглянулся назад. Моя новоявленная подружка, похоже, ничем таким себе не напрягала. Трейси, с наушниками в ушах, прикрыла глаза, дрыгая в такт ногой и явно получая от происходящего большой кайф. Что ж, в незнании – великое спокойствие, сумничал я про себя и обвёл прищуренными глазами погрузившийся в мягкий сумрак салон автобуса. Водитель, целиком сосредоточенный на вождении, не спешил включать свет, за что я был ему искренне благодарен. Темнота - друг молодёжи, в темноте не видно рожи... Хотя в автобусе находилась отнюдь не одна только молодёжь.

У меня неплохая память на лица. И я мог спокойно, излишне не утруждаясь, перечислить и описать более - менее подробно если не всех, то большую часть пассажиров нашего рейса уж точно. Помимо того, я вполне сносно разбираюсь в людях, в человеческой психологии, и могу достаточно много сказать о человеке, даже если вижу его впервые в жизни. Выражаясь проще – всяких отморозков и уродов вижу насквозь. Бывает, что ошибаюсь в своих суждениях, но это исключение из правил, нежели само правило.

Напротив меня, через проход, сидел испитого вида старикан в мятом офисном костюме неопределённого цвета, с перекрученным галстучным узлом, но дорогими часами на левой руке. Видимо, он переживал не лучшие времена, о чём свидетельствовал не только помятый вид, но и плоская фляжка с недвусмысленным содержимым, к которой старик то и дело прикладывался. Я осуждающе скорчил гримасу. Никогда не понимал тех, кто закладывает лишку. Да, бывает так, что проблемы ложатся неподъёмным грузом. Но от них не спрячешься в пьяном угаре. Проблемы не решатся, от них не убежишь. От СЕБЯ уйти невозможно. Но это я так, брюзжу на злобу дня.

Выпивоха заметил, что за ним наблюдают, и отсалютовал мне булькающей фляжкой. Редкие, седые волосы его стояли дыбом, а по осоловевшим глазам было ясно, что ему уже и море по колено. Шутник хренов. Вот уж кого точно не волнует набирающий за пределами автобуса силу ветер.

Я закрыл глаза и, приноравливаясь к приглушенному гомону редких голосов, проникающему внутрь шуму ветра, решил ещё малость вздремнуть. Оно ведь страшно, пока не заснёшь. Чтобы быстрее закемарить, я стал перебирать в уме своих соседей по автобусу. Я не собирался никому перемывать косточки, просто по себе знаю, что от такой методы я быстрее провалюсь к Морфею.

Итак, помимо меня, сопящей позади меня Трейси Стюарт, и прикорнувшего напротив всё того же меня явно изрядно набравшегося старикана, в «Неоплане» находилось немало интересных и заслуживающих внимания личностей. Одна банда разномастных подростков в количестве пяти или шести человек чего стоила. Тинэйджеры разместились кто где горазд парами и, не умолкая, бубнили всю дорогу о чём-то своём. Ещё достаточно незаурядной личностью мне показался крепко сбитый, поперёк себя шире мужик лет сорока, с густыми усами и одетый по-походному. Он сидел в самом начале салона и с моего места был не виден. Уверенный в себе, невозмутимый и спокойный. Спокойный от осознания собственной силы. Тёртый калач не дать не взять. Такие люди могут быть опасными противниками. А вот здоровенный детина, не иначе как спортсмен какой, расположившийся на два ряда впереди меня, такого впечатления не производил. Хотя здоров был, как буйвол. Ничего, большой шкаф громче падает. К этому амбалу ещё на вокзале вовсю липла сногсшибательная блондинка, с роскошной фигурой, кукольным личиком и большим процентом свободного места в златокудрой головке. Она тоже села в наш автобус и наверняка уже забросала громилу плотоядными взглядами изголодавшейся кошки. Остаётся ему только позавидовать! На меня, например, никто и никогда ТАК не смотрел. Да и эффекта я особого не произвожу, если честно.