— И если мы не доберемся до него первыми, Лару превратит весь Галактический Совет в оболочки под своим командованием.

— О, черт, — повторяю я, прикрывая глаза.

— И ад воспламенится, — соглашается она.

— Верните ее! — кричит голубоглазый на нас, на маленькое пятнышко в сером мире. — Вы возвращали ученых на Элизиуме снова и снова! Вы сводили их этим с ума! Все, что я прошу, это одна жизнь, одна… — слова покидают его.

Лицо измождено, темные волосы поседели и побелели на висках и на затылке. Его страдания отличаются от страданий, которые мы узнали в сером мире. Эта тоска особенная, индивидуальная, неповторимая. Он учит нас получать удовольствие. У этого вида есть слово для этого. Месть.

— Пожалуйста, — шепчет голубоглазый. — Если не для меня, то для моей маленькой девочки. Она нуждается в своей маме.

Мы молчим. Пусть он познает одиночество. Пусть он поймет. Пусть он будет тем, кто смотрит, ждет и учится. Его уроки были горькими.

А я познаю удовольствие.