Вскоре Долорес стала получать удовольствие от работы в Министерстве так, как никогда прежде. Когда Министерство попало под контроль министра-марионетки, Пия Толстоватого, и наполнилось последователями Волан-де-Морта, Долорес наконец смогла почувствовать себя действительно в своей тарелке. Главные Пожиратели смерти оценили ее по достоинству: ведь с ними у Долорес было намного больше общего, чем когда-либо с Альбусом Дамблдором. Она не только сохранила свой пост, но даже приобрела новые полномочия: стала главой Комиссии по учету магловских выродков, что давало ей право вершить несправедливый суд, на котором она сажала в тюрьму всех маглорожденных волшебников за «кражу» волшебных палочек и магии.
Во время суда над еще одной невинной женщиной, Гарри Поттер напал на Долорес в самом сердце Министерства магии и украл у нее крестраж, который она носила и даже не подозревала о его свойствах.
После падения лорда Волан-де-Морта Долорес Амбридж была передана суду за пособничество его режиму и была признана виновной в пытках, лишениях свободы и смертях нескольких человек (некоторые невинные маглорожденные, которых она приговорила к Азкабану, не смогли выжить в камерах).
Мысли Дж.К. Роулинг:
Однажды, давным-давно, я брала уроки по какому-то предмету или навыку (я, по очевидным причинам, стараюсь говорить настолько размыто, насколько это возможно), и при этом мне пришлось вступить в контакт с учителем или инструктором, который с первого взгляда мне сильно не понравился.
Та женщина разделяла мою антипатию. Я правда не могу объяснить, почему мы взъелись друг на друга с такой скоростью, с такой силой и с такой (во всяком случае, с моей стороны) безосновательностью. Мне в голову засело ее ярко выраженное пристрастие к милым украшениям. Особенно хорошо я помню маленький пластиковый бантик нежно-лимонного цвета, который она носила на своих коротких кудрявых волосах. Этот бантик, который подошел бы девочке трех лет, постоянно привлекал мое внимание, как будто она выросла за одно мгновение. У этой женщины было коренастое телосложение, и сама она была не первой молодости, а ее склонность носить оборки там, где, на мой взгляд, это совсем неуместно, а также любовь к крохотным сумочкам, которые, опять же, можно было бы назвать девчачьими — все это вызывало сильный диссонанс с ее характером. Ведь ее нельзя было назвать милой, невинной или простодушной.
Я всегда веду себя немного настороженно, когда речь заходит о таких источниках вдохновения, ведь очень неприятно, когда тебя так интерпретируют. Эта женщина НЕ БЫЛА «воплощением Долорес Амбридж». Она не была похожа на жабу и никогда не проявляла никаких признаков злости или садизма, и я не заметила особое сходство с Амбридж (хотя, разумеется, я была недостаточно с ней знакома, чтобы узнать ее взгляды и предпочтения, что делает мою неприязнь к ней еще более неоправданной). Однако, я совершенно точно позаимствовала, а затем сильно преувеличила, ее любовь к приторным и девчачьим нарядам. И именно тот пластиковый бантик позднее превратился в похожее на муху украшение на голове Долорес Амбридж.
Я не раз замечала, что любовь к милым вещицам очень часто идет рука об руку с невероятно жестокими взглядами на жизнь. Однажды мне пришлось делить кабинет с женщиной, которая обклеила стену за своим столом изображениями пушистых котяток; она была самой фанатичной и злобной сторонницей смертной казни из всех, с кем мне когда-либо приходилось соседствовать. Любовь к сахарным вещицам, мне кажется, часто намекает на нехватку реальной доброты и милосердия.
Долорес среди тех персонажей, к которым я испытываю только неприязнь; она была создана из сплава особенностей, которые я взяла из этих и множества других источников. Ее стремление управлять, наказывать и причинять боль во имя закона и порядка, на мой взгляд, заслуживает не меньшего осуждения, чем неприкрытое обращение лорда Волан-де-Морта во зло.
Имя Амбридж подобрано с особой тщательностью. «Долорес» означает уныние, которое она, несомненно, распространяет вокруг себя. «Амбридж» это вариация слова «umbrage» от британского выражения «to take umbrage», которое означает «оскорбиться». Долорес оскорбляется любым вызовом в сторону ее ограниченного мировоззрения; в ее фамилии я хотела передать низость и непреклонность ее характера. А «Джейн» объяснить труднее; мне просто показалось, что оно очень удачно и чопорно смотрится между ее именем и фамилией.
У Долорес Амбридж было два кабинета — один в Хогвартсе, а другой в Министерстве магии — и оба были украшены отвратительными тарелочками с мяукающими котятами. Хоть она и не стала министром магии, но она точно знала, как повлиять на действующих министров. Только представьте, насколько они с Корнелиусом Фаджем умело распускали слухи о Гарри Поттере, отрицали возвращение Волан-де-Морта и свергли Дамблдора.
Если вы хотите разбираться в мировой волшебной политике, то стоит поближе взглянуть на тех, кто в разное время занимал пост министра. Будьте готовы встретить пару знакомых фамилий.
Глава 2. Министры магии и Азкабан
Министры магии
Министерство магии было официально учреждено в 1707 году с назначением на пост первого министра магии — Улика Гампа[1]. Министра выбирают путем демократического голосования, хотя во времена кризиса эту должность просто предлагали определенным людям, без общенародного голосования. (Альбус Дамблдор не раз получал такое предложение, но всегда от него отказывался). У должности министра нет определенного срока, однако он или она обязаны проводить регулярные перевыборы, не реже, чем раз в семь лет. Чаще всего министры магии занимают свой пост намного дольше магловских министров. В общем-то, не смотря на различные жалобы, волшебное сообщество безоглядно следует за своим министром, что редко встретишь в магловском мире. Это, возможно, происходит по той причине, что некоторая часть магического населения считает, что если они не создадут ощущение самостоятельности, то маглы попробуют вмешаться в их жизнь.
У магловского премьер-министра нет влияния на выбор министра магии, чье избрание остается прерогативой магического сообщества. Все связанное с магическим сообществом Великобритании в компетенции министра магии и подчиненного ему Министерства. О срочных визитах министра магии к премьер-министру маглов предупреждает портрет Улика Гампа (первого министра магии), который висит в кабинете магловского премьер-министра на Даунинг Стрит 10.
Ни один магловский премьер-министр не был в Министерстве магии по причинам, которые наиболее емко сформулировал бывший министр магии Дугалд МакФэйл (пребывал на должности министра в период между 1855 и 1865 годами): «их беднинькии слабинькии мозги не вынисут этава».
МИНИСТР: Улик Гамп
ГОДЫ РУКОВОДСТВА: 1707 — 1718
Прежде, чем стать главой Визенгамота, Гамп взял на себя, по сути, полицейскую работу, принуждая волшебное сообщество к соблюдению Международного статута о секретности. Его величайшим наследием стало учреждение Отдела магического правопорядка.
Дамокл Роули
1718 — 1726
Был избран благодаря своей позиции жесткого отношения к маглам. Эта позиция подверглась осуждению со стороны Международной конфедерации магов, и он был вынужден уйти в отставку.
Персей Паркинсон
1726 — 1733
Пытался принять законопроект, который запрещал браки с маглами. Видимо, он неправильно понял настрой общества: люди устали от антимагловских настроений и хотели мира; при первой же возможности его сместили с должности.
1
Совет волшебников, распущенный в 1707 году, был самым долго действующим органом правительства магического сообщества Британии. Однако, после введения в силу Международного статута о секретности в 1692 году, волшебное сообщество нуждалось в более иерархичной, структурированной и сложной структуре управления, чем Совет волшебников, чьи функции сводились к поддержке, регулировании и обеспечении связи в тайном обществе. В этом списке указаны только те волшебники и волшебницы, которых устраивало название «министр магии».