Я вовсе не хочу этим сказать, что тренерам нужно тут же взять всех своих десятилетних хоккеистов с левым хватом и превратить их в правых крайних нападающих или правых защитников. В этом возрасте ребятам еще нужна научиться хорошо стоять на коньках и освоить основы игры. Не стоит усложнять их жизнь. Но как только станет ясно, что они овладели основами и научились выполнять на льду сложные маневры, не задумываясь ставьте их на «неудобный» край, если, конечно, это нужно для игры. Короче говоря, играть с «неудобной» стороны вполне удобно.

Прямая-это самое короткое расстояние между двумя точками, но только не в хоккее. Если взять двенадцать игроков и поместить их на катке размером 200 на 85 футов, а затем бросить между ними маленькую шайбу, то кратчайшим расстоянием между любыми двумя точками окажется кривая с массой опасных препятствий. Хоккей можно сравнить с городской автомагистралью в часы пик. Ведь для продвижения вперед там надо пользоваться малейшей возможностью. То же и в хоккее, игре, которую я не раз называл "игрой благоприятных возможностей". Потому что генерального плана взятия ворот соперника не существует. Мы ведь не собираемся толпой позади своих ворот и не решаем, каким именно образом шайба попадает к Филу Эспозито, когда тот окажется за спиной правого защитника противной стороны. Но если Филу удастся это сделать и если между ним и мной есть открытое пространство, я немедля постараюсь отпасовать шайбу ему. Иной раз, правда, кажется, что нападающий открылся, а фактически — нет, потому что игрок, владеющий шайбой, не в состоянии передать ее ему. Когда такое случается, я ищу другую возможность для передачи.

Не знаю, сколько таких возможностей может возникнуть во время начала атаки из глубины обороны, поскольку это зависит от расположения на льду остальных игроков. Пусть это звучит странно, но мне кажется, что в течение одного периода не бывает двух одинаковых проходов в зону противника. Я не могу предложить рецепта для идеального перехода в атаку, потому что такого рецепта в наступательном хоккее просто не существует. Начиная атаку, я оцениваю обстановку и выбираю оптимальный вариант для своей передачи. То есть у меня существует определенный порядок перехода от обороны в наступление. Прежде чем даже подумать о передаче шайбы из своей зоны, я сосредоточиваюсь, оцениваю обстановку в своей зоне и тогда принимаю решение.

Переход от обороны в наступление можно, мне кажется, разбить на пять этапов: 1) подготовительный, 2) выход из зоны защиты, 3) решение у красной линии, 4) вход в зону соперника и 5) бросок по воротам. Итак, шайбой владеет соперник, который начи нает выводить ее из своей зоны. Перейдя через красную линию, левый форвард бросает шайбу в борт, и она летит мимо меня в правь [и от нашего вратаря угол поля.

Когда нападающий команды соперника вбрасывает шайбу в нашу зону, я, конечно, двигаюсь спиной вперед. Поэтому прежде всего быстро разворачиваюсь, перенося левую ногу над правой и мощно отталкиваясь правой, что позволяет мне резко затормозить, круто изменить направление движения и оказаться лицом к шайбе. Многие новички не любят делать поворота «переножкой», предпочитая двигаться спиной вперед к тому месту в углу, где, как им кажется, находится шайба. Плохо. Смерти подобно. Идя на шайбу, поворачивайтесь к ней лицом. Делая разворот, я прикидываю, в каком месте поля я могу овладеть ею. В то же время я не спускаю глаз с игрока, вбросившего шайбу в зону, и стараюсь увидеть, где находятся остальные хоккеисты. В данной конкретной ситуации меня больше всего интересует поведение левого форварда.

Если он, переведя шайбу в нашу зону, сам бросился к своей скамье запасных, я сразу понимаю, что соперник производит смену составов. Иногда из-за легкого замешательства в момент смены составов без остановки игры возникают благоприятные условия для ответ ной атаки. Итак, предположим, что левый край действительно направился к своей скамье. Заметив это, я не задумываясь бегу к шайбе и подбираю ее. Мой следующий ход будет зависеть от «географии» площадки в этот игровой момент. Если скамья соперника находится в дальней от меня стороне льда, я резко развернусь и дам пас своему открытому игроку или же поведу шайбу по «свободной» стороне льда, то есть по дальней от скамьи соперника стороне, так как она дольше, нежели ближняя к скамье, будет свободна от игроков. Но если я подберу шайбу в своем правом углу и скамья запасных соперника окажется на той же стороне, я, конечно же, постараюсь дать пас своему открытому партнеру, находящемуся на свободном участке льда у противоположного борта. В зале "Бостон гарден", например, правый защитник играет с той же стороны, где в первом и третьем периодах находится скамья гостей, а во втором периоде — скамья для запасных "Бостон брюинс".

Но если левый форвард соперника вбрасывает шайбу в нашу зону и пытается ею овладеть, то я знаю, что смены составов не будет и что соперник постарается атаковать нас всей пятеркой. И вот, двигаясь к шайбе, я быстро оглядываюсь, чтобы определить: 1) где находятся те, кто хочет атаковать меня справа, 2) где находится шайба и 3) где находится левый форвард и все, кто может атаковать меня слева. От того, что я увижу, зависит, что и как я буду осуществлять в течение следующих десяти-двенадцати секунд или по крайней мере покуда мы не получим возможность атаковать ворота соперника.

Как правило, в обороне команды применяют один из трех типов атаки на игрока, овладевающего шайбой в углу своей зоны. Поскольку я узнаю, какой из трех способов атаки применяет противник, лишь за секунду-две до прикосновения к шайбе, я едва ли могу заранее знать, что буду делать, овладев шайбой. Это может показаться странным, но мое поведение целиком зависит от поведения игроков соперника. И действовать я должен, полагаясь на интуицию. Вот описание того, как я поступаю в каждом отдельном случае, чтобы шайба осталась у нашей команды.

1. Соперник посылает против меня в глубину нашей зоны только одного своего игрока. Вероятно, им будет левый крайний, бросивший шайбу в угол и находящийся к ней ближе своих партнеров. Оглядываясь по сторонам, я стараюсь разгадать маневр противника. Овладев шайбой, я поступаю тем или иным образом в зависимости от того, как близко от меня находится нападающий соперника и с каким энтузиазмом он собирается меня атаковать. Например, если он летит, не сбавляя хода, с явным намерением припечатать меня к борту и отобрать шайбу, я, по всей вероятности, пошлю шайбу вдоль борта позади своих ворот своему партнеру по обороне, который должен уже вернуться в свою зону. Если все идет гладко, то за нашим левым защитником должен следовать и левый форвард. Иными словами, у противоположного борта к приему шайбы должны быть готовы два игрока «Брюинс». Передав им шайбу, я стараюсь на время задержать атаковавшего меня игрока соперника в нашей зоне и тем самым создать для своей команды условия для контратаки.

Но если этот левый крайний просто преследует меня, не намереваясь прижимать к борту, я, вероятно, постараюсь пройти за нашими воротами и повести шайбу к средней зоне вдоль противоположного борта.

Огибая свои ворота, я как бы ощущаю моральное превосходство над своим преследователем, потому что я только начинаю очередной наступательный маневр своей команды, тогда как он только что завершил свой, причем сделал это неудачно. Таким образом, у меня есть психологическое превосходство над соперником. Обогнув ворота и устремляясь вперед, я всегда чувствую себя так, будто бегу по наклонной плоскости и будто мне в спину дует ветер со скоростью пятьдесят миль в час. И наоборот, когда нападающий возвращается на свою половину поля после неудавшейся атаки, ему кажется, что он взбирается вверх по склону ледяной горы. Что бы каждый из нас ни чувствовал, на пути от своих ворот до красной линии я всегда на несколько шагов уйду от своего преследователя. 2. Кроме левого крайнего, в борьбу за шайбу в глубине нашей обороны может включиться и центрфорвард соперника. Обычно он приближается ко мне с противоположной стороны-по правому от себя краю, стремясь пройти за нашими воротами и помочь своему партнеру.