— Идем на облако! — голос Командира прозвенел разломом льдины. Он в полной форме. Расшитая пышным галуном белая пилотка лихо сдвинута на холодный серый глаз.

— Невозможно, сэр! Зарождается ураган, и если вы спросите мое мнение…

— Я не спрашиваю вашего мнения, лейтенант Берг! — отрезал Командир. Включить прожекторы! Поднять обороты до 8500! Входим в облако!

Цилиндры застучали чаще: та-покета-покета-покета-покета-покета. Командир бросил взгляд на обледеневающее стекло кабины пилота. Он прошелся вдоль ряда сложных приборов, время от времени поворачивая ручки регуляторов.

— Включить вспомогательный № 8! — приказал он.

— Вспомогательный № 8 включаю! — повторил лейтенант Берг.

— Полную мощность на турель № 3! — выкрикнул Командир.

— Даю полную мощность на турель № 3!

Экипаж склонился над рабочими пультами. Каждый выполнял свою задачу в рвущем воздух гигантском восьмимоторном гидроплане военно-морских сил. Они поглядывали друг на друга и усмехались: «Наш Старый Черт прорвется, говорили они. — Старый Черт ада не испугается!»

… — Сбавь скорость, — попросила миссис Митти. — Куда ты так гонишь?

— Ммм? — промычал Уолтер Митти, ошарашено взглянув на свою жену в соседнем сидении.

Она показалась совершенно незнакомой, как та женщина, что кричала ему что-то из толпы.

— У тебя скорость пятьдесят пять миль, — сказала жена. — Я не люблю, когда больше сорока, а ты разогнался до пятидесяти пяти.

Уолтер Митти подъезжал к Уотербери в молчании. Рев SN-202, одолевающего шторм, какого не знали пилоты за двадцать лет существования военно-морской авиации, затихал в никому не ведомых просторах его сознания.

— Опять на тебя нашло: смотри, ты весь, как пружина, — сказала миссис Митти. — Сходил бы к доктору Реншоу, чтобы он тобой занялся.

Уолтер Митти остановил машину у дома, где его жена собиралась сделать прическу.

— Не забудь купить калоши, пока я буду в парикмахерской, — напомнила она.

— Мне не нужны калоши, — ответил Митти.

Она спрятала зеркальце обратно в сумочку.

— Ну, сколько можно, — сказала она, выходя из машины. — Ты же не мальчишка.

Он слегка нажал на газ.

— Почему ты не надеваешь перчаток? Ты их потерял?

Уолтер Митти полез в карман, достал перчатки и надел их, но, как только жена отвернулась и зашла в дом, а он подъехал к семафору с красным светом, снова их снял.

— Не задерживай движения, брат! — гаркнул полисмен, когда загорелся зеленый.

Митти поспешно натянул перчатки и рванул вперед. Какое-то время он бесцельно кружил по улицам, а потом на пути к стоянке проехал мимо больницы.

… — Это Веллингтон Мак-Миллан, банкир-миллионер, — тихо сказала ему хорошенькая медсестра.

— Да? — ответил Уолтер Митти, медленно снимая перчатки. — У кого история болезни?

— У доктора Реншоу и доктора Бенбоу, но есть еще два специалиста: доктор Ремингтон из Нью-Йорка и мистер Притчард-Митфорд. Он специально прилетел сюда из Лондона.

Дверь открылась в длинный холодный коридор, и показался доктор Реншоу. Он выглядел обеспокоенным и усталым.

— Как дела, Митти? — спросил он. — У нас тут запарка с Макмилланом: банкир-миллионер, к тому же личный друг Рузвельта. Третичный обстетроз дуктального тракта. Вы бы на него не взглянули?

— Охотно, — согласился Митти.

В операционной ему шепотом представили врачей:

— Доктор Ремингтон, доктор Митти, мистер Притчард-Митфорд, доктор Митти.

— Я читал ваш труд по стрептотрикозу, — сказал ему Притчард-Митфорд, пожимая руку. — Великолепная работа, сэр.

— Спасибо, — поблагодарил Уолтер Митти.

— Я не знал, что вы сейчас в Штатах, — пробурчал Ремингтон. — Знаете, вызывать Митфорда и меня ради третичного, когда вы здесь… Ну, всё равно, что в лес дрова возить.

— Вы очень добры, — сказал Митти.

Громадный замысловатый аппарат со множеством клапанов и проводов, подключенный к операционному столу, ожил в эту минуту: покета-покета-покета…

— Новый анестезатор забарахлил! — воскликнул ординатор. — Никто на всем Востоке не знает, как его наладить.

— Успокойтесь, господа, — произнес Митти низким холодным голосом.

Он подскочил к аппарату, который сейчас сменил мелодию: покета-покета-покета-пип-покета-покета-пип. Пальцы его осторожно касались блестящих рычажков.

— Дайте мне авторучку! — резко потребовал он.

Кто-то подал ему авторучку. Он вытащил из аппарата неисправный поршень и поставил на его место перо.

— На десять минут этого хватит, — сказал он. — Продолжим операцию.

Подбежала медсестра и что-то шепнула Реншоу. Митти заметил, как тот побледнел.

— Развивается кореопсис, — нервно сказал Реншоу. — Вы возьметесь, Митти?

Митти взглянул на него и на робко сжавшуюся фигурку Бенбоу, который что-то пил, и на суровые неуверенные лица двух светил.

— Если вы готовы уступить мне место, — согласился он.

На него накинули белый халат, он поправил маску и натянул перчатки, медсестра подала ему сверкающие…

… — Сдай назад, чудила! Ты что, не видишь тот «бьюик»?

Митти нажал на тормоз.

— Глаза протри, ты въехал на чужую полосу, — набросился на Митти дежурный по стоянке.

— Прости, шеф, — пробормотал Митти и начал осторожно выруливать задним ходом из полосы «Только выезд».

— Ладно, вылезай, я сам ее оттарабаню, — сказал дежурный.

Митти вылез из машины.

— Эй, ключ дай!

— Прости, шеф, — сказал Митти, отдавая ключ зажигания.

Дежурный, согнувшись в три погибели, влез в машину и с презрительной ловкостью водворил ее на законное место. Все они нахалы, думал Митти, шагая по главной улице. Решили, что всё знают. Однажды за Нью-Милфордом он попытался снять цепь, а та намоталась на ось. Пришлось вызывать техпомощь, чтобы размотать. Как ухмылялся тот мальчишка механик! С тех пор, когда надо было менять цепь, миссис Митти всегда отправляла его в мастерскую. В следующий раз, подумал он, я надену на правую руку перевязь, чтобы они видели, что я сам не могу заменить цепь. Он пнул кусок грязи на тротуаре.

«Калоши», — произнес он про себя и стал искать обувной магазин.

Снова выйдя на улицу с коробкой калош под рукой, Уолтер Митти стал вспоминать, что еще поручила ему жена. Она дважды напомнила ему о чем-то еще до того, как они выехали из дому в Уотербери. Он так не любил эти еженедельные поездки — всегда что-нибудь получалось шиворот-навыворот. Он отчаянно вспоминал, о чем же просила жена: салфетки «Клинекс», зубная паста «Свиб», бритвенные лезвия? Нет. Зубная паста, зубная щетка, сода, карборунд, инициатива и референдум? Он сдался. Но она-то вспомнит: — Где это как-оно-называется, что я тебе велела купить? — спросит она. — Не рассказывай мне, что ты забыл название.

Мимо пробежал мальчишка-газетчик, выкрикивая что-то о суде в Уотербери.

… — Может быть, это освежит вашу память? — окружной прокурор внезапно пододвинул тяжелый автомат к спокойно отвечающему свидетелю. — Вам приходилось видеть эту штуку раньше?

Уолтер Митти взял автомат и со знанием дела осмотрел.

— Это мой «Уэбли-Викерс 50.80», — спокойно ответил он.

По залу суда пронесся возбужденный гул. Судья постучал молотком, призывая к порядку.

— Я полагаю, вы отлично владеете всеми видами огнестрельного оружия? ехидно спросил прокурор.

— Я возражаю! — воскликнул адвокат Митти. — Мы доказали, что наш подзащитный не мог произвести этот выстрел. Мы доказали, что в ту ночь четырнадцатого июля его правая рука была на перевязи.

Уолтер Митти на секунду поднял руку, и ехидные прокуроры замолкли.

— Я мог бы убить Грегори Фитцхерста с расстояния в триста футов из оружия любой марки одной левой рукой, — сказал он спокойно.

Зал ахнул. Разразился невероятный шум. Над всеобщим бедламом взвился надрывный крик женщины, и в тот же миг очаровательная брюнетка упала ему в объятия. Окружной прокурор грубо ударил ее, но Митти, даже не вставая с кресла, обрушил мощный кулак на самый кончик его подбородка: