— Эй, ты где? — потерял из виду новенького Василий Борисович.

— Да тут я, тут.

На солнышке было совсем хорошо. Зелененькая травка. Кустики. Ветерок. Чуть поскрипывают старые ворота. Свиристят пичуги. Какая- то мелодия в отдалении. Несколько полуобнаженных девушек возле ручья….

— Башка трещи-ит… — схватился за голову парень, — И в левом боку, словно огонь….

— Разве? — полуобернулся Запоздалов.

Кислое выражение исчезло с лица новенького.

— Что «разве»? — спросил он, — Тебе когда- нибудь железной балкой….Ой, в самом деле не «трещит». А не должно же….

— А что тут такого? Поболела- перестала.

— Ну да, ну да. — пробормотал парень и осмотрелся, словно увидел все в первый раз, — Ой, женщины….

— Это не женщины — Грации, — сказал Василий Борисович, — Эстетика по-ихнему. Достаточно на них смотреть, пение слушать….

— Тю-ю… — огорчился новенький, но почувствовал приятное от созерцания и тут же мнение переменил, — А вообще- то ниче-е…. Пробирает.

— А то, — с видом знатока подмигнул завсегдатай, — Тут клево.

— Микрофон бы им помощней.

— Это излишне, — сказал абориген.

Помолчали.

— Эх кепарик бы на тыкву. Солнышко слепит.

— Держи- протянул модную фуражку Василий Борисович

— А себе- то?

— Не мой размер. Да и не люблю я головные уборы.

Новенький сорвал ромашку. Понюхал. Покивал головой.

— Да в самом деле хорошо тут у вас. Спокойно. И че? По утрянке будильник не зазвенит? И на работу не надо?

— Чудак-человек. Говорят же- санаторий.

— А с зарплатой тут у вас как? Своевременно?

— Смешной ты, право. — Запоздалов приобнял новичка за плечи, — Нет тут зарплаты.

— У-у… — скуксился травмированый.

— Ну я не знаю…если тебе очень надо….

— Надо! Двадцать тыщ!

Запоздалов заозирался.

— Ну, если…ну я не знаю…надо поглядеть где-нить под пеньком… или… О! А ну, глянь!

Новичок ошалел.

Небрежно сваленные в траве лежали пачки денег.

— Это че, мне?

— А кому ж! Мне они - даром не нужны. Просил - забирай. Только что ты с ними тут делать будешь?

— Я-то… — засуетился новенький, запихивая купюры за пазуху, — А ларек… ларек где? Нет, перво-наперво крыло правое у своей «ласточки» поменяю. И стартер. Новый. Импортный. Слушай, а авторынок тут у вас есть? Ну, или хоть магазин, там, барахолка?

— Здесь все есть. И частники. И автосервис с гарантией. И цены божеские.

— А- а где?

— Да вон- за бугром. Эй, ты… куда опять подевался?

Парень вышел из-за дерева.

— Да тут я, тут. Куда я денусь.

— Че все жмурки какие-т, да прятки. Не люблю я этого, — Запоздалов сурово поглядел на новенького и с нажимом повторил, — Не люблю.

— Да я-то че, — сказал парень, — Ну, а, допустим, «глушак» новый, только чтоб не кооперативный, по чем? На «классику».

— На «классику», говоришь? Ну, сто рублей, устроит?

— Сто?! — парень аж подпрыгнул на корточках, едва не растеряв своей добычи, — Серьезно?!

— А то…, - Василий Борисович обиженно повернулся в пол-оборота, — Еще и поторговаться можно.

— Врешь!

— Вот те крест! Но…, - в небе так стремительно носились стрижи, что Запоздалов невольно залюбовался и помолчал, — …но зачем тебе все это? Возьми уж нового «мерина». Ни забот- ни хлопот. Уж лет десять - точно. Знай - дави на газ.

— Да по нашим-то дорогам….

— Ты все как не родной, — пожал плечами абориген, — сорвал стебелек и закинул руки за голову, — Дороги здесь что надо. Классные дороги. Да и следит начальство за состоянием. О-он, вишь? Опять латают.

Действительно, сразу непримеченный, где-то возле горизонта, гладил плоскость каток. Возле чистой, словно утюг, техники, орудовали лопатами несколько человек в оранжевых жилетах. Рабочие перешучивались и рассказывали анекдоты.

Парень пожал плечами и вернулся к теме.

— А вот ты говоришь, «мерина»…,ну, допустим. А трехгодовалый с круглыми фарами, примерно, по чем? Ну, пяти-годовалый….

— Да бери уж новье. Че тебе эти объедки?

— В кредит? А какой процент?

— Ну, хочешь в кредит - бери в кредит. Пол-процента в сто лет, устроит? Хотя-я…, - Запоздалов пощурился на яркое солнышко, вынул из кармана грушу и принялся аппетитно ее поедать, — …Хотя я лично, предпочитаю сразу. Техника- то вот она. Эй, ты где?

Чудик снова исчез и Василий Борисович опять в недоумении смотрел то направо, то налево, механически пережевывая сочный плод.

— Э-эй! Ты уж определяйся как- то…. Э-эй! Ты где-е!?

— Да тут я! Тут! За елками!

В самом деле, красивая черная машина стояла за группкой низкорослых елок. Рядом находился покупатель. Глаза его горели.

— Ишь, сразу… — шмыгнул носом парень, — а много ли просят за нее? И кто хозяин?

Видно было, что новичок любит автомобили. Ценит их. Любуется. Он робко подошел к дверце и осторожно коснулся обеими ладошками полировки.

— Дык, кто хозяин- кто хозяин? А хоть бы и я. А цена- двадцать тыщ. Берешь?

— Беру! — заорал парень и принялся швырять под ноги Василию Борисовичу давишние деньги. Его слегка лихорадило. Он путался, шарясь запазухой, вылавливал пачки, провалившиеся в штаны.

— Ну-ну. Ну-ну, — похлопывал по плечу покупателя Запоздалов, — Не спеши. Торопиться не надо. Некуда.

— Да-да… — сказал парень и задумался. — А перерегистрация? Все оформить же надо у нотариуса и в ГАИ на учет поставить.

— Э-эх, чудак-человек. Ну, так едем. Садись за руль - тут недалеко. Номерной знак менять не станем. А в конторе нас без очереди пропустят - дядька у меня там свой человек.

— Бли-ин! — парень заглушил мотор, — У меня ж ни прав, ни паспорта….

— Утерял? Ну, какой ты…. А это что?

В нагрудном кармане рубашки лежали все документы. Они, правда, были слегка пожульканые, в каких- то пятнах, потеках, но все фотографии и печати остались разборчивы и находились где полагается.

— Ни фига себе, — сказал новенький, а я думал….

Вышли. Сели на лавочку. Помолчали.

— Сбрызнуть бы надо, — сказал Запоздалов.

— Само собой. А ларек? Ларек где тут у вас…?

— Чудак-человек. У меня ж с собой….

«Амброзия»- было написано на картонном глянцевом пакете. 100 %-натуральная. ТУ-161894. Срок годности….

Новичок недоверчиво побултыхал содержимое возле самого уха.

— А что? Это как-то…? Вместо…?

— Наливай, — сказал Василий Борисович, — друзьям рекомендую. Или ты предпочитаешь нектар? Цветочную пыльцу?

— Пыльцу? — поморщился парень и сделал движение языком, — Не, давай лучше эту. А где стаканы возьмем?

— Дак вот-же.

На низеньком столике поодаль уже была сервирована селедочка с розоватым лучком. Крупная порезанная пополам картошечка парила, только что вынутая из кастрюльки. Толстые ломти черного пупырчатого хлеба с солью находились отдельно.

— Ну, сначала за здоровье? — предложил Запоздалов.

— Угу, — согласился «стукнутый», — Злободневно. Давай.

Еще через некоторое время он добавил:

— Ни фига себе!

— А то… — улыбнулся абориген.

— Но это ж не водка… И не коньяк. Как бы полусухое, а, понимаешь, приятно, вроде как крепленое хорошей выдержки. Типа сок такой…особенный. Нет, пожалуй, что и не сок. Как ликер что ль….

— Угу, — согласился Запоздалов, — одно слово - амброзия.

После третьей речь зашла за недвижимость и ипотеку. И транзитом четвертая - за них.

— Ты, вот, скажем, где проживаешь?

— Да нигде, — пожал плечами Василий Борисович, — Хожу. Отдыхаю. Бабочками любуюсь.

Парень снова исчез.

— Эй! — уже рявкнул со злости Запоздалов- ты где?! Кормить тебя через кочерыжку!

— Да тут я! Тут! — Парень, оказывается спрятался под лавкой, — Не. Ясно-понятно. Цветочки. Стебелечки. А, скажем, дождик. А, хуже того, снег?