Так прошло два дня.

На третий день температура воздуха понизилась, и ветер уже ничего не мог поделать с затвердевшим снегом. Береговая линия, тундра — все отлично просматривалось, но ветер был слишком силен, чтобы пускаться в путь. И все же Вэкэт решил: если завтра ветер хоть чуть-чуть ослабеет, он потихоньку двинется к последнему знаку. Вообще-то его можно и не осматривать. Осенью там пролетел на вертолете начальник полярной станции и утверждал, что знак стоит прочно.

В тот вечер Вэкэт читал долго. Влажность воздуха уменьшилась, страницы подсохли и подмерзли. Он читал длинные рассуждения Вильялмура Стефансона о возможности прожить в Арктике одним ружьем, его критику других полярных исследователей, которые брали слишком много запасов.

Что же, запасов у Вэкэта достаточно, чтобы доехать до последнего знака, а потом круто повернуть на юго-восток и пересечь тундру Академии по диагонали. Там по распадку Пропаганда можно подняться на плато, а оттуда все время катиться под уклон, без остановки, до полярной станции.

Руки в холодном воздухе палатки застыли, и пришлось прекратить чтение. Вэкэт дунул на пламя свечи и вжался глубже в спальный мешок.

…Длинноглазая… Вэкэт сперва ее не узнал. Она была в меховой, покрытой брезентом, куртке, и в таких же брюках, заправленных в собачьи унты. На голове — мужская пыжиковая шапка. Девушка вышла из вездехода геологической экспедиции, что-то крикнула водителю и обратилась к Ачитагину, оказавшемуся ближе всех к ней:

— Где бригадир?

— Здороваться надо сначала, мадам, — заметил Ачитагин.

Все ожидали, что девушка скажет что-нибудь резкое, но она вдруг покраснела, опустила глаза.

— Извините, пожалуйста. Здравствуйте.

Ачитагин снисходительно поздоровался с девушкой и показал на Красную палатку:

— Там бригадир.

— Спасибо, — сказала девушка и улыбнулась.

Теперь Вэкэт ее узнал. Это она смотрела на него в ресторане. Но сейчас она даже не заметила Вэкэта, хотя он не сводил с нее глаз.

Через несколько минут бригадир вышел с девушкой и распорядился:

— Вэкэт и Ачитагин, поезжайте в стадо. Надо забить для экспедиции трех оленей.

— Пошли, ребята, — девушка повернулась к пастухам и тут встретилась глазами с Вэкэтом.

Она прищурилась, и от этого ее длинные глаза еще более удлинились. Рот ее полуоткрылся, и девушка тихо произнесла:

— Где-то я вас видела?

— В ресторане.

— Вспомнила! — Девушка улыбнулась. — Извините, тогда я, наверно, вела себя не очень прилично.

— Я этого не заметил, — возразил Вэкэт.

— Поехали!

Девушка подняла край брезента и ловко прыгнула в кузов.

В кузове было тепло и пахло машинным маслом. На сиденья были настланы оленьи шкуры.

— А кто покажет дорогу? — спросил водитель.

— Кто покажет дорогу? — повторила вопрос девушка.

— Ачитагин, — ответил Вэкэт, и Ачитагину пришлось лезть в узкий лаз, на сиденье рядом с водителем.

— А в этой одежде вы выглядите лучше, чем в вечернем костюме, — после небольшой паузы сказала девушка, оглядев Вэкэта.

— А вам платье идет больше, чем этот костюм, — в тон ей ответил Вэкэт.

— Это верно! — засмеялась девушка. — Эту неуклюжую одежду почему-то называют летный костюм, хотя я никогда его не видела ни на одном из летчиков… В общем-то, костюм теплый, но очень тяжелый. Хотела себе сшить одежду из оленьих шкур, но в райцентре такую одежду не шьют — только пыжиковые шапки и нерпичьи тапочки.

— Моя мама может сшить вам одежду, — предложил Вэкэт. — Хотите?

— Это было бы замечательно! — воскликнула девушка. — Наша база совсем недалеко от вашего стойбища. Всего пятнадцать километров. Вон на том берегу озера, — девушка махнула рукавицей. — На примерку далеко не ездить… Значит, здесь работаете?

— Пастухом, — уточнил Вэкэт.

— А мы даже не познакомились! — спохватилась девушка. — Меня зовут Агнес.

— А меня — Вэкэт… Это фамилия, тут меня все так зовут, а по-русски имя мое Роман.

— Очень приятно, — сказала Агнес, выпростала из огромной рукавицы маленькую руку и протянула Вэкэту.

Они пожали друг другу руки, и тут наступила затруднительная пауза, которую после долгих усилий наконец разрешила Агнес, сообщив:

— А я впервые на Чукотке.

— Вам нравится? — казенным голосом спросил Вэкэт.

— Очень! — восторженно ответила Агнес. — Конечно, оказалось совсем не так, как в книгах. Я ведь приехала, честное слово, начитавшись книг. Последнюю книгу о Севере, которую я читала, написал наш эстонский писатель Леннарт Мери… Вы читали?

— Нет, — смущенно ответил Вэкэт. — Не попадалась.

— Очень жаль, — строго произнесла Агнес. — А кого из эстонских писателей вы знаете?

Вэкэт замялся. В школе у него были хорошие отметки по литературе, но вот эстонская… Чтобы выиграть время, он спросил:

— А вы эстонка?

— Да, — ответила Агнес.

Вдруг в памяти Вэкэта сверкнуло спасительное имя.

— Юхан Смуул! — почти выкрикнул он. — Я читал его "Ледовую книгу".

— Понравилась? — заинтересованно спросила Агнес, и ее глаза опять удлинились.

— Очень! — Вэкэт говорил искренне, он рад был доставить удовольствие землячке такого хорошего писателя. — Всегда интересно читать про родную природу у человека постороннего. Наверное, самую интересную книгу об Арктике напишет африканец, который никогда не видел ни льда, ни снега…

— Это забавная мысль! — воскликнула Агнес. — Но я чувствую в ваших словах намек на то, что, по-вашему, Юхан Смуул — немного африканец. Правда?

— Я этого не говорил, — сказал Вэкэт.

Он смотрел на девушку и чувствовал нарастающее волнение и любопытство: как Агнес сюда попала? Позже он узнал ее историю.

Агнес провалила вступительные экзамены на географический факультет Тартуского университета. Агнес казалось, что экзаменаторы придирались к ней. А провалилась она на Восточной Арктике.

Она рассказывала об оленьих стадах, о промысле кита и моржа на Чукотском побережье, об устройстве яранги и заключила все это описанием одежды северного человека. Уверенная в том, что достаточно хорошо знает Север по прочитанным книгам, Агнес не посчитала нужным заглянуть в рекомендованную литературу — и вот на дополнительные вопросы о промышленном развитии Севера не смогла сказать ни слова. Более того, чувствуя, что окончательно провалила, она вступила в спор с экзаменатором, утверждая, что все эти промышленные комплексы, электростанции, каменные дома уничтожают очарование Севера, его неповторимую прелесть. Экзаменатор молча выслушал ее речь и поставил двойку.

Когда отец вернулся из отпуска, Агнес уже работала санитаркой в городской больнице. Она ожидала, что отец скажет что-нибудь утешительное, ну вроде того: "Ничего, дочка, годик поработаешь, а потом поступишь…" А он в конце первого месяца потребовал, чтобы Агнес вносила свою долю в семейный бюджет.

Знакомые и подруги предлагали места с более высокой оплатой, чем в городской больнице, но из гордости Агнес не уходила. Тайком она разузнавала, как попасть на Чукотку, нельзя ли как-нибудь завербоваться. Но требовались только квалифицированные специалисты, и Агнес с ее десятилеткой никого не интересовала. Помог случай: у подруги Агнес встретила ее брата, магаданского геолога. Он пообещал устроить Агнес в геологическую партию и сдержал свое слово. Через месяц после его отъезда Агнес получила вызов из отдела кадров Анадырской комплексной геологической экспедиции и солидную сумму подъемных.

Отец до последнего момента ничего не знал. Матери строго-настрого было приказано не выдавать тайну. Как-то за завтраком отец поинтересовался, собирается ли Агнес снова подавать документы на географический факультет. Дочь ровным голосом ответила, что не собирается, так как через неделю улетает на Чукотку. И как отец ни крепился, ни старался показать свою невозмутимость, чашка кофе задрожала в его руке. Но отец похвалил дочь и предложил помочь деньгами. Агнес ответила, что экспедиция уже выслала деньги, билет заказан. Ничего не оставалось, как пожелать дочери доброго пути. Однако оставшиеся дни перед отъездом отец был необыкновенно внимателен, а на аэродроме нежно поцеловал Агнес и шепнул на ухо: "Держись, дочка, я всегда в тебя верил".