Слово взял Санька:

— Командир, ты правда хочешь весь этот табор прогнать через бункер? Нереально. Тут работы на несколько недель. Надо им еще и глазки завязать, так чтоб они ничего не поняли.

— Я уже думал об этом и заказал кучу снотворного.

— Угу, и людей потравишь, как в «Норд-Осте». Не то. Да и пропажа такой группировки сразу привлечет немцев, вот тогда они начнут точно тут все перепахивать. Как вариант, с той стороны пригнать подкрепления, боеприпасы и тут, в тылу противника, организовать что-то типа плацдарма, который постоянно снабжается и пополняется силами.

— Санька, мне нравится эта идея, только тогда высветим все возможности портала, и где гарантия, что вместе с пополнением и боеприпасами мы в портал не затянем группу захвата НКВД. Как бы ситуация ни развивалась, но на сто процентов доверять своим предкам я не собираюсь. Да и воевать тут не очень хорошо. Леса редкие, местность пересеченная, все достоинства нашей техники не могут быть использованы по полной программе, да и боеприпасов для таких боевых действий у нас уже почти нет. У Т-64 три боекомплекта расстреляли, а если у нас начнется заварушка с Черненко или с отрядом, который прибудет из Украины по нашу душу, или если татары решатся вернуть бункер, который контролирует дорогу через перевал к морю? Мы повоевали, помогли предкам, но полностью ввязываться в конфликт в этом времени я считаю неразумным. Наша сила — это наши знания и опыт. И вчера, и сегодня мы это доказали, надавав немцам по голове. Вы же сами делали видеозаписи, будет что Сталину с компанией показать. Так что начинаем свертывать здесь свое присутствие и готовим для эвакуации в первую очередь тяжелораненых. Понадобятся две крытые машины, загружаем, загоняем в портал, там их принимают и отправляют в госпитали, дальше уже не наши проблемы. Зато будет возможность избавиться от многочисленной трофейной техники, которой у нас скопилось с избытком. Все, организовывайте первую партию тяжелораненых для эвакуации.

Судя по лицам, не всем понравились мои решения, но тут собрались военные люди, и приказ командира имел более высокий приоритет, нежели собственные мечты повоевать с врагами, про которых смотрели столько фильмов и читали столько книг. Но это реальная жизнь, и немаленькие потери у нашего небольшого отряда уже остудили горячие головы.

В это время в штаб Юго-Западного фронта пришла шифрограмма следующего содержания.

Мы снова вернулись в бункер и перенастроили портал на точку выхода под Борисполем. Уже было светло, поэтому, переодевшись в советскую форму и вооружившись оружием, которое бы не вызвало нездорового интереса, вышли через портал обратно в 1941 год.

Перед выходом мы выдвинули видеокамеру на штанге и перед нами, на экране ноутбука открылся вид убранного поля, где были сложены несколько скирд с соломой. Вдалеке было видно какое-то поселение, поэтому мы просто вышли на ту сторону и снайперы, как всегда выглядевшие, как лешие, привычно попрятались, а мы с Санькой, который щеголял в форме старшего лейтенанта НКВД, которая хранилась на складе еще со времен могилевских похождений. Вооружившись автоматами ППД и прихватив радиостанции, мы скрытно направились к населенному пункту, еще неизвестно как там нас примут. А вдруг история идет уже по-другому и в этом районе уже хозяйничают немецкие войска, хотя радиоперехват пока не давал повода для беспокойства. Мы быстро перебежали до небольшого яблоневого сада с уже голыми деревьями и под таким прикрытием приблизились к деревне. К моему неудовольствию, к деревне подходили столбы телефонной связи, и о нашем появлении здесь сразу будет доложено, что привлечет ненужный интерес.

Наблюдая за населенным пунктом и прекрасно понимая, что каждая минута промедления потом будет оплачена гибелью наших солдат, мы, почти не скрываясь, с Артемьевым, который получал истинное удовольствие от ситуации, при незримой поддержке наших снайперов открыто вошли в поселок. Почти сразу наткнулись на шестерых детей лет двенадцати. Они подозрительно рассматривали нас, и один, самый смелый, подошел и чуть настороженно заговорил, поглядывая на мой орден Красной Звезды.

— Добрый день, товарищи командиры. А вы кого-то ищете?

— Добрый, да, нужен телефон, чтобы связаться с городом. Тебя как зовут?

— Артем.

— Ну вот, Артем, как называется ваша деревня, а то мы немного заплутали, и есть ли у вас телефон? Надо срочно связаться с командованием.

Он подозрительно нас оглядел, особенно чистенькую Санькину форму, на которой были видны не обмявшиеся стрелки после глажки, и показал рукой в сторону деревни.

— Так в сельсовете есть телефон.

— Покажешь?

Он замялся, оглянулся на своих друзей, видимо, подмигнул, и пара его спутников с демонстративно равнодушным видом пошла в сторону деревни. В закрепленном наушнике я сразу услышал доклад Малого:

— Феникс, это Кукушка-Один. Детишки через лес побежали.

Я не стал выдавать свои переговоры, да и Санька доклад наблюдателя тоже слышал, поэтому удивленно на меня взглянул. Пришлось доигрывать:

— Хорошо, Артем. Пошли в сельсовет, нужно срочно позвонить в ближайшее отделение НКВД.

На лице мальчика отобразилось удивление, а то я не понял, куда его дружки убежали после того, как увидели необмятую форму на Саньке. Естественно, решили, что диверсанты к ним в гости пожаловали, и сразу рванули в соседнюю деревню или ближайшую воинскую часть за подмогой.

В компании нескольких детей и сопровождаемые заинтересованными взглядами взрослых мы шли через деревню, наслаждаясь октябрьским утром. Плетеные заборы, заботливо ухоженные сады и огороды, с которых уже успели снять урожай. Очень жалко, что скоро все это будет под властью немцев. Санька вертел головой, как американский турист, разве что не хватало дешевого фотоаппарата на шее. Несмотря на серьезность задания, ни я, ни он не чувствовали какой-то опасности и, идя вот так вот, старались наслаждаться моментом. Редко такое бывает: мы уже привыкли или на броне, наряженные в пропахшие потом и копотью камуфляжи, обвешанные железом, либо в темноте, как волки, постоянно замирая от каждого шума. Как бы опомнившись, я снова спросил нашего сопровождающего:

— Скажи, Артем, а как ваша деревня называется?

— Так Городище, разве я не сказал?

— Нет, не говорил.

Я незаметно нажал тангенту гарнитуры и еще раз проговорил название населенного пункта, больше для наблюдателей, чем для себя:

— Значит, деревня Городище. Интересное название, где-то я его уже слышал. Ну ладно. Пойдем позвоним, а то и так много времени потеряли.

В дверях сельсовета нас встретила интересная компания. Мужчина, без руки, но в гимнастерке с орденом на груди, и пара женщин среднего возраста, которые цепко нас рассматривали. Судя по напряженным взглядам, опять приняли за диверсантов и, наверно, даже попытаются нейтрализовать. Вот будет хохма. Пусть попробуют. Газовый баллончик с «тереном» и светошумовая граната как раз были припасены для такого случая.

Я поздоровался с мужчиной, спокойно протянув ему руку:

— Добрый день. Майор госбезопасности Кречетов. Нам нужно срочно связаться с ближайшим отделом НКВД или, если есть возможность, с ближайшей воинской частью.

Мужчина опять пытливо на меня уставился, потом, что-то для себя решив, пожал мне руку, заговорил глубоким, чуть хрипящим голосом.