Как уж повелось, с наступлением осенних холодов в домах начался аварийный ремонт отопления, а в магазинах – массовая продажа электрообогревателей.

В один из морозных вечеров Александр Ильич и его жена, завернувшись в плед, сидели на кровати и в соответствии с рекомендациями книги согревались самовнушением. После окончания сеанса они быстро нырнули под два ватных одеяла и крепко прижались друг к другу.

Около трех ночи Александр Ильич проснулся от громкого топота над головой. «Тоже, наверное, замерз», – подумал он о бомже, потому как тот стал бегать по чердаку и прыгать над самой кроватью. Однако через несколько минут шум прекратился, и Александр Ильич тут же заснул.

Через час его разбудил удушливый запах гари. Он нехотя поднялся с кровати и вышел в коридор. Вся прихожая была заполнена едким дымом. В трусах и тапочках Александр Ильич выскочил на лестничную площадку и задохнулся от дыма, который клубами валил с чердака и распространялся по всей лестнице.

– Пожар! Горим! – заорал он во всю мощь и принялся давить на кнопки соседских звонков.

Пожарные с мигалками и сиреной примчались через десять минут, окончательно разбудив жильцов и выгнав их на лестницу. Через сорок минут чердак профессионально залили водой и стихия была повержена, но даже после этого никто не покидал пепелище. Только Кузякин все это время, не доверяя пожарным, без устали таскал на улицу нажитое добро.

– Это он, паразит, чтобы согреться, костер развел, – настойчиво убеждала всех Анна Сергеевна. – Чтоб ему моим Мурзиком подавиться!

С ней и не пытались спорить, поскольку иных версий не существовало.

– Ну что, доигрались в гуманизм, гуманоиды, чуть все не сгорели! – вторил ей Володя. – Надо было самого его давно на костер отправить!

Ему тоже не возражали. Лишь Степан Яковлевич, появившийся в пальто, накинутом на ночную пижаму, пытался отговорить собравшихся от подобного варварства. Но его проповедь была нарушена женой Александра Ильича: «Саша, нас заливает!» – закричала она, выглянув из квартиры. Вслед за ним и другие бросились расставлять у себя в квартирах кастрюли и миски. Свободные же от этого занятия продолжили обсуждение общечеловеческих прав и свобод.

В разгар бурного обсуждения Верочка вдруг сморщила свой маленький носик. «Что-то газом запахло», – неуверенно произнесла она. Все как по команде зашмыгали носами, а Кузякин моментально затушил сигарету и пулей понесся к себе.

«Аварийка» с воем прикатила во двор через двадцать минут. Теперь уже по всему дому в окнах зажегся свет, и жильцы испуганно выглядывали на улицу. «Пожарные газопровод повредили. К утру всем подъездом могли бы на воздух взлететь», – обрадовали ремонтники и отключили газ. С этим они и уехали, а прерванная дискуссия продолжилась с новой силой. Не хватало лишь воплотимых идей.

Наконец, устав от разговоров, согласились с предложением работающего охранником в банке отставного майора Журавлева. Он посоветовал оставить на чердаке засаду. Быстро составили список очередности, и первая пара, облачившись в водонепроницаемые накидки и резиновые сапоги, отправилась в дозор.

Засада просидела на объекте ровно неделю. Чердак успел высохнуть, но бомж в западню не шел. Общая беда сблизила жильцов, в их отношениях появились элементы взаимовыручки и сочувствия.

На восьмой день Журавлев снял засаду, а на десятый бомж вернулся. По уже устоявшейся традиции первым о его возвращении узнал Александр Ильич, который и оповестил остальных об этом долгожданном событии. Было решено собраться вечером у Вознесенских и найти выход из тупика.

На следующий день, прихватив с собой бутылку водки, кусок говяжьей печенки и копченую скумбрию, Володя отправился к двоюродному брату на Васильевский остров.

– Ты какими судьбами, без звонка? – удивился Валентин его неожиданному появлению.

– Мимо проезжал. Вот и решил узнать, как вы живете, да подкормить вас немного, – соврал тот.

– Да живы пока, летними запасами перебиваемся, – пояснил Валентин, пропуская брата в квартиру.

Валька Скоков пришел на завод учеником после окончания восьмого класса. Там его торжественно проводили на службу, туда же он и вернулся после трех лет флота и вот уже восемнадцать лет работал сборщиком на главном конвейере, укрепляя из последних сил оборонную мощь страны. Большая часть сознательной жизни старшины второй статьи в запасе прошла в стенах ставшего ему родным предприятия. Там он познакомился со своей женой Надей, в то время худенькой девчушкой из заводоуправления. Там он получил в свое время медаль за сдачу нового образца танка, там были все его друзья и приятели. Старшая дочь Скокова заканчивала школу, а младшая училась в восьмом.

Когда оборонка встала, люди побежали с завода. Многие, в основном молодежь, окопались в различных кооперативчиках и ремонтных мастерских и «делали деньги», научившись ловко обходить законы и не очень сетуя на существующий в стране порядок. Валентин Скоков никуда не уходил и даже не пытался этого делать в силу своего характера и отсутствия коммерческой жилки. Да и идти ему было некуда.

Братья расположились на кухне, и хозяин поставил жариться принесенную Володей печенку. Тарелки с грибами, клюквой, хлебом и нарезанной скумбрией заняли место на столе.

– А где Надюха с девчонками? – спросил Володя.

– Они уже три недели у тещи живут, – объяснил Валентин.

– Поругались?

– Хуже. Она мне ультиматум выдвинула. Или, говорит, начнешь деньги для семьи зарабатывать, или совсем разведемся. Другие, говорит, как-то приспосабливаются, крутятся, некоторые даже машины купили, а ты сидишь на своем орденоносном и клюквой, как тетерев, питаешься. Ленка в этом году школу заканчивает, в институт собирается. А где деньги на обучение взять? Да и приодеть ее надо к выпуску. Во, бляха муха, ситуация, хоть под поезд, как Анна Каренина, бросайся. Она хоть с жиру бесилась, а тут от грибов соли в каждом суставе хрустят.

Валентин налил в рюмки водку, и они, не чокаясь, выпили, закусив скумбрией с клюквой.

– Вроде не «паленая» водка, – с удовлетворением отметил Валентин. – У нас из цеха один купил в ларьке и через час окочурился.

– А где покупал, не знаешь? – заинтересованно спросил Володя.

– Не успел сказать, – вынимая изо рта косточки от рыбы, ответил Валентин.

Его ответ почему-то сильно разочаровал брата, и тот на минуту призадумался.

– Сколько же вам не платят? – наконец спросил он.

– Шестой месяц пошел, – ответил тот.

– А на что же вы живете?

– Как на что? Летом, когда в отпуск всех за свой счет распустили, я каждый день за грибами и ягодами ездил. Всю Ленинградскую область изучил, две пары сапог сносил. Дары природы жена возле метро продавала да себе запасы делала. На хлеб и картошку заработали. Я Надежду не осуждаю, но куда мне идти, сам прикинь? Обещают к концу года полностью рассчитаться, но я в это мало верю.

– Не позавидуешь вам, – посочувствовал Володя. – Нам хоть пока регулярно платят. Правда, немного побастовать пришлось, они и испугались – за себя.

Они выпили еще по рюмке и приступили к горячему.

– Давно уже печенку не пробовал, вкус начал забывать, – заурчал от удовольствия Валентин.

– А остальные на что живут? – с интересом наблюдая за ним, поинтересовался Володя.

– Кто как может, – не отрываясь от еды, ответил брат. – Некоторые оружие на продажу делают. Ножи с выкидным лезвием или огнестрельное в виде авторучек под мелкашку. Но я в эти игры не играю. Вот если не расплатятся, как обещали, тогда пошлю все подальше и тоже чем-нибудь прибыльным займусь.

– Валь, а я ведь к тебе с предложением, правда, не совсем обычным. Не знаю, как и начать. Давай по третьей выпьем за тех, кто в море, и потолкуем, – предложил Володя.

И после третьей выпитой рюмки подробно рассказал брату о бомже и творимых им безобразиях.