Я заскрипел зубами: скандалистка влезла на больную мозоль. Чтобы успокоиться, я потребовал сообщить мне, наконец, как ее звать.

Сейчас мне послышалось, что она назвала себя «Эврика». Я поморщился: ужаснее не придумаешь!

– Давай полегче, – посоветовала она. – Не волочи мысли по полу. Пусть идеи сами носятся в воздухе вокруг твоей головы. А ты не думай о них…

– Люблю благие советы, – признался я. – Интересно, где носилась твоя вчерашняя идея игры двух пар команд на одном поле?

– Почему двух? – переспросила она.

– А сколько?

– Сколько надо? Сто? Двести? Тысяча?

– Гениально! – усмехнулся я. – Команды будут не играть, а дифундировать – проникать друг в друга…

– Значит «Диффузия»! – подхватила девица. – Теперь мы соавторы! Удачнее названия для игры не придумаешь!

Я не нашелся, что ответить. Воспользовавшись моим молчанием, она встала к стене напротив и, заложив руки за спину, продолжала вещать:

– Знаешь, мне кажется, со вчерашнего дня ты заметно выбрался из пустоты. Ты почти материализовался. Еще небольшое усилие, немножко тепла и ты совсем станешь человеком!

А я в самом деле чувствовал, что теплею и оттаиваю с каждой минутой.

Конечно, не от ее слов: открывающаяся истина делала мир таким прекрасным.

Даже в моей ассистентке проглянуло что-то симпатичное.

Все осветилось вокруг, будто солнце прошило стены лучами.

Я был счастлив, потому что знал: пустоты нет и никогда не было.

И не две жалких системы, нет – мир заполняет бесконечное множество автономных систем.

Эта мысль первым камнем ложилась в теорию мирологии.

Теперь я верил, что в бесконечности мироздания и, вместе с тем, рядом с нами найдется хотя бы одна система, населенная такими же искателями, как мы.

Я вдруг размечтался о том времени, когда можно будет заявиться туда и сказать: «Здравствуйте! Мы – ваши соседи!»

Попытался представить себе, что должен чувствовать человек, когда перед ним, казалось бы из ничего, возникает нечто живое, разумное, мудрое – радость, восторг или испуг, мистический ужас…

Понял вдруг, что, пожалуй, без предварительной подготовки такая встреча может окончиться плохо.

Я был умилен своей собственной предусмотрительностью – такого со мной еще не бывало. Совсем расчувствовался.

Захотелось сделать или сказать что-нибудь доброе, теплое, чуткое. И я вежливо попросил ассистентку:

– Скажи пожалуйста… как тебя звать?

Она ничего не ответила. Только вздохнула, повела плечами и пошла.

Я не стал догонять, все смотрел ей вслед…

Она уже скрылась из виду, но еще долго сияло сквозь бетонную стену ее радужное колье.

1975


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: