Теперь молчал Маккалеб. Он знал, что Грасиэле нужно было выговориться.

– Из Глори получился бы отличный репортер. Я в этом уверена. Ее волновали судьбы других людей. В чем только не участвовала как доброволец. После уличных беспорядков в Саус-Сентрал4 помогала приводить улицы в порядок. А когда случилось землетрясение, она помчалась в больницу, в приемное отделение, только для того, чтобы утешать пострадавших, повторяя, что все будет хорошо. Она подписала документы на донорство органов. И сдавала кровь – какая бы больница ни обращалась с такой просьбой, Глори откликалась. У нее была редкая группа крови. И сама она была редкий человек. Иногда мне ужасно хочется, чтобы мы поменялись местами и в тот магазин вошла бы я.

Терри невольно обнял девушку за плечи, утешая ее.

– Ну, ну, будет, – сказал Терри. – Ты же помогаешь стольким людям в больнице. И потом, Реймонд! Никто, кроме тебя, не заменит ему мать. Ты должна запретить себе думать о таких вещах. И вообще, то, что произошло с твоей сестрой, не должно происходить ни с кем.

– Но я точно знаю, что с настоящей мамой Реймонду было бы лучше.

Маккалеб просто не знал, что ей сказать. Он с нежностью погладил ее по плечам, по шее. Терри чувствовал, что девушка на грани рыданий, но был только один путь, чтобы она утешилась.

Они уже почти подошли к катеру. Реймонд ждал их у ворот, всегда немного приоткрытых, так как проржавела пружина и ворота плотно не захлопывались.

– Нам пора, – сказала Грасиэла и поймала шустрого мальчика. – Уже поздно, а тебе завтра в школу.

4 Саус-Сентрал – р-н Лос-Анджелеса, имеющий репутацию самого неблагополучного и опасного.

– А как же удочка? – запротестовал малыш.

– Не волнуйся, мистер Маккалеб позаботится обо всем. А теперь поблагодари его за рыбалку, за обед и за мороженое.

Реймонд протянул ему свою маленькую ладонь, и Терри крепко пожал ее. Рука мальчика была холодной и липкой от мороженого.

– Для тебя я Терри. И скоро мы отправимся с тобой на настоящую рыбалку. Как только я спущу катер на воду. Мы уплывем подальше, и ты поймаешь настоящую, большую рыбину. Я знаю одно место по другую сторону острова Каталина. В это время года там отлично ловится окунь. Ну как, ты согласен?

Реймонд молча кивнул, как будто догадываясь, что это одни лишь обещания. Маккалеб вдруг погрустнел. Он повернулся к Грасиэле.

– Как насчет субботы? Ремонт катера я еще не закончу, но, если вы приедете пораньше с утра, мы сможем половить прямо с мола. Вы сможете остаться у меня ночевать, места на катере полно.

– Ура! – не сдержался Реймонд.

– Ну, посмотрим, как пройдет неделя, – сказала Гра-сиэла.

Маккалеб тут же сообразил, что совершил небольшую ошибку, когда Грасиэла подошла к машине и открыла дверцу для Реймонда. Захлопнув ее, она подошла к Терри.

– Извините, – сказал он тихо. – Наверное, я не должен был предлагать это при мальчике.

– Все в порядке, – перебила его Грасиэла. – Я бы очень хотела отправиться порыбачить, просто у меня есть дела, так что подождем до конца недели. Если вам не нужен ответ сию минуту.

– Нет, нет. Только дайте мне знать, – улыбнулся Маккалеб.

Шагнув навстречу, Грасиэла протянула ему руку.

– Большое спасибо за сегодняшний вечер, – сказала она. – Не удивляйтесь, что Реймонд почти все время молчал. Он стеснительный. Но я знаю, что ему все очень понравилось, не говоря уж обо мне.

Маккалеб пожал ей руку, но Грасиэла вдруг потянулась к нему и поцеловала в щеку. Сделав шаг назад, она провела рукой по своим губам.

– Колючий, – усмехнулась она. – Бороду решили отрастить?

– Да, подумываю, – кивнул Терри.

Грасиэла вдруг рассмеялась. Обойдя машину вслед за ней, чтобы открыть ей дверцу, он подождал, чтобы она устроилась на сиденье, и тут она сказала:

– Знаете, вам надо в них поверить. Маккалеб взглянул на Грасиэлу:

– Вы имеете в виду ангелов?

Она утвердительно кивнула. Маккалеб кивнул в ответ. Она завела машину, и они уехали.

Вернувшись на судно, Маккалеб прошел на корму. Удочка торчала там, где он ее оставил, и леска, заброшенная Реймондом, была в воде. Начав крутить катушку, Терри понял, что на крючок никто не попался, но когда он вытянул леску из воды целиком, то увидел, что крючок на месте, а наживки не было. Все-таки какая-то рыбка ее съела.

В четверг утром Маккалеб проснулся ни свет ни заря, и никакие грузчики не имели к этому отношения. Количество кофеина, полученного его организмом накануне, циркулировало по венам, не давая ему заснуть. В голове бродили разные беспокойные мысли по поводу расследования, по поводу ангелов Грасиэлы, а еще – по поводу Реймонда. В конце концов Терри отказался от мысли уснуть и лежал с открытыми глазами, дожидаясь первых проблесков рассвета.

Он принял теплый душ, закончил проверку работы своих жизненно важных органов – он делал это каждое утро – и проглотил целую пригоршню разных пилюль. К шести утра он уже покончил со всеми процедурами. Он отнес стопку отчетов назад на обеденный стол в салоне, заварил еще один кофейник, налил чашку кофе с молоком и выпил ее, поедая хлопья из блюда, стоявшего рядом. Терри периодически посматривал на часы, думая о том, не позвонить ли ему Вернону Карузерсу до разговора с Джей Уинстон.

Уинстон еще не пришла на работу. Но разница в три часа между тем местом, где находился сейчас Терри, и Вашингтоном, округ Колумбия, где располагалась штаб-квартира ФБР, предполагала, что друг Маккалеба Вернон

Карузерс должен быть уже на своем рабочем месте в лаборатории криминалистики. Маккалеб отлично знал, что ему не следует говорить с приятелем раньше, чем он получит согласие от Уинстон. Это дело вела она. Но разница в три часа по времени между Лос-Анджелесом и Вашингтоном толкала его на этот шаг. По натуре Маккалеб был весьма нетерпелив. Возможность сделать что-то, не потеряв таким образом день, не давала ему покоя.

Прополоскав чашку из-под хлопьев и оставив ее в раковине, он еще раз поглядел на часы и решил, что больше ждать не будет. Достав телефонную книжку, он набрал прямой номер Карузерса. Тот снял трубку после первого гудка.

– Вернон, это Терри.

– Террел Маккалеб! Ты здесь, в городе?

– Не-е, все еще в Лос-Анджелесе. Как поживаешь, старик?

– Я? А ты-то как? Прошло не так мало времени, а от тебя никаких вестей.

– Знаю, знаю. Теперь со мной все в порядке. Спасибо за открытки, что ты присылал мне в больницу. Передай Мари от меня спасибо. Они мне здорово помогли. Я знаю, я, конечно, негодяй и должен был написать или позвонить. Ну ты меня прости.

– Мы пытались звонить тебе, но в телефонной книге тебя нет, и в отделе кадров ты не числишься. Кейт и та не знала, где тебя искать. Единственное, что было ей известно, это что ты съехал с квартиры в Вествуде. Кто-то из кадров мне говорил, что ты поселился на катере. Ты просто сжег все мосты.

– Просто мне казалось, что так будет лучше. Ну, понимаешь, пока я не начну нормально передвигаться и так далее. Но теперь все в порядке. Ты как? – спросил Маккалеб.

– В общем не жалуюсь. Ты скоро у нас будешь? Твоя комната по-прежнему ждет тебя. Мы ее пока никому не сдавали. Как-то рука не поднималась.

Маккалеб рассмеялся, сказав, что, к сожалению, в ближайших планах поездка на восток у него не значится. Они с Карузерсом знали друг друга уже двенадцать лет. Хотя Мак-калеб работал в Квонтико, а Карузерс – в округе Колумбия, в отделе баллистики лаборатории криминалистической экспертизы, они часто работали они над одним и тем же делом. А когда Карузерс появлялся в Квонтико, Маккалеб и его бывшая жена Кейт селили его в своей гостевой комнате – а она была несравненно уютнее, чем комната в служебном общежитии. В свою очередь, Карузерс и его жена Мэри всегда были чрезвычайно гостеприимны, если Маккалеб оказывался в Вашингтоне, и предоставляли в его распоряжение комнату их сына. Он скончался давно, от лейкемии; ему было двенадцать лет. Карузерс настаивал на этой любезности, хотя Маккалебу приходилось ради этого отказываться от оплаченного ФБР номера в «Хилтоне». Поначалу, когда Маккалеб спал на кровати несчастного паренька, он ощущал себя непрошеным гостем. Однако Вернон и Мэри были так радушны, а вкусная еда и приятная компания заставили Терри начисто забыть о «Хилтоне».