Он набрал прямой номер Джей Уинстон, ожидая услышать голос автоответчика, но трубку подняла она сама.

– Это Терри. А я думал, ты сегодня в суде.

– Так и есть. Просто сейчас перерыв на обед. Я должна вернуться к двум. Кстати, я как раз собиралась тебе позвонить.

– Зачем?

– Потому что мы приняли решение.

– О чем?

– Загипнотизировать свидетеля. Капитан дал «добро», а я позвонила Нуну. Он согласился сразу. Но попросил, чтобы мы вызвали его сегодня вечером, потому что он уезжает из города – в Лас-Вегас, кажется. Он будет здесь ровно в шесть. Ты сможешь провести сеанс в это время?

– Да, разумеется.

– Договорились. Кстати, а почему ты позвонил? – спросила Джей.

Маккалеб заколебался. То, что он собирался сказать, могло изменить планы на вечер, но откладывать он не мог.

– Ты сможешь достать фотографию Болотова к сегодняшнему сеансу?

– Она у меня уже есть. Хочешь показать ее Нуну?

– Да. Я только что нанес Болотову визит. И он прореагировал не совсем адекватно.

– Что случилось? – встревожилась Уинстон.

– Не успел я задать ему и трех вопросов, как он повалил меня и сбежал.

– Ты что, меня разыгрываешь?

– Хотел бы, но увы, это правда.

– А как же его алиби?

– Оно не надежнее, чем зонтик с дырками. Маккалеб коротко пересказал разговор с Толивером,

а потом с Болотовым. Уинстон он сказал, что хочет, чтобы по всем участкам развесили объявления о розыске Болотова.

– По подозрению в чем? Ты или Толивер заявили в полицию?

– Я – нет, а Толивер намерен жаловаться, что ему разбили окно.

– Хорошо. Я подумаю. Но как ты себя чувствуешь? Голос у тебя, я бы сказала, надтреснутый.

– Так себе. Но это ничего не меняет. Мы же вечером увидимся?

– Если ты не против.

– Тогда до встречи.

– Слушай, Терри, может, ты несколько зациклился на Болотове?

– Он ведет себя как потенциальный убийца.

– Ну не знаю. Ланкастер находится далеко от местожительства Болотова. И потом, ты не должен забывать, что он уже сидел. Думаю, он бы напал на тебя, даже если он невиновен в наших убийствах. Потому что существует большая вероятность, что Болотов нарушил закон, совершив мелкое преступление, – но вовсе не то, в чем ты его подозреваешь.

– Возможно. Этот парень – еще та птица.

– Тогда, может быть, Нун станет нашей палочкой-выручалочкой, выбрав среди других снимков именно Болотова.

– Вот теперь я слышу что-то толковое.

Повесив трубку, Маккалеб дошел назад до «тауруса» довольно легко. Усевшись, он вытащил из кожаного рюкзака, лежавшего на полу, дорожную аптечку, которую всегда возил с собой. В аптечке находился набор необходимых медикаментов на день и дюжина одноразовых термометров. Он содрал упаковку с одного из них и сунул в рот, одновременно жестом показывая Локриджу, чтобы тот заводил машину. Когда двигатель заработал, Терри дотянулся до кондиционера и включил его.

– Тебе нужен свежий воздух? – спросил Локридж. Кивнув, Маккалеб направил струю прохладного воздуха повыше.

Через три минуты он вытащил термометр и проверил температуру. Он почувствовал, что его охватывает дикий страх, когда увидел, что красная нитевидная линия преодолела отметку 100 по Фаренгейту.

– Едем домой, – сказал он Бадди.

– Ты уверен?

– Я уверен. Езжай в гавань.

Когда Локридж направил машину на юг по трассе 101, Маккалеб направил струю воздуха так, чтобы прохладный ветерок обвевал ему лицо. Через какое-то время он распечатал еще один градусник и сунул его под язык. Он старался успокоиться, даже включил радиостанцию, передающую приятные, расслабляющие мелодии. Вскоре температура немного спала, хотя он чувствовал, что его все еще лихорадит. Но страх постепенно проходил, боль в горле уменьшилась. Он тихо водил ладонями по приборной доске, качая головой, говоря себе, что такой резкий скачок температуры – это ненормально. Ведь он чувствовал себя прекрасно, и для нынешнего состояния не было других причин, кроме драки с Болотовым.

Поэтому Терри решил вернуться на катер, принять аспирин и хорошо выспаться перед тем, как идти на вечерний сеанс гипноза с Джеймсом Нуном. Разумеется, он мог позвонить Бонни Фокс. Однако он заранее знал, чем это кончится: его отвезут в больницу и уложат в койку на несколько дней, чтобы провести разные сложные анализы. Фокс и Маккалеб были в каком-то смысле очень похожи – оба искренне радовались и гордились тем, что хорошо делали свое дело. Поэтому Бонни без малейших колебаний уложила бы его в постель в Медицинском центре. Терри, конечно, пропустил бы сеанс с Нуном и потерял бы тот разгон в расследовании, которого достиг и, собственно говоря, ради которого и собирался на эту встречу.

Непосвященные – а таких было много среди как полицейских, так и федералов, с которыми Маккалеб работал много лет, – часто воспринимали гипноз как некое полицейское вуду, едва ли не последнее средство, прежде чем обратиться за помощью к местной гадалке. Если полицейские прибегали к гипнозу, было ясно: расследование зашло в тупик или вообще прекратилось из-за неспособности следователей что-либо сделать. Маккалеб тут придерживался абсолютно противоположного мнения. Он был убежден, что гипноз является одним из интереснейших методов проникновения в глубины человеческого сознания, и в случаях, когда ничего не получалось, он винил в этом горе-гипнотизера, а не саму науку как таковую.

И все же он был несколько обескуражен, когда Уин-стон сказала, что начальство решило допросить Нуна в состоянии гипноза. Она объяснила, что провести сеанс гипноза дважды предлагали во время еженедельного брифинга в отделе убийств, когда речь зашла о застопорившемся деле Корделла. Но это предложение не было принято по двум причинам. Первая из них была действительно важной. К этому способу расследования полиция прибегала довольно часто до начала восьмидесятых годов, когда Верховный суд штата Калифорния постановил, что

свидетели, вспоминавшие под гипнозом вещи, которых в обычном состоянии не помнили, не могут свидетельствовать в суде на угловном процессе. Это означало, что теперь следователи каждый раз должны были взвесить все «за» и «против», прежде чем прибегать к гипнозу, поскольку не были уверены, что сведения, полученные от свидетеля в состоянии гипноза, стоят его отсутствия в зале суда. Из-за этой дилеммы решили не использовать гипноз и в деле Корделла, так как ни капитан, ни Уинстон не хотели терять своего единственного свидетеля.

Второй причиной было то, что после постановления Верховного суда Управление шерифа прекратило обучение детективов гипнотизированию. В результате по истечении более пятнадцати лет со дня постановления число следователей, владевших навыками гипноза, стремилось к нулю. В отделе убийств не осталось ни одного специалиста, который мог бы подвергнуть Нуна гипнозу, и им пришлось бы приглашать кого-то со стороны. Но это еще больше все осложнило бы и к тому же стоило немалых денег.

Когда Маккалеб рассказал Уинстон, что в ФБР он практиковал гипноз более десяти лет и с радостью воспользовался бы возможностью применить свои навыки, Уинстон обрадовалась, казалось, еще больше, чем он сам. Несколько часов спустя уполномоченная комиссия утвердила факт проведения и время сеанса гипноза.

Маккалеб прибыл в отдел убийств в Управление шерифа на полчаса раньше. Он сказал Локриджу, что будет отсутствовать довольно долго, так что тот за это время успеет не торопясь пообедать.

Во время его полуденного сна температура у него упала почти до нормы. Терри чувствовал себя отдохнувшим и готовым к интересному делу. Естественно, он несколько волновался, думая о непростой задаче проникнуть в память Джеймса Нуна, что, возможно, весьма значительно продвинет расследование.

Джей встретила его у входа и повела в кабинет капитана, быстро говоря на ходу:

– Я дала распоряжение развесить листовки о розыске Болотова. Патрульная машина приезжала к его дому, но он, оказалось, скрылся. Очевидно, ты «расколол» его, ударил прямо по больному месту.