В тот же день через знакомого майора из паспортного стола, с которым познакомился когда-то в Сандунах, а потом несколько раз играл в теннис на динамовских кортах, он узнал, что квартира эта принадлежит одинокой женщине, она выписалась из нее, продала некоему Мамедову, а сама убыла неизвестно куда. Тот же майор помог через ГАИ установить, что желтый "мерседес", на котором ездил с напарником амбал, зарегистрирован тоже на Мамедова, прописанного на Новослободской в этой квартире. Но в "рожах" амбала и его дружка ничего "мамедовского" не было, они являли собой обычный славянский тип. И Сидельников понял, что искать Мамедова - все равно, что ловить пузырек воздуха в бутылке "боржоми"...

И снова безопасно устроившись в кафе в обеденный перерыв, Перфильев, выслушав сообщение Сидельникова о фургоне и двоих с квартиры на Новослободской, на вопрос Сидельникова "Что будем делать?" сказал:

- Поезжай в больницу к Василию Кирилловичу, посоветуйся.

Лебяхин был уже ходячий. Они устроились в холле в креслах. Сидельникову было непривычно видеть дядьку укутанным в коричневый с синим байковый халат, а не в отглаженном костюме, при галстуке под безупречно чистым воротничком.

Обговорив сложившуюся ситуацию, Лебяхин, поразмыслив, пришел к одному решению - жесткому, и изложив его Сидельникову, на прощание сказал:

- Если сможешь один, делай один. И не наследи.

- А не то побегут в милицию жаловаться! - засмеялся Сидельников.

- Я скоро выписываюсь... Павлу скажи, чтоб не нервничал... Ну, иди, и он с удовольствием оглядел почти двухметрового племянника, ладного, словно скроенного природой по заказу.

Было около восьми утра, когда Сидельников въехал во двор на Новослободской. Оставив куртку в машине, поднялся на нужный этаж, беззвучно отпер отмычкой замок и оставив дверь приоткрытой, мягко пошел по коридору. Он слышал их голоса. Оба сидели за столом, курили, когда он появился. Увидев его, онемели, разглядывали какое-то мгновение как привидение.

- Ты кто? Как вошел? - спросил амбал, вставая.

- Дверь запирать надо, - ответил, улыбнувшись, Сидельников и уловил, как в глазах обоих постепенно исчезают непонимание и растерянность.

Оба были в незастегнутых куртках. И это он отметил. Они не спеша стали обходить с двух сторон стол, чтоб зажать его. За спину он был спокоен - сзади стена.

- Пошел вон отсюда! - рявкнул амбал.

- Всему свое время, - усмехнулся Сидельников, примериваясь, ожидая, пока они не окажутся на расстоянии длины его могучих рук; он чувствовал, как налилась железом каждая мышца натренированного тела, он был одного роста с амбалом, но понимал, что у того остался только вес да былая уверенность. И едва амбал приблизился, Сидельников бросил ему руки на плечи, рывком сволок куртку до локтей, выворачивая рукава наизнанку. Амбал был "спеленут". В тот же миг второй получил удар в пах, взвыл, согнулся, выставив морду и тотчас "заглотал" справа апперкот - крутой, резкий, казалось, голова его отскочила от шеи. "Минут пять полежит", - пронеслось в голове Сидельникова. Длилось это две-три секунды. Амбал успел выпростать правую руку, Сидельников ложно, вроде для удара, вскинул левую и амбал попался: защищаясь, поднял правую, в тот же миг правая Сидельникова нырнула ему под локоть, а левая навалилась сверху. В суставе что-то хрустнуло, амбал охнул от боли. Сидельников осторожно дожимал, покуда амбал, чтоб ослабить нажим, не стал клониться вправо. И когда оторвал левую ногу от пола, Сидельников сделал подсечку. Стокилограммовая туша рухнула. Сидельников быстро перевернул второго, задрал куртку. За поясом ствола не было. Наступив легонько на горло матерившемуся амбалу, Сидельников сказал:

- Ты, как бывший спортсмен, понимаешь, что я пожалел твой локтевой сустав, чуть-чуть подвывихнул, через недельку будет в порядке, такого красивого молодого жениха жалко уродовать на всю жизнь. Но если не хочешь, чтоб я твой кадык выдавил на затылок, лежи и не шурши. Я задам несколько вопросов, сделаю предложение и исчезну. Кстати, ствол на жопе есть?

- Н-е-е, - промычал амбал.

- Смотри мне, не то глубоко лежать будешь.

- Ты откуда? - хрипло спросил амбал.

- Спецотряд "Щит" слышал?

- Понятно.

- Это хорошо, что ты понятливый... Кто вам дал команду тормозить выездные документы Перфильева?

- Хозяин.

- Фамилия!

- Не знаю. Мы команды получаем по телефону. Голос незнакомый.

- Где числитесь?

- На фирме "Улыбка". Я экспедитором, он шофером.

- Это по совместительству. А основная работа - вышибать мозги.

- Жить надо.

- Батрова знаешь?

- Шестерка он. Есть большой хозяин.

- Кто?

- В глаза не видел.

- Теперь слушай. Завтра пойдете к этому хмырю - Субботину, велите, чтоб немедленно готовил документы Перфильева.

- Можно сесть? - спросил амбал.

- Сядь.

Тот, придерживая поврежденную руку, постанывая сел, привалившись спиной к ножке стола. В это время второй, очухиваясь, зашевелился.

- Скажи ему, чтоб отдыхал еще, - приказал Сидельников амбалу.

- Саня, - позвал амбал приятеля, - ты приходи в себя не спеша, покуда этот громила не уйдет.

- Правильный совет, - одобрил Сидельников. - И учти, у нас команды отдают один раз. Если что, придем вчетвером и зароем обоих. А сверху посадим лютики. Они растут только в поле.

- А что я скажу, если спросят, как мы управились?

- Правду.

- Нам яйца отрежут, сунут в руки и скажут: "Носите с собой".

- Я Батрову позвоню и передам, что вы у меня на профсоюзном учете. Поскольку у нас большая демократия, он не посмеет нарушить права трудящихся... А не поймет, я напомню ему звонки Перфильеву домой, нападение, когда он возвращался из театра. Будет отрицать, - все это обнаружится. Но уже при вскрытии его тела. В морге, - Сидельников, расслабившись, явно получал удовольствие от этой беседы. - Ты вот что, сходи к хорошему массажисту, пусть сустав тебе обласкает... На сегодня все, - застегнув пиджак, он вышел...

Вечером, убедившись, что фургон не торчит у офиса, Сидельников позвонил Перфильеву, тот еще сидел в кабинете:

- Скоро поедешь, Паша, в Сеул. Можешь укладывать чемодан. Я все уладил.

- Каким образом?

- Два милейших парня дали на лапу Субботину и уговорили его поторопиться... Теперь займемся фургоном.

- Один? - спросил Перфильев. - Я бы не хотел...

- У меня напарник - Володя из радиотехнической.

- Бог в помощь.

- Поможет...

Сидельников видел, как из фургона выскочил парень, огляделся, сел в кабину. В сумерках лица его Сидельников не разглядел. Фургон отвалил от бровки, втиснулся в поток идущих машин. Был час пик. Сидельников понимал: это хорошо и плохо. Хорошо, поскольку в напряженном уличном движении сидевший в кабине фургона не выделит из сотни автомобилей "Волгу", следящую за ним; плохо, ибо в тех же условиях сложно и тому, кто следит. Но делать было нечего. Сидельников занял тот же ряд, что и водитель фургона, и поехал за ним. За Савеловским вокзалом фургон начал петлять из улицы в улицу и наконец, выехав на какой-то пустырь за домами, остановился. Сидельников стал за широкой трансформаторной будкой. Он видел, как из будки выпрыгнули двое, шофер открыл капот, унес аккумулятор в фургон, двое заперли фургон, попрощались с водителем и ушли в темноту куда-то за дома, шофер - в другую сторону - к вокзалу... Теперь Сидельников знал их стоянку. Можно было ехать домой...

В назначенное Фитой время Желтовский сидел в его приемной. Кроме него там было еще несколько человек.

- Вам придется немного подождать, у него иностранцы, - сказала секретарша.

Желтовский согласно кивнул. Минут через двадцать отворилась дверь кабинета, вышли двое. Желтовский напрягся: в одном из них он узнал Хеджези, - иранца из "форда" с дипломатическими номерами, второй либо сопровождавший, либо переводчик, они тихо говорили между собой на фарси, направляясь к выходу. Первым желанием Желтовского было последовать за ними, проследить. Но в это время секретарша сказала ему: