— На что же вы жалуетесь?

— Трудно сказать. По крайней мере пять раз в течение последних двух недель вещи у меня в доме меняли свое место.

— Вы хотите сказать, что, вернувшись домой, не находите их на своих местах?

— Вот именно. Картина на стене слегка перекошена или ваза перевернута другой стороною.

— Вы в этом уверены?

— Вот видите! Из-за того, что я стара, вы не верите, что у меня крепкая память. Я ведь говорила вам, что живу в этом доме сорок два года! А значит, точно знаю, где что лежит.

— У вас ничего не украдено? Ничего не исчезло?

— Нет, господин инспектор.

— Деньги вы храните дома?

— Очень немного. Столько, сколько нужно на месяц. Мой первый муж: служил в мэрии и оставил мне ренту, которую я регулярно получаю. Кроме того, у меня сбережения на книжке.

— У вас есть какие-нибудь ценности, картины, безделушки или что-нибудь еще?

— Мои вещи представляют ценность лишь для меня, они не имеют рыночной стоимости.

— Этот посетитель не оставляет следов? В дождливый день он мог бы, например, оставить следы обуви.

— Дождя не было уже дней десять.

— Пепел от сигарет?

— Нет.

— У кого-нибудь есть ключ от вашей квартиры?

— Нет. Единственный ключ, который существует, у меня в сумочке.

Он озадаченно посмотрел на нее.

— Значит, вы жалуетесь на то, что вещи в вашей квартире меняют свое место?

— Да.

— Вы никогда ни на кого не натыкались?

— Никогда.

— У вас есть дети?

— К сожалению, у меня их никогда не было.

— Родственники?

— Племянница, которая работает массажисткой, но я ее редко вижу, хотя она живет близко, на другой стороне Сены.

— Друзья? Подруги?

— Большинство людей, которых я знала, умерли… Но это не все… — она говорила нормальным голосом, глядя ему прямо в глаза. — За мною следят.

— Вы хотите сказать, что кто-то следит за вами на улице?

— Да.

— Вы видели этого человека?

— Внезапно поворачиваясь, я видела много людей, но не знаю, кто из них.

— Вы часто выходите из дома?

— Первый раз — утром. Около восьми иду за покупками. Жалко — Чрева Парижа уже нет. Рынок был в двух шагах, а у меня есть свои привычки. С тех пор, как его ликвидировали, я пользуюсь разными магазинами. Но все это не то.

— Тот, кто следит за вами, мужчина?

— Не знаю.

— Думаю, что часов в десять вы возвращаетесь домой?

— Примерно. Сажусь у окна и чищу овощи.

— Послеобеденное время вы проводите дома?

— Только тогда, когда идет дождь или холодно. Обычно я отправляюсь посидеть на скамейке в парке Тюильри. Я не одна так делаю. Много людей моего возраста там бывает.

— И кто-то следит за вами в Тюильри?

— За мною следят, когда я выхожу из дома, как бы желая убедиться, что я не вернусь тут же.

— А с вами это случалось?

— Три раза. Я возвращалась домой, притворившись, будто что-то забыла.

— И, конечно, никого не было?

— А все-таки много раз вещи были передвинуты. Кто-то что-то хочет от меня, не знаю почему, ведь я никогда никому не приносила вреда.

— Чем занимался ваш муж в мэрии?

— Мой первый муж был заведующим отделом. Это очень ответственный пост. К сожалению, он умер молодым, в возрасте сорока пяти лет, от сердечного приступа.

— Вы вышли замуж во второй раз…

— Примерно десять лет спустя. Мой второй муж заведовал секцией в универсальном магазине напротив мэрии. Он занимался сельскохозяйственными орудиями и вообще мелким инвентарем.

— Он тоже умер?

— Он давно был на пенсии. Если бы он был жив, ему было бы девяносто два года.

— Когда он умер?

— Я же говорила вам: двенадцать лет назад.

— Он не оставил семьи? Был вдовцом, когда женился на вас?

— У него был сын, который сейчас живет в Венесуэле.

— Я передам комиссару все, что вы мне рассказали.

— И вы думаете, что он меня примет?

— Если он решит вас принять, то пришлет вам повестку.

— У вас есть мой адрес?

— Вы написали его на бланке, не так ли?

— Да. Я не забыла об этом. Понимаете, я ему так доверяю! Думаю, что только он поймет меня. Я говорю это не для того, чтобы вас обидеть, но вы мне кажетесь таким молодым…

Он проводил ее до двери и потом по коридору до самой лестницы.

Когда он вошел к Мегрэ, Жанвье уже там не было.

— Ну что?

— Думаю, что вы правы, комиссар. Это сумасшедшая. Но спокойная, очень спокойная, прекрасно владеет собой. Ей восемьдесят шесть лет — хотелось бы мне сохранить рассудок в таком возрасте.

— А какая опасность ей грозит?

— Свыше сорока лет она живет в одном и том же доме на набережной Межесери. Дважды была замужем. Утверждает, что во время ее отсутствия вещи в квартире меняют свое место.

Мегрэ закурил трубку.

— Какие вещи, например?

— Она находит покосившиеся картины, переставленные вазы…

— У нее есть собака или кошка?

— Нет. Ей достаточно пения птиц на первом этаже.

— Ничего больше?

— Почти. Она убеждена, что кто-то следит за ней на улице.

— Она кого-нибудь заметила?

— Конечно, нет. Это мания.

— Она придет еще?

— Хочет встретиться лично с вами. Говорит о вас, как о боге, вы для нее единственный, кто может в этом разобраться. Что мне делать?

— Ничего!

— Но она вернется!

— Тогда увидим. На всякий случай расспроси консьержку Мегрэ углубился в бумаги, а молодой Лапуэнт вернулся в комнату инспекторов.

— Она сумасшедшая? — спросил его Жанвье.

— Возможно, но не похожа на других.

— У тебя много знакомых сумасшедших?

— Одна из моих теток лежит в психиатрической лечебнице.

— Кажется, эта старушка произвела на тебя впечатление

— Немного. Она смотрела на меня, как на сопляка, который ничего не понимает. Она верит только в Мегрэ.

После обеда Лапуэнт прошелся по набережной Межесери, где в основном расположены магазины, торгующие птицами и мелкими животными. Погода была прекрасной, владельцы кафе выставили столики на тротуар. Подняв голову, Лапуэнт заметил, что на втором этаже окна открыты. С трудом он нашел комнату консьержки в глубине двора. Ее хозяйка, греясь на солнце, штопала мужские носки.

— Вы к кому?

Он показал ей удостоверение уголовной полиции.