Что касается второй части вашего вопроса, то я могу назвать прекрасный пример антимиссионерской литературы. Недавно мне в руки попала книга одного грузинского архимандрита под названием "Адамов грех", автор которой на двухстах страницах доказывает, что все некрещеные младенцы идут во ад. Читая ее, я внутренне благодарил Господа за то, что пришел в Церковь двадцать лет назад, а не сейчас. То есть если бы сейчас я находился в числе сомневающихся, то, увидев подобную книгу, я бы не пришел в такую Церковь точно. Кстати, у оптинских старцев, в частности у Варсонофия, был совершенно иной взгляд на участь некрещеных младенцев[44].

– Существует мнение, что даже такая книга, как "Сын Человеческий" отца Александра Меня, неполезна и искажает православное вероучение. Каково ваше отношение к этой книге?

– Боюсь, что моя оценка окажется слишком субъективной. Дело в том, что "Сына Человеческого" я прочел примерно в пятнадцатилетнем возрасте, и она меня тогда сильно разочаровала. Это была первая христианская книга, которая попалась мне в руки, а заодно и первая попытка разобраться и что-то понять в христианстве. Читая ее, я все ждал, что вот-вот автор докажет мне, что Иисус Христос – это и есть Бог, пришедший на землю. А отец Александр доказывал там совершенно другие вещи. Например, то, что Иисус действительно жил на земле. Но с подобного рода вопросами у меня в то время уже не было никаких проблем. Так что через эту дверь войти в Церковь мне не удалось, и мое Крещение отложилось лет на пять. Поэтому я и говорю, что мое отношение к "Сыну Человеческому" слишком, наверное, субъективно. Но если этот рецепт не сработал в моем случае, то это не значит, что он не поможет кому-то другому, тому, у кого возникают те самые вопросы, которые рассматривает в своей книге отец Александр Мень.

– А к другим книгам Меня?

– К его книгам я отношусь вполне спокойно. С чем-то соглашаюсь, с чем-то спорю. Но я против "меньшевизма" – это когда духовные чада отца Александра Меня пробуют поставить его на пьедестал и сказать: "Вот она, вершина богословской мысли Православия, вот он, идеальный батюшка...". О тех его суждениях, с которыми я не могу согласиться, была у меня статья "Александр Мень: потерявшийся миссионер" в книге "Вызов экуменизма". Но если вообще отказаться от книг Меня по истории религии, то по этой теме у нас останутся только книги атеистов. Что, атеистов пойдем читать? Вот если и когда будет чем заменить книги Меня, я сразу же скажу: оставьте их в библиотеке, есть книги, которые научно более выверены, богословски более продуманы,– читайте эти книги. А пока этого нет… В конце концов, если вы можете читать книги А. Меня, значит, кажется, у вас на носу очки. И я боюсь, что ваша биография отягощена упоминанием о высшем образовании. А раз так, то извольте демонстрировать ваше высшее образование и умение думать, а не просто слепо рабствовать любому печатному тексту.

– Каково ваше отношение к экранизациям литературных произведений?

– В литературных произведениях серьезных авторов, для того чтобы их понять, надо "жить" долго, может быть, несколько недель или месяцев, а кинематограф – это калейдоскоп, где все проносится за секунды…

Сами же экранизации бывают очень разные. Например, я убежден, что экранизация "Собачьего сердца" получилась лучше, чем одноименная книга Михаила Булгакова. Но такое бывает редко. Что касается последней многосерийной экранизации "Идиота", то, судя по тем отрывкам, которые я смотрел, это очень сильная постановка. Я сам не ожидал, что этот фильм мне понравится. Потому что Достоевский – мой любимый писатель, и я слишком "ревниво" отношусь ко всем попыткам его экранизировать.

Но если к экранизациям классики подойти с другой стороны, с точки зрения миссионера, то окажется, что все то, что сегодня учит думать, учит сложности,– это наш союзник. Физика – наш союзник, математика – наш союзник. Давным-давно один мудрец уже прописал экуменическую недискуссионность и безмыслие как рецепт против социальных волнений. "Если не почитать мудрецов, то в народе не будет ссор. Если не ценить драгоценных предметов, то не будет воров среди народа. Если не показывать предметов, побуждающих желание иметь их, то сердцА народа не будут волноваться. Поэтому совершенномудрый, управляя страной, делает сердцА простолюдинов пустыми, а желудки полными. Такое управление ослабляет их волю и укрепляет их кости. Оно постоянно стремится к тому, чтобы у людей не было знаний и страстей, а имеющие знание не смели бы действовать"[45].

Ну – чем не "Великий Инквизитор"? Современные "инквизиторы" от "нового мирового порядка" обеспечивают "затасканное счастье хорошо откормленного, вымытого и подвергнутого психоанализу, напичканного приятными впечатлениями и научно обоснованными оргазмами скота. Чтобы избавить человека от покаяния, ему даже могут предложить радость экстаза"[46].

Вот это и есть сегодняшний новый мировой порядок: забота о том, чтобы человек отучился думать и только жевал рекламную жвачку. В этих условиях все то, что учит человека мыслить, учит "плыть против течения" – наш союзник. Достоевский – это человек, который учит думать, а потому даже плохие экранизации по Достоевскому будут работать на нас.

– Отец Андрей, с нашумевшим "Последним искушением Христа" все понятно: Патриарх выступил по телевидению и призвал паству этот фильм не смотреть. Но ведь Его Святейшество не может уделять внимание каждой новой картине. Вот выйдет фильм, аналогичный "Последнему искушению". Патриарх осудить его не успеет, а я – уже посмотрю. Я совершу грех?

– Многое зависит не от вас, а от того, кто создавал фильм. То, что является грехом с точки зрения Православия, может не являться грехом с точки зрения той культуры, в которой фильм создавался. Память об этом важна для того, чтобы отличить – где сознательное богоборчество, а где – чей-то искренний поиск или чья-то игра, ведя которые человек считает, что действует в рамках социальных или своих религиозных приличий.

Что касается произведений второго типа, ты мы с вами прекрасно знаем: святые отцы, начиная от апостола Павла, использовали языческие тексты – и философские, и художественные – в целях православной проповеди.

Но вряд ли возможно употребить в благих намерениях сознательный антихристианский трактат… Хотя с неоплатониками, кажется, это получилось. Блаженный Августин сказал о неоплатонике Порфирии: "Ученейший из философов, хотя и величайший враг христиан"[47]. Но при этом несомненно знакомство отцов с трудами неоплатоников и влияние этих философов на богословие отцов[48].

Итак, важен авторский замысел, тот "мессидж", который сам автор заложил в свое произведение. Но важна и информированность зрителя: знал ли сам зритель или читатель до просмотра или прочтения, что это произведение сознательно антихристианское или греховное?

Как правило, мы подходим к новому фильму отнюдь не в состоянии собственной "информационной невинности". Мы заранее можем представить себе, о чем картина,– по рекламе, например, или по мнениям людей, которые ее уже посмотрели. Да и потом, никто нас цепями не держит в кинотеатре. И дома мы можем в любую минуту выключить телевизор. У нас нет никаких обязательств перед теми книгами и кассетами, которые мы покупаем. И нет никакой нужды до конца досматривать или долистывать их, если видишь, что это не твое, не нравится. Вкус источника можно понять по его капельке.

– Я читал вашу полемику с разными публицистами. Вы осуждаете своих оппонентов за то, что они плохо ознакомились с вашими работами. А к произведениям искусства призываете относиться именно так – по первому впечатлению. Если оно подсказывает мне: "Фильм – антихристианский",– ни в коем случае не нужно его смотреть, чтобы проверить, верно ли это впечатление?