— Ну хорошо. Так что же нам делать?

— Пока мы застряли — не повезло. Пытаться найти того, кто нам нужен, в такой многотысячной толпе — все равно что искать один упавший лист в октябрьском лесу.

— Я собираюсь вернуться в мотель, — сказал Питер. — Рано или поздно все же нужно начинать — я должен подготовить материал для «Ньюс вью». Хочу записать на бумаге все, что произошло за этот день. Вы не возражаете, если я возьму фотографию с собой? Сандра может вспомнить этого парня, если посмотрит на него еще раз. Возможно, это и не имеет никакого значения, но если она видела его здесь, то может оказаться, что он был знаком с Эллен Ландерс. Я бы не хотел в таком случае упустить столь немаловажную деталь. А кстати, кто-нибудь из родственников или друзей убитых откликнулся?

Маклин покачал головой:

— Новость крутят по радио и телевидению весь день, но никто так и не проявил интереса к ним. У нас нет их адресов, под наблюдением полиции они тоже в последнее время не находились. Поскольку бумажников нет, мы даже не представляем, с чего начинать. Ладно, поезжайте и возьмите фотографию. Если она вспомнит, дайте мне знать. Хорошо?

Питер вернулся в отель в половине шестого. Толпа у клуба немного рассосалась — соревнования близились к финишу. Питер открыл багажник и достал из него портативную печатную машинку и кожаный кейс. Придя в номер, он снял пиджак, повесил его на спинку стула, вынул из кармана фотографию и поставил ее на стол. Настроив машинку, он заправил в нее лист бумаги.

Он работал не отрываясь десять минут, как вдруг зазвонил телефон.

— Стайлс? — Это была Сандра. — Я названиваю вам через каждые десять минут за последние полчаса.

— Я только что вошел, — объяснил Питер.

— Я вспомнила, где видела этого человека.

— Отлично.

— Теперь я поняла, Стайлс, почему не могла вспомнить сразу — ведь эта фотография сделана двадцать лет назад!

— Ну и что?

— А я видела этого человека не далее как вчера. Он сильно изменился, но у него по-прежнему осталась эта искривленная улыбка. Я…

— Так-так, Сандра?

Но разговор вдруг оборвался — на том конце провода послышались короткие гудки. Питер положил трубку. Вот проклятая телефонная связь! Питер не отходил от телефона — ждал, когда Сандра перезвонит. Прошло две-три минуты. Тогда он нашел в телефонной книге номер Делафилдов и набрал его. Через мгновение он услышал в трубке уже знакомое «ш-ш…»

— Пожалуйста, миссис Делафилд. Ее спрашивает мистер Стайлс.

— Ш-ш… — снова послышалось на другом конце, потом — тишина.

Питер мог бы счесть, что японец повесил трубку, но тогда в ней были бы гудки. Наконец японец вернулся и все-таки издал что-то похожее на звуки человеческой речи.

— Мисси не быть дома.

— Но я только что говорил с нею по телефону! Нас прервали.

— Мисси не быть дома.

— Да говорю же вам, я только что разговаривал с нею!

Маленький японец хихикнул:

— Много телефона в другие места. Господин надо попробовать звонить в клуб.

Конечно, могло быть и так. Сандра сказала, что ей нужно домой, чтобы переодеться к ужину, но это не означало, что она не могла остановиться где-то по дороге. Питер повесил трубку. Единственное, что ему оставалось, это ждать, когда она перезвонит. Он вернулся к столу и еще раз взглянул на «Прыгающую ящерицу» и ее экипаж. Интересно, что за девушка изображена с хвостом ящерицы на самолете Уилсона? Ведь он познакомился с Эллен Ландерс только после войны.

Телефон молчал словно мертвый, Питера это раздражало. Не выдержав, он нашел в книге телефон клуба и позвонил. Сквозь шум и смех ему ответил вежливый голос.

— Скажите, миссис Делафилд у вас? — спросил Питер.

— Простите, сэр, но я ее не видел и даже не уверен, смогу ли найти ее сейчас. Вы, быть может, сами слышите — мы сегодня буквально трещим по швам.

— Если вы увидите ее, попросите, чтобы она позвонила мистеру Стайлсу в «Маунтин вью».

— Непременно, сэр.

— Значит, вы не видели ее за последние несколько минут?

— Нет, сэр. Но это не означает, что ее нет здесь, в этой толпе.

Где бы ни была Сандра, но она не перезванивала. Прождав двадцать минут, Питер решил, что, должно быть, что-нибудь случилось с его собственным телефоном и он не принимает входящие звонки. Он набрал номер телефонной станции и попросил девушку-оператора перезвонить ему. Ее звонок последовал незамедлительно.

Питер снова уселся за машинку, но сосредоточиться не мог. Вдруг смутная догадка осенила его. Он встал, поправил галстук, надел пиджак, взял со стола фотографию и вышел. На улице он после минутного колебания решил идти в клуб пешком, так как не был уверен, что ему удастся припарковать там машину.

Питер направился прямиком в пресс-клуб. С десяток писак обмусоливали там последнюю новость, среди них был и Чарли Рейнольдс. Перед его носом как обычно стоял высокий стакан с «Кровавой Мэри». Завидев Питера, он обрадовался:

— Привет, маэстро! Где это ты пропадал? По правде сказать, у тебя сегодня многообещающий денек. Да и я не промах — сделал свою скромную ставку на самого Тони Лима, а он, похоже, выходит в финал. Так что можешь поплевать для меня через левое плечо.

— В обмен на услугу, — сказал Питер.

— Ну что ж, маэстро, я сегодня расположен. Давай, выкладывай, что у тебя там.

— Посмотри-ка на эту фотографию и скажи, не узнаешь ли на ней кого. — Питер протянул Чарли фотографию.

— Конечно, узнаю. А где ты взял ее? — поинтересовался Чарли.

— Тот, что обнимает за плечо лейтенанта, это Джерри Кристи? — спросил Питер.

— Ну вот видишь? Тебе и услуга-то моя была, оказывается, не нужна. Конечно, это Джерри. Фотография, правда, сделана давно, но это точно он.

— Спасибо, Чарли. Мне просто нужно было удостовериться, — сказал Питер.

Он протолкался к выходу и пошел обратно в мотель. Ему вдруг очень многое стало понятно. Кристи был вчера здесь, а потом ему начисто разнесли выстрелом лицо около дома Эллен. Он же был когда-то летчиком и, как оказалось, служил вместе с Диком Уилсоном. Маклин не узнал его на фотографии только потому, что видел его уже после убийства — без лица. Питер еще раз присмотрелся — одна рука Кристи была засунута за меховой воротник летной куртки Уилсона, другую он держал в кармане, так что нельзя было проверить отсутствие пальца. Да он в то время мог быть еще и целым.