Ищу взглядом цифру своей зарплаты. Черт. Очень хорошо. В пять раз больше, чем я зарабатываю сейчас. Затем бросаю взгляд на письмо Келс. Ладно. Моя вдвое меньше той, что получит Келс. Харпер, не глупи. У дикторов самые высокие зарплаты, и ты это знаешь. Она зарабатывала больше чем ты и до этого. И сейчас будет то же самое, только на более высоком уровне.

Но в целом у меня денег больше, чем у Келс, потому что я вкладывала деньги в ценные бумаги с момента своего рождения. Ну, не я сама, конечно, а папа.

Елки-палки! Успокойся, ты ведешь себя как двухлетний ребенок. Келс никогда не поднимала денежные вопросы в разговорах с тобой. Тем более, что у тебя их и так предостаточно.

- Харпер? – нежным голосом возвращает меня в реальность Келс.

- Да?

- Все в порядке?

Я целую ее в носик.

- Все просто отлично!

Перед полетом доктор вколол Келс изрядную порцию валиума. Она была очень расслаблена, когда мы занимали свои места в самолете. Уже поздно и мы приземлимся только рано утром, но мне не хотелось лететь в переполненном пассажирами самолете, чтобы хоть немного предоставить уединение Келс. Даже в первом классе это не всегда возможно. А сейчас в нашем распоряжении весь салон.

Нам пришлось обмануть чертовых папарацци, когда мы покидали госпиталь. Если вы думаете, что за месяц они забыли о ее существовании – как бы не так! Медведь нам здорово помог с прикрытием, а Си Джей отвезла к самолету в полицейской машине. Всегда хорошо иметь друзей полицейских … и братьев юристов. Жерар уже организовал пару-тройку судебных запретов для особо назойливых папарацци. А Роби собирается выдвинуть иски против парочки желтых газетенок за те пасквили, которые они опубликовали в течение последнего месяца.

И конечно же, хорошо, когда есть такие замечательные родители, как у меня. Мама с папой уехали чуть раньше, чтобы подготовить для нас дом. Я даже уговорила их прихватить с собой Трабла. А еще убедила папу не переделывать дом – инвалидная коляска понадобится Келс только, если мы пойдем на длительную прогулку. В самом же доме ей понадобятся только костыли и трость. Бог видит, все мы хотим баловать ее и носить на руках, но терапевт рекомендовал не делать этого. Лучше помочь ей выздороветь поскорее.

Открываю одну из наших сумок и достаю небольшое одеяло, которое прихватила из дома. Укрываю ее, пока остальные пассажиры продолжают посадку на самолет. Я очень рада, что практически все они направляются в основной салон. Келс все еще немного неуверенна в себе для того, чтобы показываться на людях, несмотря на то, что все ее ушибы и синяки почти зажили.

Келс открывает глаза и слегка улыбается мне.

- Привет, Таблоид.

- Привет, Крошка Ру.

- Мы уже прилетели?

- Мы еще в дороге, солнышко. Должны взлететь через пару минут.

- Хорошо, - она тянет мою руку к себе под одеяло, а затем уютно располагается на моем плече. – Не могу дождаться, когда мы уже будем дома.

- Я тоже.

Когда мы сходим с борта самолета, на улице очень темно. Мне приходится нести Келс по трапу. Валиум сработал очень хорошо. Она спит в моих руках и немного посапывает. Я осторожно придерживаю одеяло вокруг нее, чтобы прикрыть ее лицо. Просто до сих пор не доверяю папарацци. Уверена, что эти негодяи шныряют здесь где-то поблизости.

Одна из стюардесс несет за мной наши сумки. Внизу вижу маму с папой, встречающих нас, хотя и говорила им не делать этого. Папа спешит к нам, берет у стюардессы сумки и благодарит ее за помощь.

Мы идем вдоль терминала к парковке. Весь наш багаж я отправила курьерской почтой сегодня утром, чтобы не возиться с сумками. И к тому времени, как мы приедем домой, он уже будет там поджидать нас. Вообще-то мне стоит так почаще делать в будущем.

Мама гладит меня по спине.

- Ты выглядишь уставшей.

- Признаю, я немного устала.

- Тогда поехали домой.

Это самое лучше предложение за последние дни.

Мы уже дома. В первый раз в течение этого месяца я чувствую, как напряжение покидает мою шею и плечи. Мне сказали принять душ и немного поспать. Остальные члены нашей семьи придут навестить нас после обеда. Келс будет рада этому. Я знаю, она очень хочет увидеть Кристиана.

Я уложила ее в большую пуховую кровать. А сама сижу с краю и смотрю, как она спит. Затем накрываю одеялом и легонько целую перед тем, как отправиться в душ.

Она начинает шевелиться и открывает глаза.

- Мы дома?

- А ты разве не чувствуешь, на какой кровати лежишь? И не слышишь этот громко мурлычущий пушистый комочек вон там?

Она смотрит на моего толстого котяру, который расселся на пятачке, на который падает луч солнца, а затем снова ныряет под одеяло.

- О да, мы дома!

- Так и есть, - привстаю с кровати.

- Иди ко мне, - требовательно говорит она, протягивая руку.

- Что?

- Иди ко мне.

- Я собираюсь быстренько принять душ, - отвечаю ей с поцелуем.

Келс реагирует на это с паникой:

- Ты же потом вернешься сюда? В эту кровать? Ко мне?

- Ну конечно же вернусь, любимая, - она выглядит так, как будто сейчас заплачет. – Что случилось? Тебе больно?

- Я боюсь, - шепчет она.

Я едва слышу ее, и поэтому приходится склониться поближе.

- Боишься? Чего ты боишься, Келс? Тот ублюдок уже мертв и клянусь, к тебе больше никто никогда не приблизится, чтобы снова причинить боль.

Я в буквальном смысле готова поклясться и умереть, если понадобится, чтобы сдержать свое слово.

- Нет, я боялась, что ты не захочешь, - она шмыгает носом, и по ее лицу начинают течь слезы.

- Детка, чего я не захочу?

- Быть со мной. Из-за того, что случилось. Потому что он …

Я не могу больше вынести этого и крепко обнимаю ее.

- Нет, нет, нет, нет, любовь моя! Я вернусь в постель, вернусь к тебе, обещаю! Просто я плохо пахну, и тебе не понравится, если я в таком виде приближусь к тебе, - фыркаю, чтобы развеять ее сомнения. – Мама говорила мне, что я должна принимать душ, прежде чем ложиться к тебе в постель.

- Ладно, если так говорила мама, тогда тебе надо помыться, - она утирает слезы. – Прости меня за такое глупое поведение.

- Не извиняйся. Если тебе нужно что-то узнать наверняка, спроси меня. Договорились?

Она улыбается.

- Договорились.

Я не знаю, который час, и, честно говоря, мне все равно. Все, что мне надо – это знать, что мы дома и Харпер лежит, обнявшись со мной в кровати и перекинув одну руку через мою талию. Я беру ее кисть и целую пальчики. Одно только пребывание в Новом Орлеане рядом с ней очень облегчает физическую и эмоциональную боль. Я чувствую себя очень довольной.

Она немного вздыхает, и ее пальцы щекочут мою шею.

- Ты проснулась? – шепчет она мне на ухо.

- Угу.

- Наконец-то.

- Мне надо немного повернуть ногу, - предупреждаю ее, чтобы она немного подвинулась.

Мы меняем положение тел, и я крепко сжимаю зубы, пытаясь выпрямить ногу. Мне больно лежать, когда нога зафиксирована на нескольких подушках. Из-за этого никак не удается полностью расслабить бедро. А так хочется спать на боку, но я смогу это сделать не ранее чем через пару недель.

Харпер приподнимается на локтях и смотрит на меня. Ее волосы отросли длиннее обычного, потому что все время она не отходила ни на шаг от меня и ни разу не посещала парикмахерскую.

- Как ты себя чувствуешь?

- Не так уж плохо. Мне здесь очень нравится.

Внизу слышен какой-то шум. Харпер упоминала, что сегодня должны прийти ее братья с семьями. Мне не терпится увидеть их всех. И занять свое место на кухне.

- Полностью согласна с тобой.

- В первый раз за все время, - шутливо поддеваю ее. – А как долго мы сможем здесь находиться?