– Ива! Немедленно убери собаку! Ива! Ты слышишь меня?! Убери эту чертову собаку! Ива, ты где?! Ты меня слышишь или нет?

«Конечно, слышу», – мысленно ответила я.

Стоя на балконе, я зачарованно рассматривала рассвет. Утро только-только расцветало, покрытые крошечными бледно-зелеными листочками ветки древних лип кутались в густой тихий туман. Из-за него солнечные лучи казались пушистыми. Весна… боже мой, как хорошо! На плетеном столике лежал забытый с вечера альбом и коробка пастели. Я полистала влажные от утренней росы страницы, нашла чистую и начала зарисовывать все, что видела: и липы в тумане, и пушистые солнечные лучи…

– Ива! – опять донесся из спальни душераздирающий вопль Марка. – Убери от меня эту чертову собаку!!

Ой, боже мой… Как можно наслаждаться весной, когда тебе беспрерывно вопят в самое ухо? Пришлось прервать творческий процесс и идти спасать возлюбленного. Марк лежал на кровати, полупридавленный Фредериком. Щеночек оправдал все мои надежды, он вырос не то что до размеров пони, а до величины взрослой скаковой лошади. В данный момент эта лошадь развлекалась тем, что делала Марку спортивный массаж всеми четырьмя лапами.

– Убери этого гада! – простонал Марк, не в силах пошевелиться под массой песика.

– Фу! – крикнула я. – Фу, Фредерик! Фу, кака!

Пес мигом спрыгнул с кровати и бросился меня приветствовать.

– Я не кака! – проворчал Марк, приглаживая всклокоченные волосы, в них торчало пара перьев и выглядел мой любимый весьма воинственно. – И почему, спрашивается, эта псина взяла моду истязать меня при каждом удобном случае?

– Должно быть, мстит за свое безрадостное детство. Наверняка он помнит все твои подзатыльники.

– Уж что-что, а злопамятность у него не отнять! Выходит, он только и ждал, чтобы вырасти и начать меня мучить?

– Не надо было постоянно придираться к ребенку из-за всяких пустяков.

– Я не придирался, я его воспитывал, а ты только и делала, что баловала и портила собаку, как могла, и вот результат, видишь, что из него выросло? Совершенно неуправляемый монстр!

– Почему не управляемый? Меня он прекрасно слушается и понимает.

– Да уж, не пойму, как это вы сговорились!

Марк поднялся с измятой кровати и повозил ногой, выискивая тапочки, а Фредерик принялся скакать вокруг меня, совершая хвостом страшные махательные движения. Высоко подпрыгивая, он с грохотом опускался на пол, этот ритуальный танец означал: «Дорогая моя хозяйка, страшно хочется перекусить!»

– Опять жрать хочет, да? – догадался Марк. – Удивительная способность лопать круглосуточно!

– Он член нашей семьи и имеет право на довольствие.

– Так пусть начинает утро с чашки кофе, как вся семья!

Мы с Фредериком сочли бессмысленным продолжать разговор дальше и отправились вниз, проверить, все ли в порядке на кухне и как там обстоят дела в холодильнике.

Когда мы с Фредди уже заканчивали завтракать, спустился Марк. Он доел то, что осталось, и отправился гулять с песиком, а я бросилась в свою мастерскую, боясь упустить музу.

На этюднике стояла незаконченная работа: спокойное озеро, обрамленное плакучими ивами. По зеркальной воде шла девушка, окруженная туманом, ее длинные светлые локоны, развеваясь, сливались с туманом… я еще не решила, какое ей лицо нарисовать – свое или леди Лауры?

Я добавила на воду бледно-зеленых бликов и постаралась припомнить, не запланировано ли чего важного на сегодняшний день? Ничего не вспоминалось.

– Ива! – раздался голос Божены. – Ива, ты где?

– Здесь!

– Уже рисуешь с утра пораньше? – она заглянула в мастерскую.

– Да, вдохновение посетило.

– Все понятно, значит, ты не помнишь, какой сегодня день? – полюбопытствовала подруга, заглядывая мне через плечо.

– Что-то смутно крутится… не могу вспомнить…

– Ну, ты даешь! Любой рассеянности должен быть предел!

– А в чем же дело? – я оторвалась от своего творения и взглянула на Божену.

– Сегодня же день рождения Марка!

– Надо же, а я все думаю, ну что за день сегодня, что за день! Какой конфуз, спасибо что напомнила.

– Пожалуйста. Давай, откладывай в сторону кисточки, поедем в город за продуктами, закатим пир на весь мир.

Я быстренько свернула художественное предприятие и помчалась переодеваться.

Выходя из дома, мы столкнулись с Марком и Фредериком. Пес немедленно бросился приветствовать Божену. Она, в снежно-белом костюме, привычно уворачивалась от него, здороваясь с Марком.

– Вы куда-то собрались? – муж сбросил грязные ботинки и расстегнул куртку.

– Да, едем в город за продуктами, – я на лету перехватила Фредерика, он решил прицелиться получше и таки облобызать Божену.

– За продуктами? У нас закончилась еда?

– Нам нужно кое-что особенное для праздничного ужина, сегодня же твой день рождения. Поздравляю, любимый!

– С ума сойти, как это ты вспомнила? – удивился Марк.

– Слишком плохо обо мне думаешь. Неужели я способна забыть такую знаменательную дату? – я выразительно посмотрела на Божену. Она гнусно улыбалась, но меня не выдала. – Поздравляю, родной!

– Спасибо, дорогая, – Марк заулыбался и поцеловал меня. – Будьте осторожнее, дороги сейчас мокрые и грязные… может поехать с вами?

– Не надо, – Божена продолжала мерзко улыбаться, – я хорошо вожу. Скоро к вам зайдет Гарри, было бы неплохо, если бы вы немного пропылесосили…

– Оба этажа, – добавила я.

– Зачем? – Марк заметно скис. – Я особо гостей созывать не стал, так, пару сослуживцев, да Микаэль с женой.

– Надо будет позвать еще Романа с ребятами, ты же знаешь, как они помогают им с ремонтом.

Ремонт у Гарри с Боженой длился уже месяцев восемь. Они упорно пытались сделать из «Старой Сосны» что-нибудь максимально приближенное к замку.

– Ах да, конечно, – Марк вздохнул и печально посмотрел на пол, истоптанный грязными лапами Фредерика.

– Мы поехали, – поспешно сказала я, проследив этот взгляд.

– Удачи.

После свалившегося на нас богатства, мы продали старую машину Марка и купили две новых. Марк надеялся, что такие покупки подвигнут меня научиться водить, но почему-то не подвигло. Я знала, что со своей фантастической рассеянностью вечно буду вся в дорожно-транспортных происшествиях, ведь запомнить такое огромное количество знаков, правил и не нарушать все это, под силу разве что сверхчеловеку. В общем, меня вполне устраивало, что все умеют водить машину и все меня возят.

Всю дорогу составляли приблизительное меню. Божена самозабвенно произносила длинные, красивые названия кулинарных чудес, кои собиралась явить миру. Хотя эти названия мне совершенно ни о чем не говорили, я согласно кивала, зная, что главным поваром все равно будет Божена, я же, как всегда, стану подсобным рабочим, и не все ли равно, для каких названий крошить капусту…

– Ива, хватит спать наяву.

– А что такое?

– Приехали, вылезай.

Мы находились у дверей самого большого продуктового магазина в городке. По магазинам, особенно продуктовым я ходить ненавижу, но в компании Божены это ужасное мероприятие доставляло удовольствие даже мне. Переходя от прилавка к прилавку, подруга напоминала алхимика, выбирающего ингредиенты для создания Философского Камня. В эти мгновения она была великолепна, прекрасна и грандиозна.

Не хочу сказать, что вообще не умею готовить, умею и очень даже не плохо, но я во всем привыкла полагаться на интуицию, специи определяю на нюх, сыплю на глазок, а Божена такой преступной халатности никогда не допускает. Ей даже известно, куда именно какие пряности следует добавлять.

Пока она священнодействовала, копаясь в овощах, я закупила шампанского и французского вина. Мы с Боженой очень трепетно относимся ко всему французскому…

– Ива! – ее голос извлек меня из бездны воспоминаний о Париже. – Давай отнесем все это в машину!