"Всего лишь один шаг для человека, который понимает строение мироздания".

Лично я пока еще не понимал практически ничего. И еще меньше мог вспомнить. В голове у меня назойливо вертелась единственная мысль - Ариман собирается уничтожить человечество, превратив реактор в чудовищную литиевую бомбу. К сожалению, сам я был надежно упрятан глубоко под землей, и мне предстояло поджариться на медленном огне, словно барашку, принесенному в жертву самому дьяволу.

"Вы всего в двух шагах от своей лаборатории в Энн Эрбор", - сказал Ариман.

Говорил ли он правду? Или это была очередная злая шутка, соответствующая его представлениям о юморе?

- Всего один шаг, - пробормотал я. - Откуда же мне знать структуру мироздания? Хорошо, начнем с того, что все в мире состоит из атомов, а сами атомы состоят из еще более мелких частиц: протонов, нейтронов и электронов, являющихся носителями фантастических запасов энергии. По словам Аримана, эта комната была сооружена путем деформации и смещений атомов горных пород земной коры. Сейчас энергия возвращалась на свои естественные уровни, что, в свою очередь, неизбежно должно было превратить мою темницу в извергающий лаву вулкан. Особых сомнений на этот счет у меня не возникало. Воздух становился горячей с каждой минутой. Еще немного, и я не смогу дышать. А спустя некоторое время меня заживо погребет расплавленная лава. И тем не менее я был всего в двух шагах от спасения по словам того же Аримана. Говорил ли он правду? А зачем ему лгать, если он был на сто процентов уверен в том, что я погибну? На моих глазах он без труда прошел сквозь глухую каменную стену. Вероятно, он вернулся в подвал дома на Энн Эрбор. Но если он смог, то почему не могу я? Но как, черт побери? Однако я уже проделал это однажды! Сумел же я войти сюда, несмотря на отсутствие дверей! Почему я не могу сделать это еще раз? Я тут же попытался повторить эксперимент, но единственным результатом моих опытов было несколько новых синяков и ожогов, полученных при соприкосновении с массивной кирпичной кладкой. По-видимому, одного моего желания не хватало.

Думай, Орион, думай!

Я прекратил бесполезные попытки и принялся обстоятельно размышлять над ситуацией. Если я на самом деле сумел за один шаг преодолеть расстояние в тридцать миль, пройдя сквозь плотную породу, наверняка существует какое-то сообщение между моей камерой и домом у Университетского городка. Одного знания строения атома недостаточно. Надо полагать, мне следует учитывать и геометрию самого пространства, чтобы повторить подобный подвиг.

Я снова уселся на кушетку, попытался сосредоточиться и припомнил несколько журнальных статей на тему искривления пространства, сводившихся к тому, что будущие звездные корабли смогут в считанные секунды преодолевать гигантские расстояния в тысячи световых лет. В общих чертах мне была известна и теория "черных дыр", где под влиянием чудовищных гравитационных полей соотношение времени и пространства теряло привычный для людей вид. Но и этого не хватало. Необходимо было знать, как применить мои познания на практике. Разумеется, я уже проходил через стену, но так быстро и неожиданно, что не успел запомнить никаких деталей. В состоянии ли я припомнить их сейчас? Что, например, я знаю о компрессии информации? Спутники на орбите способны в течение многих месяцев аккумулировать нужные факты, а затем почти мгновенно передать их на приемную станцию на Землю. Позднее специалисты, изменяя скорость записи, расшифровывают ее. Способен ли я последовательно, микросекунда за микросекундой, восстановить в памяти свои действия и ощущения в тот момент? Я улегся на кушетку, закрыл глаза и попытался расслабиться. Дышать в камере становилось все труднее, но я старался игнорировать это обстоятельство, сконцентрировав все ресурсы своего мозга на решении жизненно важной для меня проблемы.

Итак, всего один шаг протяженностью в тридцать миль сквозь плотную горную породу. Я представил себя стоящим в темном подвале старинного дома Университетского городка. Кажется, я тогда наклонил голову, чтобы не удариться о трубу отопления, и шагнул в темноту... Что еще? Порыв холодного ветра? Да, я отчетливо помнил леденящее ощущение стужи, словно мне пришлось пройти сквозь сжиженный кислород. Что говорит об этом криология? Каким образом сверхнизкие температуры способны воздействовать на физические тела? Кажется, при температуре близкой к абсолютному нулю даже атомы замедляют свой бег. Кажется, в те несколько микросекунд невыносимого холода я действительно видел структуру атомов, на мгновение прервавших свое вечное движение. Означало ли это, что временная стабилизация кристаллической решетки атомов позволила проложить туннель в горной породе, по которому мое тело мгновенно переместилось на расстояние в тридцать миль?

Я открыл глаза. Похоже, температура в моем помещении за то время, что я размышлял, успела повыситься до предела. Сейчас здесь было жарко, как в аду. Я с трудом задержал дыхание, стараясь не обжечь легкие раскаленным воздухом, понимая, что еще немного, и мой организм не выдержит подобной температуры. Но тут я, кажется, понял, как проник сюда. Энергия атомов позволила Ариману соорудить убежище, едва не ставшее для меня склепом, и проложить пространственно-временной туннель сквозь многокилометровую толщу горных пород. Но природа не терпит долгого насилия над собой, и рано или поздно все возвращается на круги своя. Судя по температуре в комнате, у меня осталось совсем немного времени, чтобы найти выход из ловушки, в которой я оказался благодаря собственному легкомыслию. Но как найти проклятый туннель? Я попытался сосредоточиться на этой проблеме, но без видимого успеха. Я весь покрылся потом, равным образом от страшной жары, стоявшей в комнате, и от собственных усилий найти ключ к решению стоящей передо мной задачи. Мой мозг был не в состоянии справиться с нею.

Мой мозг?.. Черт побери, но ведь я задействовал только половину моего мозга! Внезапно я припомнил: ведь Ормузд говорил мне, что в отличие от обычного человека я могу одновременно использовать оба полушария своего головного мозга. Пока же я использовал только половину возможных ресурсов. Очевидно, одна половина моего мозга могла решать проблемы, связанные лишь с взаимоотношением формы и пространства. Огромным усилием воли я заставил включиться в работу и второе полушарие.