— Леснушка, — буркнул Витек, поддергивая лямки рюкзака. — Дальше куда, Сусанин?

Вместо ответа Славка полез в карман куртки и достал оттуда «флинт», самый обычный шоколадный батончик. Развернул его и положил на коряжину у берега, потом сделал всем знак отойти, а сам остался стоять возле шоколадки, широко расставив ноги. Тяжелая сумка-рюкзак ничуть не клонила его назад.

Почти немедленно из-под коряжины (Ленка вскинула ладони ко рту и только поэтому сумела не вскрикнуть, мальчишки вздрогнули) высунулась длинная, тонкая, мохнатая лапа и, ухватила шоколадку, утащила обратно под коряжину. Послышалось причмокиванье, чавканье. Потом часть коряжины задрожала и почти волшебно превратилась в сутулого длиннорукого — руки волоклись по песку — и коротконогого… э… примата, так определила для себя Ленка. Лица у примата видно не было, оно заросло то ли корой, то ли шерстью, то ли и тем и другим пополам. Их этого непонятия поблескивали остро зеленые глаза, сторожко косившие на людей.

— Здравствуй, — Славка сел на корточки, оказавшись так чуть пониже существа. — Устал тебя искать.

— Подальше ушел, — послышался странный, нездешний, потрескивавший, как сучья в костре, голос, — от людей, от плохого воздуха. Тут хорошо пока. Нашел — пускай. За лакомство спасибо. А зачем искал и людей привел? Если б не ты, какой другой из ваших — не показался бы, хоть мешок со сластями ставь.

— Помоги в Серые Земли пройти, — сразу же, без долгих предисловий, резанул Славка. — Ваш брат туда-сюда ходит, как по своему дому, а я кручусь, чувствую — можно войти, а где… — он пожал плечами.

— С людьми пойдешь? — снова кольнули в сторону ребят глаза. Славка кивнул. — Дело твое… Когда идти хочешь?

— Сейчас, — твердо ответил Славка, — А если подскажешь, куда там попаду…

Он не договорил — послышался звук, словно часто били друг о друга двумя сухими деревяшками. Существо смеялось. Потом махнуло длинной… нет, все-таки не лапой — рукой:

— Насмешил. Идите за мной, тут рядом, не подвело тебя чутье…

Неуловимым движением существо повернулось и, перебирая руками по траве, пошло-покатилось вдоль берега. Славка обернулся, подмигнул остальным, махнул рукой: догоняйте! — Это кто? — агрессивно спросил Витек, первым догнав охотника.

— Лешачок, — весело ответил тот. — Старый знакомый.

— Так ты в наших местах был, что ли? — удивился Витек. Славка кивнул:

— Угу… Давно только, города еще не было. Я его тогда от уводней спас. Сейчас… ага, вот!

Леший — странно было думать, что это он и есть! — остановился около большого валуна, словно высунувшего из песка над берегом каменную морду, ткнул в него рукой и… пропал.

— Так просто? — пробормотал Славка. — Вот ведь… всегда им за это завидовал…

Он по-хозяйски огляделся, сбросил рюкзак на песок. И, вытянув перед собой руку, начал ощупывать ей… воздух. Зрелище было странное и даже жутковатое. Не отрываясь от своего дела, Славка бросил:

— Снимайте рюкзаки. Хворосту натаскайте, побольше. И сложите кучей вот тут.

Он лягнул воздух ногой, указав направление.

Рюкзаки снять было большим облегчением. Ну а хворосту вокруг было много — даже далеко ходить не пришлось, он валялся под ногами, сухой, как порох, Витек с Серегой натаскали целую гору. Ленка все еще наблюдала, как Славка щупает воздух — так, словно залез куда-то и вслепую шарит то ли дверную ручку, то ли выключатель… Сходство усиливалось от того, как Славка повернул ладонь — точь-в-точь, открывал дверь, держась за что-то. И повернулся к остальным:

— Поджигайте костер, - сказал он.

— Спички забыли, — не без яда ответил Серега. Славка усмехнулся, направил на костер клинок выхваченного из петли меча — рыжее пламя охватило разом всю груду.

— Это просто, — заметил он. Прищурясь, посмотрел в пламя, не глядя, поднял с песка свой рюкзак и швырнул его в костер.

Рюкзак пропал.

Ребята смотрели на то место, куда он должен был упасть, пролетев сквозь огонь. Там ничего не было, кроме песка и начинавшейся травы.

— Примерно так, — объявил Славка. — Бросайте свои.

Ленка шагнула первой. Неловко мотнула рюкзак — он должен был упасть на хворост и развалить пылающую кучу…

Он исчез тоже.

Мальчишки метнули свои рюкзаки сильно и с размахом, хотя уже было ясно, что можно его просто уронить в огонь. Витек спросил;

— Нам что, тоже туда?

— Не мимо, — успокоил Славка и сбросил куртку. — Раздевайтесь… Лен, отвернись. Я пойду первым. Потом — Лена, ты. Не бойся, ТАМ я смотреть тоже не буду, просто встречу тебя. Одежду бросайте впереди себя.

— Это что, еще и голыми?! — возмутился Витек. — Ну елки-палки…

— Не я придумал правила, — быстро, откликнулся Славка, вылезая из майки. Ленка медленно отвернулась. Мальчишки, смущенно переглядываясь и косясь на нее, начали расстегивать потертые, выцветшие камуфляжи с эмблемами школьного турклуба.

Чувствуя, что ее трясет — от реки тянуло холодком, так она это объясняла для себя, не желая анализировать охватившую ее смесь страха, возбуждения и волнения — Ленка поспешно складывала одежду, которую снимала с себя. Витек и Серега за ее спиной переговаривались, и она знала, что мальчишки не смотрят в ее сторону — все было слишком серьезно, чтобы заиграло детство:

— Ушел.

— Ломает меня туда прыгать.

— Боишься?

— А ты?

— Угу… придется. Интересно, вместе можно? …

— Давай вместе… Лен, он сдернул, давай, мы не смотрим!

Ленка повернулась, держа одежду в руках и прикрываясь ею. Мельком глянула и ту же отвела глаза — мальчишки стояли к ней спиной, но все равно. От костра тянуло жаром — непереносимо, как из печки.

Ей показалось, что она спит и видит странный сон. Длинный, загадочный, страшный и красивый.

Не закрывая глаз, девочка шагнула в пламя.

Ей казалось, что она смотрит из какого-то большого окна, по бокам которого клубится серый туман. Окно в нем словно плавало, перемещалось, как изображение в видоискателе камеры. Мелькнула плоская равнина, зажатая с трех сторон лесистыми холмами, с четвертой — рекой, берег которой вскипал массой всадников — в мохнатых шапках, на небольших лошадках, они переправлялись через реку, затянутую льдом. Изображение сместилось — дальние холмы прыжком приблизились, с них тяжело, но очень быстро сваливалась лавина конницы: люди в сверкающей броне, на огромных бронированных конях шли мощным скоком, строем, уставив острия длинных пик, льдисто сверкавшие на зимнем солнце. Впереди, оторвавшись от остальных, мчался всадник в багряном, как грозовой закат, плаще, крылатом шлеме, подняв длинный вороненый меч. Над строем бились по холодному ветру сине-белые полотнища с силуэтом пикирующей золотой птицы. Ленке казалось, что всадники мчатся прямо на нее, стоящую в снегу — раздутые лошадиные ноздри под страшными масками, оскаленные человеческие рты в прорезях шлемов — но лавина врубилась в кипение мохнатых всадников на берегу…

Она стояла посреди широкого — пять рядов в каждую сторону — бетонного полотна, по которому беззвучно проносились низкие машины, похожие на капли. Летний вечер раскачивал густо растущие по обеим сторонам деревья; чуть дальше синие буквы на стоящем у дороги белом указателе гласили: «ВАС ПРИВЕТСТВУЕТ ВЕЛИКИЙ КИЕВ — СТОЛИЦА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ!» Ниже надпись дублировалась на нескольких языках — Ленка не успела разобрать, на каких. В небе совсем низко прошел треугольный, сверкающий, чем-то похожий на кусок торта аппарат…

Рывок за руку был таким сильным, что Ленка вскрикнула и упала на колени. Странный мир исчез, растаял.

— Очнись, очнись, Лен, — повторял знакомый голос. Дикими глазами она смотрела вокруг, не узнавая вроде бы знакомого парня в трусах, стоявшего к ней спиной. Вокруг серела каменистая равнина, полого уходившая вверх, в розовое небо, на котором не было солнца — просто нависала светящаяся пелена. Совсем рядом тек ручей — вода бежала ВВЕРХ по склону, синяя, яркая, как густой купорос. Возле ручья лежали рюкзаки и одежда — кучей. Воздух был теплым и неподвижным, как вода в прогретой насквозь луже.