"По нашему мнению..." - ещё раз начал Лев, но снова ничего дальше не смог разобрать. И только тут заметил, что лист бумаги в его руках мелко дрожит.

"Этого ещё не хватало!" - в сердцах подумал он. Аккуратно положил лист перед собой, придавил его левой ладонью, а в правой руке накрепко зажал светокарандаш. Но сосредоточиться на тексте опять не смог. Тогда он прикрыл глаза, расслабил мышцы тела и провёл сеанс психонастройки. Минут через пять ему таки удалось отрешиться от всего постороннего и полностью восстановить в памяти прочитанный текст. Правда, по-прежнему где-то на периферии сознания оставалась мысль о дискомфорте работы, вызванном присутствием в комнате Томановски, но душевное равновесие было восстановлено, хотя и приходилось постоянно себя контролировать.

"По нашему мнению, - нашёл он знакомую строчку, - присутствие в атмосфере Нирваны информационных телергонов [веществ, выделяемых животными во внешнюю среду и воздействующих на животных того же (феромоны) или другого (кайромоны, алломоны) видов] способствует воспитанию и обучению репродуцированных особей, поскольку какие-либо воспитательные учреждения в нирванском обществе отсутствуют. Нет упоминаний о таких учреждениях и во всей расшифрованной информации об эпохе "До". В то же время объяснить довольно высокий потенциальный уровень интеллекта аборигенов Нирваны лишь наследственной передачей информации (по гипотезе Центра психологии внеземных культур) не представляется возможным по следующим причинам..."

"Так. - Волошин прервал чтение. - Кажется, я что-то пропустил..." Прочитанное явно не состыковывалось с усвоенным ранее. Он потянулся было за предыдущим листом, да так и застыл с протянутой рукой, каждой клеткой тела ощутив присутствие рядом с собой Статиши. Блокаду психонастройки прорвало, кровь толчком ударила в голову, уши запылали. Он ещё успел уловить тонкий сухой запах терпких духов, как к его волосам чуть слышно прикоснулась её рука.

- Лев...

С усилием ломая в себе жёсткий каркас нелепого панциря нравственных комплексов, Волошин неловко повернулся.

4

Разбудили Волошина щебет птиц и солнечные блики, прыгавшие по лицу сквозь редкий полог молодого лиственного леса. Он лежал под деревом, утопая в мягком, тёплом и пушистом мхе, и, бездумно щурясь, смотрел на трепещущие от лёгкого ветерка мелкие листья. Лежал и нежился, не желая выходить из сладкого оцепенения сна, пока не осознал реальность окружающего мира.

Сердце ёкнуло, он резко сел. Как он сюда попал?

"Так не бывает, - ошарашенно подумал Лев, растерянно оглядываясь и теребя руками мох. - Не может мох в лесу быть тёплым и сухим..." В ложбинке, недалеко от себя, его взгляд наткнулся на заколку для волос. Мгновение он недоумённо разглядывал её, затем узнал. И облегчённо рассмеялся. Всё-таки сильны атавистические страхи в человеке. Это была заколка Статиши. Лев больно укололся, когда целовал её волосы, и тогда Статиша безжалостно сорвала заколку и зашвырнула её в темноту.

"Таким образом зарабатывают инфаркты", - улыбаясь, подумал Волошин. Он приказал системе жизнеобеспечения восстановить прежний облик комнаты, но потом всё же пожалел творение рук Томановски и вынес изображение леса за окно.

В приподнятом настроении принял душ, оделся, позавтракал. Немного поколебался, читать или не читать дальше "краткое популярное изложение...", и пренебрежительно опустил пачку листов в утилизатор. Что-что, а историографию цивилизации Нирваны он знал в таком объёме, что вряд ли из подобных выжимок мог почерпнуть для себя нечто новое. Главного Берзен добился - снял с его сознания метафорические шоры текстологических исследований.

По местному времени была половина одиннадцатого. Следовало уже давно связаться с Берзеном, чтобы обсудить план дальнейших работ на станции, но Волошин, повинуясь бесшабашному настроению, махнул на работу рукой и вызвал Томановски.

- Абонент занят, - ответила система жизнеобеспечения.

Испытав лёгкое недоумение, Лев хмыкнул и, вконец по-мальчишески расхрабрившись, запросил одностороннюю связь. Похоже, система жизнеобеспечения на некоторое время оторопела от такой наглости, а затем принялась отчитывать за некорректность просьбы.

На Льва увещевания не подействовали. Он открыл пульт сенсорного управления, немного покопался в нём, закоротил пальцами пару нервных окончаний биосистемы, чем резко снизил этический порог прохождения отданных приказов, и снова повторил вызов.

На сей раз система жизнеобеспечения промолчала, и в комнате возникло расплывчатое изображение лаборатории. В том, что это именно лаборатория, Волошин догадался лишь по зелёным спецкомбинезонам сотрудников. Их было двое: они сидели спиной к Волошину перед массивной белой тумбой с теряющимися очертаниями - вероятнее всего пультом какой-то установки. По маленькой фигурке и тёмному пятну на месте головы одного из сотрудников Лев догадался, что это Томановски. Вторая фигура, высокая, узкая, со светлым пятном волос могла принадлежать как Ткачику, так и любому из тридцати сотрудников станции, которых Лев ещё не видел.

- ...я бы тебя убил! - донёсся из лаборатории искажённый до металла мужской голос.

"Ого!" - обомлел Волошин.

- Это какой уровень? - быстро спросил голос Ткачика. Всё-таки вторым сотрудником был он - его голос звучал без малейших искажений.

- Сейчас посмотрю, - неуверенно ответила Томановски.

- Статиша, - укоризненно заметил Ткачик, - ты сегодня что-то рассеянна.

Изображение совсем расфокусировалось, и Лев не понял, то ли Ткачик взял Томановски за локоть, то ли положил руку на плечо.

- Не надо, Карой, - мягко отстранилась Статиша. - Убери руку... Уровень эхового сознания.

- Н-да! - с сожалением причмокнул Ткачик. - Не понятно. Мы заблокировали сознание общественного поведения, открыли свободу эховому - и на тебе: столь алогичная реакция! Повторяю вопрос...

Звук вдруг поплыл, расщепился на составляющие обертоны, изображение запульсировало, а Волошин ощутил в кончиках пальцев лёгкое покалывание. Он отдёрнул руку, переждал несколько мгновений и снова закоротил нервные окончания сенсорной связи. Минуты три он таким образом выиграл у системы жизнеобеспечения.