– Что? Но...

– Никаких «но». Убери руку и слушай меня.

Я уступила его просьбе, но когда уже собиралась высказать протест против его слов, голос Хендрикса остановил меня.

– Мой член твердый, как камень. Я уже истекаю предсеменем для тебя.

– Ты все еще сжимаешь свой член? – выдохнула я.

– Да, я сжимаю свой твердый член, детка. Уверен, что вокруг меня ты будешь, как плотная перчатка. Я могу представить тебя под собой. Руки связаны, ноги раздвинуты, спина выгнута. С твоих губ будут срываться стоны, а глаза ты станешь щурить все сильнее при каждом моем толчке.

Я сглотнула. Мое сердце билось, как при марафоне. Я задыхалась. Мое тело было покрыто испариной, а стенки влагалища сжались от произнесенных слов и пошлостей.

– Хендрикс... Я... Мне нужно коснуться себя, – произнесла я. Мои слова превратились в стон, когда я услышала его смешок.

– Стенки твоей киски сжимаются, детка? Они бы старались сдавить мой член, если бы я был внутри тебя прямо сейчас, – сказал Хендрикс хриплым голосом, и я снова застонала, сжимая колени вместе.

– Хэн, пожалуйста, – взмолилась я. Не знаю, почему не прикасалась к себе, пытаясь прекратить свои страдания, но мне слишком нравилось происходящее, чтобы останавливать это.

– Погрузи два пальца в свою киску, Офелия.

Ему не нужно было просить дважды. Я всунула два пальца во влагалище, и моя спина выгнулась. Я громко застонала.

– Черт, добавь еще один, детка. Еще один палец должен быть внутри тебя. Толкай их сильнее, как трахал бы тебя я, находясь рядом.

Толкая пальцы внутрь и обратно, я забыла обо всем, кроме удовольствия. Я извивалась, раскачиваясь из стороны в сторону, чтобы получить разрядку.

– Потри ладонью клитор, Офелия. Прижми его рукой. Я слышу звуки, которые исходят от твоей киски, – проговорил он. – Черт побери, детка, – протянул он, и я услышала его стон.

– Хэн, я кончаю. Кончаю.

– Давай вместе, детка. Когда я скажу «сейчас», – попросил он, и я прикусила губу, останавливая свой оргазм, чтобы подождать Хендрикса.

– Сейчас! – приказал он, наконец, и я вскрикнула. Я кончила, снова и снова повторяя имя Хендрикса.

Когда мы, наконец, выровняли дыхание, то начали смеяться.

– Мне нужно увидеть тебя, Офелия. Встретимся завтра возле кафе, – произнес он, и я замерла.

Так интригующе, когда все было окутано тайной, и мне не хотелось разрушать это. Я не хотела упустить волнующие ощущения.

– Не думаю, что это хорошая идея, Хэн, – пробормотала я.

Некоторое время он молчал, но потом все же ответил:

– Хорошо, если ты так хочешь. Я попытаю удачу в следующий раз.

Я улыбнулась.

– Кто сказал, что этот следующий раз настанет?

– Я припасу немного Феликс Фелицис, – ответил он.

Я рассмеялась.

– Спокойной ночи, Хендрикс.

– Сладких снов, сексуальный кошачий вор, – отозвался Хэн, и я сбросила звонок с широкой улыбкой на лице. 

– Напомни мне, почему я согласился придти сюда, – произнес я, затягивая белый галстук, грозивший меня задушить.

– Потому что это Рождество, Хэн, – саркастично отозвался Картер, прислонившись к барной стойке, возле которой мы стояли весь последний час. – Ты ведь любишь Рождество. Посмотри на все эти... чудесные украшения, – я осмотрел помещение, представляющее собой взрыв красного, зеленого и золотого цветов. Я был готов признать, что это выглядело празднично, но мне было не до этого. Сейчас я хотел бы быть в своей постели с телефоном, слушая, как кончает Офелия. Вместо этого я вынужден был торчать здесь возле бара, потому что она не согласилась выпить со мной кофе. – Кроме того, это отличная возможность пообщаться. Здесь много важных людей с большими-большими деньгами.

Я застонал, посмотрев на Картера.

– Ну, это штуковина зудит, – произнес я, почесав щеку под красной маской, украшенной омелой. Я всегда был за переодевания, но это дерьмо было просто смешно. Вздохнув, я подал знак бармену налить еще виски. Тема вечеринки этого года – «Рождественский маскарад», и каждый должен был носить красный, зеленый, золотой или белый цвета. Я бы лучше нарядился Сириусом Блэком. Мой член дернулся от воспоминания о прошлой ночи и причудливых секс-сообщениях.

– Прошу прощения, – Картер вырвал меня из фантазий, – мне нужно взглянуть на олениху и ее грудь.

Я проследил за его взглядом и заметил девушку, одетую в красное и с маской оленя.

– Нет, – произнес я, хватая его за руку. – Ты не оставишь меня одного. Если мне нельзя отвлекаться, то и тебе тоже.

Картер оттолкнул мою руку.

– Оу, этот красавчик боится остаться один? – отрывисто бросил он. – Я круглый год вижу в очереди твою задницу и просто обязан засунуть лицо в сиськи этой красотки. А теперь оставайся здесь и веди себя хорошо, – закончил Картер и ушел.

Я все еще стоял с открытым ртом, когда друг подошел к девушке-оленихе. Протянув к ней руку, он что-то зашептал ей, она захихикала, а потом оба растворились в толпе.

И в этот момент я заметил ее.

Видение в мерцающем платье, чей цвет находился где-то между белым и золотым. Оно облегало каждый ее изгиб. Вырез был глубоким и V-образным, заканчивающимся прямо между ее грудей. Ткань платья плотно обтягивала ее живот и пышные бедра. По правой ноге шел высокий разрез, и с каждым сделанным женщиной шагом, я видел мелькавшее сливочного цвета бедро. Ее лицо было спрятано за сверкающего цвета снежинкой и окружено золотистым ореолом белокурых волос, перекинутых через плечо.

– Счастливого Рождества, – пробормотал я. Мое тело неожиданно завибрировало от напряжения. Глаза незнакомки сканировали толпу, глядя сквозь меня, а потом на мгновение мазнули по мне быстрым взглядом, прежде чем направиться дальше. Женщина повернулась ко мне спиной, и у меня перехватило дыхание, когда я это заметил. Платье оказалось без спинки, там были лишь снежинки сложной формы, выполненные из блесток.

– Не так быстро, маленькая Снежинка, – я оттолкнулся от барной стойки и направился за женщиной, мои глаза ни на миг не выпускали ее из вида, пока я шел за ней сквозь толпу.

Я обхватил ее руку, когда, наконец, достиг женщину, и когда она обернулась, я был еще сильнее загипнотизирован. Ее ясные голубые глаза обрамлял темный макияж, отлично сочетавшийся с бело-золотой маской.

– Ты прекрасна, – произнес я, а она удивленно моргнула. Я не услышал ее голоса из-за музыки, громкого смеха и болтовни подвыпившей толпы вокруг нас, но жест незнакомки был совершенно ясным. Она не слышала меня. Я склонился к ее уху. – Я сказал, что ты чертовки красива, – мне пришлось кричать, чтобы незнакомка меня услышала, но это сработало. Женщина моргнула, а на ее пухлых губах появилась легкая улыбка. – Потанцуй со мной, – снова прокричал я ей в ухо.

Я не стал ждать ее решения. Это не было вопросом, поэтому я повел ее на танцпол. Когда мы достигли его, я притянул ее к своему телу и вдруг занервничал, что эта женщина оказалась в моих руках. Не потому, что держал в объятиях незнакомку, а опасался стать неуклюжим, как подросток, пытаясь коснуться всех ее изгибов сразу. Глубоко вздохнув, я заставил себя контролировать движения, когда заскользил руками по ее талии к заднице и немного сжал ее, прежде чем вновь поднять руки. Тело незнакомки расслабилось рядом со мной, ее восхитительные изгибы вжимались в мои твердые мышцы. Ее макушка достигала моего подбородка, а аромат волос наполнял ноздри. Сладкий цветочный запах. Он казался странно привычным, но я был не в силах его опознать. Все в ней казалось удивительно знакомым. Словно я знал ее много лет. Она улыбнулась мне, и ее глаза захватили меня в плен. Хотел бы я увидеть ее лицо, чтобы во всем разобраться.

– Как тебя зовут? – пробормотал я, но она лишь снова показала на уши. Эта музыка делала разговор невозможным, поэтому я оставил эту мысль и стал наслаждаться чувственной перегрузкой из-за женщины в моих объятиях, пока мы раскачивались под мелодию. Я не знал четвертый ли это стакан виски или же дело в аромате незнакомки и ощущении ее близости, но я был словно под гипнозом. Очарованный, я склонил голову. Медленным движением я осторожно накрыл ее губы своими. Ее голова немного откинулась назад, наши губы едва соприкасались. Ни один из нас не посмел пошевелиться, слишком испуганный, чтобы разрушить это волшебство, под действием которого мы находились. Наши взгляды скрестились. Мое сердце гулко стучало в груди, когда я, наконец, мягко прижал свои губы к ее губам. Я выжидал, остановит ли она меня или разрешит продолжить, и когда ее губы приоткрылись, мой язык нежно вошел в ее рот, коснувшись языка незнакомки. Это походило на удар электричеством по моей нервной системе. Шок был таким огромным, что все остальное перестало иметь значение.