Миссис Робертc (пытаясь справиться с волнением). Но что станется с Робертсом, если вы сдадитесь? Ему-то каково будет?

Томас. Ничего тут нет позорного! Он сделал все, что доступно смертному. Пойти против природы - это еще можно, но теперь нам послано знамение, и против _Него_ идти нельзя.

Ян снова свистит.

Перестань верещать! (Идет к двери.) Сейчас придет дочка - посидеть с вами. Всего вам хорошего. Да вы смотрите не волнуйтесь.

Появляется Мэдж; она останавливается в дверях и смотрит на улицу.

Мэдж. Ты опоздаешь, отец. Они уже собираются. (Хватает его за рукав.) Ради бога, отец, не поддавайся ты ему - ну, хоть один раз!

Томас (с достоинством высвобождает руку). Я сам знаю, что мне делать.

Он уходит. С улицы, по-видимому, идет кто-то, потому что Мэдж медленно

отступает в комнату. На пороге появляется Раус.

Раус. Мэдж!

Мэдж стоит спиной к миссис Робертc; подняв голову и заложив руки за спину, она смотрит Раусу прямо в глаза. Видно, что он чем-то сильно расстроен.

Раус. Мэдж, я иду на митинг!

Мэдж, не шевельнувшись, презрительно смеется.

Ты слышишь меня?

Они переговариваются тихими, возбужденными голосами.

Мэдж. Да, слышу. Иди, если решил, но ты убьешь свою собственную мать.

Раус хватает Мэдж за плечи, но она застывает, запрокинув голову. Он

отпускает ее и тоже стоит не двигаясь.

Раус. Я поклялся стоять за Робертса. Понимаешь, поклялся! А ты хочешь, чтобы я нарушил клятву.

Мэдж (неторопливо, с насмешкой). А еще говоришь, что любишь!

Раус. Мэдж!

Мэдж (улыбаясь). Говорят, что бы девушка ни попросила, юноша все сделает, если любит. (Ян высвистывает "ку-ку, ку-ку".) Видно, не так это!

Раус. Не могу я стать штрейкбрехером!

Мэдж (полузакрыв глаза). Даже ради меня?

Раус (потирая лоб). Черт побери, не могу!

Мэдж (быстро). Ради меня...

Раус (стискивает зубы). Брось заигрывать!

Мэдж (показывая рукой на Яна, тихо и убежденно). А я бы на все пошла, чтобы у детей был хлеб.

Раус (горячим шепотом). Мэдж, как ты можешь?..

Мэдж (насмешливо). А ты вот не можешь ради меня нарушить слово.

Раус (задыхаясь). Ну, это мы еще посмотрим!

Раус убегает. Она смотрит ему вслед и улыбается едва заметно. Потом идет к

столу.

Мэдж. Теперь Робертсу не победить!

Заметив, что миссис Робертc откинулась на спинку кресла, она подбегает к ней

и щупает ее руки.

Мэдж. Совсем ледяные! Вам надо выпить глоток бренди. Ян, сбегай к хозяину "Льва "- скажи, что я послала. Для миссис Робертc.

Миссис Робертc (качает головой). Не надо, я просто посижу спокойно. Налей... налей Яну чаю.

Мэдж (дает брату кусок хлеба). Ешь, негодник, и не свисти. (Подходит к камину, встает на колени.) Почти погасло,

Миссис Робертc (с виноватой улыбкой). Ничего.

Ян опять засвистел,

Мэдж. Тихо, ты! Перестань!

Ян вынимает изо рта свистульку.

Миссис Робертc (улыбаясь). Пусть мальчик поиграет, Мэдж.

Мэдж (не вставая с колен, прислушивается). Вечно ждать, ждать - вот все, что женщине остается. А я терпеть этого не могу!.. Миссис Робертc, вы слышите? Там уже началось...

Она ставит локти на стол и подпирает голову руками. Миссис Робертc позади нее словно встрепенулась, с усилием наклоняется вперед, и в этот момент в

комнату врывается шум митинга.

Занавес

СЦЕНА ВТОРАЯ

Пятый час. Грязный, заполненный рабочими пустырь под мрачным небом. Позади пустыря, за колючей проволокой, на некотором возвышении - тропа вдоль канала; у берега стоит на якоре баржа. Вдали раскинулись болота и покрытые снегом холмы. Поперек пустыря, от самого берега, тянется заводская стена. Там, где стена образует угол, из досок и бочек сооружена импровизированная трибуна, на которой - Харнесс. Робертc стоит, прислонившись спиной к стене,

чуть поодаль от толпы. На берегу сидят, покуривая, два лодочника.

Харнесс (поднимая руку). Ну вот, я вам все выложил. Больше добавить нечего, говори я тут хоть до завтрашнего дня.

Яго (темноволосый, испанского обличья человек с небольшой реденькой бородкой и бледным лицом). Послушайте, мистер, а если они наймут штрейкбрехеров?

Балджин. Пусть только попробуют! (По толпе прокатывается угрожающий гул.)

Браун (круглолицый человек). Где их найти-то?

Эванс (невысокого роста, бойкий, с изможденным, но воинственным лицом). Штрейкбрехеры всегда найдутся: такая уж это порода. Мало ли таких, кто печется только о собственной шкуре?

Снова недовольный гул. Сквозь толпу, расталкивая остальных, пробирается

старый Томас, и встает в переднем ряду.

Харнесс (поднимает руку). Нет, со стороны им нанять некого. Но это не спасет вас. Рассудите сами: если Компания удовлетворит требования, то вспыхнет десяток новых забастовок. А мы к этому не готовы. Профсоюзы основаны на принципе: справедливость для всех, а не для кого-нибудь одного. Каждый рассудительный человек вам скажет: зря вас на это подбили! Я ведь не говорю, что ваши требования чрезмерно высоки и вы не имеете права добиваться своего. Нет! Просто сейчас не время. Вы сами себе яму роете. Выкарабкаетесь вы оттуда или нет - вам решать!

Льюис (истый валлиец с черными усами). Правильно, мистер! Надо выбирать.

В толпе движение: между рядами быстро пробирается Раус и встает около

Томаса.

Харнесс. Умерьте свои требования, и мы поможем вам. Но если вы откажетесь, больше меня здесь не увидите, я не могу даром терять время. Я не из тех, кто бросает слова на ветер, сами убедились. Вы же разумные люди, почему вы должны кого-то слушать (останавливает взгляд на Робертсе). Разве не лучше выйти на работу, а мы добьемся от Компании кое-каких уступок. Держаться вместе и победить или и дальше дохнуть с голоду - выбирайте!

Толпа гудит.

Яго (угрюмо). Вам легко говорить.

Xарнесс (перекрывая шум). Легко? (Страстно.) Мне довелось испытать то же самое, что и вам, когда я был не старше вон того юнца (показывает на парнишку). А профсоюзы тогда разве такие были? Почему они стали сильными, как вы думаете? Потому что мы держались друг за друга. Что до меня - так я всего навидался, и это вот тут у меня. (Ударяет себя в грудь.) Да, вам нелегко пришлось, мне рассказывать не надо. Но наше общее дело важнее, чем ваши требования, вы же только часть целого. Помогите нам, и мы поможем вам.