— Или так, — продолжил он, — после тебя, великий Худук, я не буду его даже стирать…

— Убью!

Гоблин резво выскользнул из одёжки навырост и, ловко увернувшись от свистнувшей возле задницы палки, громко гогоча, скрылся под повозкой.

— Вот дракон зелёный, — причитал чуть не плача эльф. — Мне теперь его только выбросить…

— Листочек, родненький, позовёшь меня, когда будешь выбрасывать, — эльф хмуро посмотрел на умильную рожицу гоблина. — Я так мёрзну ночами… — грустно уточнил тот.

— Да этот плащ мне подарила сама…

— Вот-вот, именно…

Эльф безнадёжно махнул рукой, бросил плащ на повозку, поправил серебристые волосы, лежавшие в идеальной причёске и сцепленные на затылке.

— Здоровяк, пошли за дровами, — обратился он внутрь фургона, проверяя шнуровку рубашки, сместил на несколько миллиметров влево ремень, коснулся ножен — всё на месте.

— Иду-иду, жрать охота!

Фургон зашатался, вначале появили ступни по локоть каждая и, судя по цвету и качеству подошвы, в обуви совершенно не нуждавшиеся, следом — колонноподобные ноги в безразмерных мешкообразных штанах, потом необъятный бочкообразный торс, частично покрытый бронзовой кручёной проволокой (впечатляющий рельеф напоминал мостовую королевства Гринвуд, известного своими каменоломнями по добыче красного гранита), широкие, лопатообразные руки и, наконец… маленькая лопоухая голова с густой тёмно-рыжей шевелюрой, выпяченными валиками губ и… небесно-голубыми, по-детски широко раскрытыми глазами.

— Привет, Худука! — радостно воскликнула массивная фигура, нависнув над мелким гоблином, как крепостная стена над сторожевой будкой. — Я хоро-шо спа-ал, жрать охота, — доверительно сообщил Рохля, скребя крепкими ногтями грудь — звук выходил, как у несмазанной оси крестьянской телеги, едущей на базар. — Мне снилось много мя-аса и ты, мама, — он склонился и протянул руку к гоблину. Тот поспешно отпрыгнул.

— Ну-ну, спокойно, здоровячок. Иди, догоняй эльфа, сожри дракон твой аппетит, а то он снова будет на меня ругаться, — гоблин поднял руки в успокаивающем жесте.

Костерок начал свой неторопливый труд, хозяйственный гном достал припасы для похлёбки: вяленое мясо, крупу, морковь, несколько крупных луковиц, мешочек со специями, сало. Скоро должен был вернуться эльф, отправленный за водой, тролль Рохля тащил большую вязанку сухостоя. Человек сидел у костра, нарезая хлеб. К нему подсел гоблин и, наблюдая за неторопливой работой Ройчи, принялся ёрзать на бревне.

— Что-то хочешь сказать? — понимающе проронил мужчина. Отложил нарезанный хлеб, подвинул к себе мясо.

— Да.

— Ты чем-то обеспокоен? — Ройчи опустил руку и внимательно посмотрел на гоблина.

— По тракту движется что-то недоброе, — тихо ответил гоблин, отведя взгляд от ножа в руке человека и посмотрев в костёр.

— Да? — в вопросе человека не было скепсиса, только желание услышать что-то более конкретное.

— Не могу понять что, — угрюмо ответил Худук. — Но давно такого не чуял, — он поднял глаза и твёрдо посмотрел на человека.

Гном, сидевший недалеко и прислушивавшийся к разговору, сверкнул зубами:

— Может нам схорониться в кустах, как трусливым зайцам?

— Почему бы и нет? — огрызнулся Худук. — Зато заяц, как и ты, могут сохранить зубы, которыми удобно грызть морковку. А также голову, в которую овощ проталкивать.

Гном сердито прищурился на гоблина, но промолчал, посмотрел на человека, который примирительно поднял руки.

— Не ругайтесь. В словах Худука есть смысл, — сказал он и объяснил: — У меня нагрелся амулет, а вы, конечно, знаете, что он подобным образом реагирует на тёмную магию. На её присутствие или… — он прислушался к чему-то, — приближение. Думаешь, стоит спрятаться? Неужели здесь может встретиться нечто такое, что нам не по зубам?

— Да в королевстве Агробар уже несколько лет не было войн! — как-то возмущённо бросил гном. — Колдунов здесь давно повывели, и если они ещё остались, то ведут себя ниже воды. Ко всем расам Веринии — даже тёмным — относятся терпимо. По части религии давно и плодотворно главенствует вера в Единого. С соседями — мир. Дикие кочевники находятся за непроходимыми перевалами, — гном даже немного задохнулся от торопливо выбрасываемых слов. Уравновешенный и хладнокровный в быту и бою, он всегда бурно реагировал на моменты, мешающие готовке и принятии пищи. — Единственный, кто постоянно докучал и докучает Агробару — это морские пираты. Да и те присмирели после того, как король Эрмилиус заложил верфи и создал свой флот, маленький, но зубастый, в команды которых пошло много вольных мореходов — настоящих волков — после указа короля о королевской службе на флоте и прощении прошлых прегрешений!

— О чём спор? — заинтересованно спросил подошедший эльф, опуская возле гнома бурдюки с водой.

— Можем не скоро е-есть, жрать охота, — жалобно объяснил присевший с другой стороны костра тролль.

— Ну, уж нет! — недовольно подхватился гном.

— Что это с тобой, доблестный Худук? — насмешливо бросил эльф, глядя на гоблина.

— Помолчите немного, — негромко сказал мужчина, невидяще глядя в костёр, в левом кулаке сжимая амулет, висящий на шее. Правая рука непроизвольно напряглась и поднялась в защитную позицию.

На несколько мгновений установилась абсолютная тишина, все напрягались, пытаясь что-нибудь услышать. Пока не раздалось знакомое характерное бульканье со стороны Рохли. Точнее, его необъятного живота. Послышался чей-то смешок. Эльфа? Тролль смущённо потупился.

Ройчи даже не улыбнулся, сосредоточенно повернулся к сжавшемуся, закрывшему ушами лицо гоблину.

— Шаман? — тихо произнёс он.

У костра повеяло холодом. Гном зябко поёжился.

— Скорее всего, — еле слышно пробормотал Худук.

— Откуда?! — удивлённо воскликнул эльф, недоверчиво переглянувшись с Ностромо.

— Это второй вопрос, — человек пружинисто встал. Он был сосредоточен и деловит — никакого волнения или сомнения. — Костёр прячем. Повозку уводим поглубже в лес. Ностромо останется возле коней, а остальные другим путём вернёмся на опушку и будем наблюдать. Мы не знаем, кто это, сколько их, как силён шаман — почует ли нас, остановятся ли, почуяв наше присутствие… Вдруг спешат? Если захотят до нас добраться…Думаю, по лесу с повозкой, да с шаманом вместо гончей точно нагонят. Я бросать наш скарб не собираюсь, — мужчина обвёл глазами друзей. Все были согласны, собраны и решительны, и даже гоблин расправил уши и твёрдо встретил взгляд — в его глазах мерцала ненависть и жажда сразиться. — Ностромо, — человек почувствовал незаданный вопрос, — будешь успокаивать Кыша и Мыша — шаман умеет нервировать животных, а услышишь шум схватки… — помедлил, — присоединяйся, нам лишний топор не помешает, — улыбнулся на облегчение, отразившееся на жёстком лице гнома. Опять посерьёзнел. — За дело! Время уходит сквозь пальцы.

Без лишней суеты компания собралась. Стоянка исчезла. Последним ушёл в стену леса эльф, окончательно затирая колею от колёс и посыпая место следа каким-то порошком.

На тракте было спокойно. Лишь раз в сторону Агробара проехала телега, гружённая мешками, мальчишка — возница клевал носом, а на товаре спал кто-то из взрослых. День плавно уходил на свидание с ночью, но ещё три — четыре светлых часа должно было быть.

Рохле неудобно было лежать: муравьи так и норовили залезть в штаны, листья и травинки неизменно щекотали, безрукавка из телячьей кожи с нашитыми железными бляхами, которую заставил надеть «мама», давила в бок… Или это сосновый корень? Тролль хотел проверить, что ему мешает лежать, но вовремя вспомнил, что Худук запретил шевелиться — они кого-то ждали и находились… как это?.. а, в засаде. Достаточно того, что он, лёжа рядом, сердито зыркал и колол острым локотком, когда у Рохли бурчало в животе. Настроение у «мамы» такое, что лучше было не привлекать его внимание и не сердить. Спасибо Ностромо, отрезавшему ему с собой кусочек мяса. Маленький такой. С килограмм. Как там он, гном? Он хороший. А остальные спрятались недалеко. Рохля потянулся рукой к затылку — чешется. Хорошо хоть снял шлем, красивый такой, но неудобный. Вообще, тролль не очень уважал одежду и всякие штуки, которые нужно цеплять на себя.