– Если эта работа – образец того, на что вы способны, мисс Трентон, то я вдвойне рад, что вы остаетесь.

– Вдвойне?

Он улыбнулся.

– Рад и за тетю, и за себя.

Он крепко прижал ее к себе, медленно двигаясь в танце, и она опасалась, что сердце ее сейчас разорвется от счастья. Далси закрыла глаза, наслаждаясь обрушившимися на нее головокружительными ощущениями. Ей казалось, что она может провести вот так, в объятиях Кэла, всю жизнь.

Когда пришлось снова меняться партнерами, Далси улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ, отпуская ее. Вскоре она, радостно смеясь, кружилась в танце с Барком.

Тетя Бесси подтолкнула застенчивую Старлайт к Дарву, и они начали танцевать, но так, будто боялись прикоснуться друг к другу, а когда музыка кончилась, столь резко отпрянули друг от друга, что чуть не упали.

Было уже за полночь, когда Роберт обошел их с серебряным подносом, в последний раз предлагая угощение. Дети были очень довольны празднеством, но все же с трудом скрывали зевоту.

– К сожалению, все хорошее когда-нибудь да кончается, – объявила тетя Бесси и обернулась к Фионе: – Надеюсь, скоро вы снова порадуете нас своей игрой.

– С большим удовольствием, – ответила девушка. – Мне уже давно не представлялось такой возможности.

– Вы скромница, мисс О'Нил, – сказал Барк, поднеся ее руки к губам. – У вас множество талантов.

Щеки Фионы вспыхнули и цветом могли поспорить с волосами.

– Вам понравился сюрприз, тетя Бесси? – спросил Натаниэль.

– Разумеется! Благодарю вас всех за этот чудесный вечер, такое не забывается. Я желаю всем спокойной ночи.

Она обернулась к Кэлу и величественно направилась к выходу, а остальные последовали за ней. В дверях тетя Бесси задержалась, чтобы бросить последний взгляд на зал. В глазах ее блестели слезы радости.

Кэл стоял на балконе, прислушиваясь к тихим голосам: детей укладывали спать.

Он выдохнул струю густого сигарного дыма и посмотрел в темноту. Присутствие детей сделало дом уютным. Эта плантация была холодной и безжизненной с тех пор, как он вернулся с войны. С появлением Далси и ее питомцев дом снова наполнился жизнью, любовью, смехом, слезами… Дом возродился.

И он сам тоже. И причиной тому была Далси Трентон.

Огонек свечи в ее окне привлек его внимание. Он видел, как девушка, уже надевшая ночную рубашку, аккуратно сняла с кровати покрывало. Потом села у туалетного столика и стала расчесывать волосы. С каждым движением ее руки Кэл чувствовал, как у него внутри что-то сжимается. Но вот она подошла к тумбочке и задула свечу.

Он выбросил сигару и еще долго стоял на балконе, борясь с демонами, давно, казалось, его покинувшими.

– Натаниэль, – произнес Кэл однажды утром, когда все они ехали в повозке по направлению к полю, – хочешь поработать с нами сегодня?

– Серьезно? – Глаза мальчика радостно загорелись.

– Конечно. – Кэл взглянул на Далси. – Если женщины смогут без тебя обойтись.

– Но он же еще маленький, – возразила Далси.

– Далси, ты говоришь так, будто я ребенок. – Мальчик сник, и она тут же пожалела о своих словах.

– Хорошо, Натаниэль. – Далси обняла его за плечи. Она посмотрела на Кэла, который держал поводья, ожидая ее решения. – Конечно, пусть едет с вами.

– Спасибо, Далси! – Мальчик бросился к ней на шею, и она постаралась не выдать своей тревоги.

Когда подошло время обеда, мужчины отложили в сторону инструменты и уселись на землю.

Натаниэль сел рядом с Кэлом, прислонившись к огромному дубу. Кэл передал мальчику кувшин с водой и спросил:

– Устал?

– Нет, сэр.

Кэл улыбнулся:

– Значит, ты сильней меня. Я очень рад, что наступил перерыв.

– Вообще-то я тоже немного устал. И очень хочу есть, – признался мальчик. – Но спать я не буду. Спят только дети. И девчонки, – презрительно добавил он.

– Никто и не говорил, что ты должен спать. А вот вздремнуть после обеда никому не мешает. Я и сам иногда так делаю.

Барк раздал всем толстые ломти индейки и намазанные маслом галеты. Покончив с едой, они стали лакомиться сладким печеньем, запивая простоквашей из другого кувшина.

– Никогда не ел ничего вкуснее, – сказал Барк.

– Моя мама пекла лучшее печенье в мире, – похвалился Натаниэль.

– Какое? – Кэл откинулся назад, положив ногу на ногу. Мальчик в первый раз упомянул о своей семье. Это обнадеживало – возможно, душевные раны уже начали затягиваться.

– Мама называла их «Сэмми-сластены». Они были очень сладкие, с пекановыми орешками. Просто во рту таяли.

– А ты давно потерял маму?

Мальчик пожал плечами:

– Наверное, прошло года два, потому что я живу с Далси уже больше года.

– Как ты у нее оказался? Она твоя родственница?

– Нет, я ее не знал. Но однажды она нашла меня, когда я спал в сарае, и забрала к себе и Фионе.

Братья переглянулись.

– А почему ты спал в сарае? – осторожно спросил Кэл.

– Когда мама умерла, я решил остаться в доме, – голос Натаниэля стал тише. – На случай, если папа вернется: он же не знал, где меня искать. Я пытался возделывать поле, но без лошади и плуга у меня мало что получалось. Но я старался, как мог, и у меня хоть было что поесть. Однажды ночью, когда я спал, какие-то люди разбили окна и стали тащить все из дома. Я вылез из окна и спрятался в лесу. А потом они подожгли дом. Я хотел остаться в лесу – поджидать папу. Но эти люди пошли ко мне навстречу с фонарями. Я бежал, сколько мог. – Мальчик отвернулся, боясь встретиться взглядом с кем-нибудь из взрослых. Они наверняка считают его трусом – ведь он убежал. – И я спрятался в сарае Далси.

– Значит, ты остался один, когда умерла твоя мама. – Барк взглянул на братьев и понял, что те тоже удивляются, как такому маленькому мальчику удалось выжить.

Мужчины молчали, потрясенные и этой историей, и храбростью мальчика.

– Да, это удача, что ты нашел мисс Трентон, – сказал Барк, посмотрев на склоненную голову Натаниэля. – Они с Фионой всегда жили вместе?

– Нет. Плантация принадлежала Далси, а когда я стал там жить, Фиона была такой слабой, что не могла даже встать с постели. Далси нашла ее, а потом меня, Клару, Белль, Эмили и Старлайт.

И снова наступила тишина, пока мужчины размышляли над словами мальчика. Тут Кэл спросил:

– Ты говоришь, Далси жила на плантации? А почему вы оттуда ушли?

Мальчик быстро вскочил, и глаза у него наполнились слезами. Как же он мог быть таким неосторожным? Он же обещал, поклялся! И он затараторил, как попугай:

– Далси не сделала ничего плохого!

Кэл встал и протянул мальчику руку, но Натаниэль отскочил. Он явно был очень расстроен.

– Я этого и не говорил, сынок. Я просто удивился, почему она ушла из дома и забрала с собой всех вас.

– Просто она… ушла. И мы с ней. Может, продолжим работу? – спросил Натаниэль. У него дрожали губы.

– Хорошо, давайте работать. – Кэл отвернулся и взял в руки топор, обдумывая услышанное. Натаниэль чего-то очень боялся. И это что-то имело отношение к Далси. Как он не догадался, что ее история о краже еды – всего лишь выдумка? Кэл поднял топор и с такой силой обрушил на ствол дерева, что прорубил его насквозь. Здесь таилось что-то гораздо более опасное, а свидетелями – или участниками – были Натаниэль и все остальные.

– Натаниэль! – звонко воскликнула Эмили, мчась к повозке. – Ты срубил какое-нибудь дерево?

Мальчик сидел на бревне, лихо сдвинув шляпу на затылок и закатав рукава. Никогда еще он не был так доволен собой. Он, конечно, немного проговорился, но ничего ужасного не случилось. Джермейны больше не приставали с расспросами, и Натаниэль был уверен, что они уже обо всем забыли.

– Не называй меня Натаниэлем, – небрежно ответил он. – Я хочу, чтобы теперь меня звали Нат.